Югорские мотивы: Сборник рассказов, стихов, публицистических статей - Иван Цуприков

Владимир Иванович опустил глаза, вздохнул. Николай задел самое больное. Как раз то, о чем он в последнее время думал, от чего страдал.

– Да нет, Коль, я все там же. Сам знаешь, не люблю я прогибаться, показывать свою преданность и любовь. Для меня главное – дело, а на церемонии нет времени и желания. Так что я по-прежнему ведущим инженером, скоро уж юбилей отмечу – двадцать лет на родном заводе, – слабо улыбнулся Владимир.

– Да-а, – протянул Николай, – все тот же застой. Эти бывшие партаппаратчики и чиновники только о своем кармане беспокоятся, а по работе – ноль. Они получают наслаждение не от творчества в работе, а от процесса отдавать команды. Кайфуют от власти, так сказать. Я ж говорил тебе: поедем вместе. Я уже до заместителя директора дослужился. Работа интересная. Если голова на плечах, то карты тебе в руки. Сам знаешь, наших владельцев фирмы не интересуют семейные узы и дружеские связи в районной администрации, им работу подавай, немцы – народ прагматичный. Володь, а тебе надо бы посмелей себя вести, с твоим-то опытом и знаниями… Или ты остался таким же идеалистом – чувство ответственности, тактичность? В наше время это уже архаизм, требуется напористость, где-то даже наглость, с работягами пожестче.

Владимир встал с дивана, прошелся по комнате:

– Ты знаешь, я уже комплексую по этому поводу. На своей должности, при наших условиях я уже выработал и выжал все, что мог. Стало неинтересно работать. Еще и зарплата – мизер. Тупик какой-то.

Он тяжело снова сел на диван.

– Что-то радикально менять уже тяжело, как-никак семья, да и привык я к своему заводу и городу, – вздохнув, ответил Владимир.

В комнату вошла Зоя Степановна, неся на подносе чай и тарелочки с кусочками торта.

– Володя и Коля, угощайтесь. От души стряпала. Вам здоровье будет и успех!

Николай и Владимир поблагодарили. Николай еще добавил:

– Балуете нас, Зоя Степановна, помню, и раньше вы угощали отличными тортами.

Зоя Степановна накрыла на стол, сказала:

– Кушайте на здоровье! – и ушла на кухню.

– Не могут старые люди без душевного общения, не то что нынешнее племя, – заметил Николай. Он взял кружку с чаем и, поглощая сочный, ароматный, сладкий кусок торта, продолжал:

– Чувствуется в людях старой закалки какая-то сила. Не то идейные были, не то общая культура была высокой. Все во имя человека, все во благо человека!

Николай сакцентировал старый лозунг:

– Чувство коллективизма объединяло людей всех социальных положений, национальностей и полов. Не было индивидуальности. Вернее, не давали развиваться индивидуальности, всех – под одну гребенку. Вот и повырастали идеалисты типа Зои Степановны. Хотя плохого про нее я ничего сказать не могу, душевная бабушка, – продолжал Николай. – Сейчас, если у тебя мозги в порядке, без проблем и работу найти, и по службе расти.

Николай откусил кусок торта и, прожевывая, тихонько стал запивать чаем. Он ел с видимым удовольствием, причмокивая и облизывая пальцы.

– Да не все так просто, – заметил Владимир, – ты рассуждаешь так, потому что ты имеешь работу по душе и оклад наверняка солидный. А ты поставь себя на место простого инженера на убогом заводе. Слабо с нуля начинать?

Николай доел торт и, допив чай, ответил:

– Ты, Володь, не обижайся, я так, беззлобно.

Николай улыбнулся и договорил:

– А то смотри, давай к нам перебирайся, нам спецы нужны, я тебе помогу и телефон тебе оставлю, звони, если что.

Он достал золотистую визитку из кармана пиджака и подал Владимиру:

– Ну, я побегу, я проездом тут у вас в командировке, по старым связям. Решил тебя навестить, узнать, как живешь.

Николай встал, прошел на кухню, и до Владимира Ивановича донеслись громкие слова благодарности за чай, торт и теплую встречу в адрес хозяйки и ее гостьи. Владимир Иванович собрал блюдца и тарелочки и понес их на кухню, подумав о прощальном рукопожатии.

Простившись с Николаем, он опять прилег на диван и, подперев рукой подбородок, бессмысленно глядя в экран телевизора, подумал: «Колька – молодец. Устроил свою жизнь как надо. Только, наверное, чересчур деловой стал. Раньше все же как-то ближе был».

Владимир Иванович слегка улыбнулся, вспомнив, как они весело проводили время, отдыхая семьями на природе, как они вместе с Коляном устраивали веселые розыгрыши на работе.

Затем ему в голову пришла несколько странная мысль: «Ну что ж, наверное, надо же кому-то в этой жизни быть старой девой. Видимо, у нас с Зоей Степановной такая судьба».

Ухмыльнувшись, он повернулся на другой бок и решил вздремнуть после сытного и вкусного торта.

Чужой мир

Жорж лежал в своей пещере и размышлял. После того как он с трудом добрался до планируемого места, он вкусно поел. Собственно, затем сюда и пробирался, чтоб вкусно поесть. Пещера, которую он сделал, была очень уютной. Сверху свисала пища, внизу было прохладно и сыро. На всякий случай у него было сделано два прохода в противоположные стороны. Ему было хорошо. Он чувствовал себя в безопасности и был сыт.

Размышления его были о древних преданиях, о мистических историях, что передавались из поколения в поколение его народа. Читать, а тем более писать они не умели. Все эти предания и легенды бережно хранил весь подземный народ и передавал вибрациями особых щетинок на теле. Особенно интересно было предание о Вершителе судеб. Жорж стал вспоминать, как ему, еще совсем ребенку, рассказывала старая Дрю о Вершителе. Они живут в Верхнем мире, и их не убивают Смертельные лучи, которыми пронизан тот мир. Правда, бывают периоды, когда лучи на время исчезают (их еще называют периодами Большой влаги), особенно перед трудным периодом Больших перемен. Тогда весь народ уходит далеко в глубину пещер, где в состоянии Замедления жизни они переживают тяжелые времена. Тогда же многие из его народа выходят в Верхний мир, чтобы совершить Большой путь. Путь, ведущий к новым территориям, обильной пище – к лучшей новой жизни. Дрю рассказывала, как Вершители забирают Выбранных Вершителем. Обычно ничто не предвещает беды, происходят только привычные смещения грунта и вибрации Верхнего мира. И вдруг над местом, где находится Выбранный Вершителем, разрушается почва, и Выбранный исчезает. Ни один Выбранный не возвращается назад. Тело Жоржа аж сократилось от тяжких мыслей, он решил больше не думать о плохом и задремал.

…Он проснулся от страшного грохота. Вся пещера стала разрушаться, Жорж постарался выбраться в головной выход, но сзади что-то крепко его держало, а затем и вовсе потянуло назад. Жорж сопротивлялся как мог Он цеплялся щетинками, сжимался и пытался телом заполнить весь проход, чтоб его не извлекли из пещеры, но безуспешно. Он полностью потерял опору. Тело на мгновение ощутило наличие Смертельных лучей, но тут же он снова почувствовал присутствие Нижнего мира. Жорж сразу же стал прогрызать и продавливать вход в пещеру.

Проникая вглубь, он почувствовал присутствие и вибрации других жителей Нижнего мира. Можно было сказать, что все свободное пространство было наполнено телами жителей, слегка разделенных почвой. Раздвинув их, он замер, отдыхая. В пещере стоял незнакомый запах. В его мозжечке роилась масса мыслей о том, что же с ним все-таки произошло. Почва, в которую он попал, была сильно рыхлой, и в ней нельзя было нормально сформировать пещеру. Рядом ощущалось присутствие множества жителей Нижнего мира. Он ощущал их вибрации, запах. Все это его тяготило, и он попытался погрузиться в глубину. После многих попыток поиска Входа он понял, что это не удастся. Погрузиться в глубину не давал Барьер. Обычно они обходили Барьер, но этот был замкнут, и это его еще больше пугало…

– Ну что, здесь остановимся, – сказал Петр. – Место отличное, тень от кустов над рекой. Давай не будем больше бродить.

Василий остановился, слегка сдернул лямку тяжелого рюкзака, держа ее в руке, чтоб плечо отдохнуло, посмотрел на окружающий ландшафт и сказал:

– Да, пожалуй. Надоело бродить.

Они поставили тяжелые рюкзаки и стали собирать хворост для костра. Утро было сырым и прохладным после вчерашнего дождя, и они, пробираясь сквозь чащу кустов вдоль реки, изрядно вымокли.

Жорж уже выдохся в поисках выхода из Барьеров. Куда бы он ни пытался проникнуть, везде его движение ограничивали Барьеры. Он устал и замер в полудреме. Внезапно почва стала вновь сотрясаться, пещера деформировалась и разрушилась. Он на мгновение почувствовал, как что-то твердое и горячее коснулось его боков. Это что-то сильно сжало Жоржа и подняло в Верхний мир. Каким-то шестым чувством он понял, что сейчас решается его судьба. Инстинкт самосохранения у него включил все возможные формы защиты: мышцы его сильнейшим образом напряглись, тело одеревенело и покрылось слизью. Жорж стал делать Волшебную спираль – за многие тысячелетия отработанный прием освобождения Тела от Хищника.

Петр, стоя в траве, пытался насадить червя на крючок.

– А, че-е-рт! – он уколол палец крючком из-за скользкого, дико вращающегося червя и уронил его в траву. Положив удочку и сойдя к берегу, промыл в реке уколотый палец и, отсосав немного крови из ранки, сплюнул.