Письма Президента - Серж Жданов

Такая, при случае, и в милицию звякнуть может, своими наблюдениями о подозрительных постояльцах поделиться. Ничего не поделаешь, придётся разоблачаться.

Стерн вздохнул, и всё рассказал Анне Власьевне. Разумеется, убрав некоторые детали – вроде писем и госструктур, ведущих за ними охоту.

Ни к чему это доброй душе, приютившей их. Она и так рискует. Да и Библия говорит верно: «Во многия знания – много печали. И кто умножает знания, тот умножает скорбь…» Зачем Анне Власьевне знать то, что ей никогда не пригодиться? А только навредит!

По версии журналиста, они с Алисой Сергеевной случайно стали свидетелями бандитской разборки. И теперь с ними хотят расправиться. Вот почему они и сбежали в столицу, надеясь здесь укрыться от своих преследователей.

Анна Власьевна поверила. Хотя, как понял по её глазам Стерн, и не до конца. Но настаивать на подробностях не стала. Её ведь это действительно не интересовало.

– Ну, ладно, голубь мой, можешь оставаться у меня со своей девчонкой, – милостиво разрешила она, когда Стерн закончил свою исповедь. – Но чтоб без шалостей! – Она погрозила ему пальцем. – Денег дополнительных я с вас не возьму, они вам ещё понадобятся.

– Спасибо! – стал благодарить хозяйку Стерн, но она только поморщилась. Удивительно, но при своей доброте Анна Власьевна редко разрешала себя хвалить.

У неё они прожили неделю. Это были спокойные дни. И если бы не ощущение сужающегося вокруг беглецов кольца, а интуиция Сержа ещё никогда не подводила, он чувствовал, что охотники где-то очень близко, то можно было бы с полным правом назвать такую жизнь счастливой. Спали они с Алисой Сергеевной в одной комнате и даже в одной кровати – другой у гостеприимной хозяйки не было, а когда Стерн захотел устроиться на полу, его спутница категорически воспротивилась этому.

При этом никакого намёка на ту близость, которая случилась с ними на даче под Светлогорском, не было и в помине. Как-то всё обострилось. Стало невероятно сложным. И вместе с тем – простым.

Стерн – в другое время и при других обстоятельствах, наверное, не упустил бы шанса и обязательно распустил бы руки. Но сейчас, лёжа рядом с Алисой Сергеевной, ощущал какую-то странную скованность, смешанную с неловкостью. Случайное соприкосновение с рукой или ступнёй Алисы Сергеевны рождало внутри журналиста непонятную ему нежность. Стерн не понимал её природы и злился на себя. Влюбился он что ли, на старости лет? Уж больно симптомчики знакомые…

Да нет, чушь всё это!..

На улицу они носа не казали. Анна Власьевна отсоветовала. Поэтому занимались, чем только можно. Читали газеты или книги – у Анны Власьевны оказалась великолепная библиотека, причём, наличествовала в ней не одна только классика. Были и современные авторы: Веллер, Довлатов, Зюскинд, Акунин, Маринина, Лукьяненко…

Смотрели телевизор. Иногда беседовали с хозяйкой. Она была великолепной собеседницей. Слушая её, можно было забыть обо всём. Наверное, такими и бывают настоящие педагоги.

Но Стерну почему-то всегда казалось, что профессия учителя как-то не вяжется с личностью Анны Власьевны, её психотипом.

Какие бывают педагоги, он знал великолепно. Благо пример постоянно находился перед глазами. А в Анне Власьевне ничего специфически учительского не имелось. Скорее всего, её можно было представить профсоюзным деятелем средней руки или директором предприятия, вышедшим на пенсию. Но уж никак не работником народного образования…

Суббота, 10 июля 2000 года, Москва, раннее утро. «Как хорошо быть генералом!..»

Удивительно, но в Москве Гарнич почему-то чувствовал себя более свободно, чем в родном Светлогорске.

И хотя для Столицы он был один из многих, себе подобных, тем не менее, вид московских улиц действовал на него, словно наркотик: сразу повышалось настроение, хотелось действий – быстрых и решительных. Один из психологов – кстати, тоже входивших в обойму «полезных инструментов» вице-спикера! – помнится, называл это «Синдромом провинциала»:

– У вас, уважаемый Владислав Игоревич, банальная подсознательная зависть жителя глубинки к нашему брату, москвичу. Вот почему и стремитесь постоянно, даже достигнув высот значительных, доказывать всем и каждому, что вы самый умный, самый толковый и самый респектабельный олигарх в этом заштатном городке. Столица для вас – тир, в котором вы стрелок. И вся ваша жизнь – это постоянные стрелковые упражнения, в них вы – мастер! А вот у себя, на «малой», так сказать, родине, вам ничего и никому доказывать не надо, для Светлогорска вы уже личность состоявшаяся, оттого и скучаете там…

Гарнича тогда покоробило это замечание, да ещё высказанное маститым психологом слегка снисходительным тоном. Но он сдержался. Понимал, что академик прав.

Вот и сейчас, едва его «Секвойя» ворвалась в тесные дворики Перово-Разумовского, Гарнич воспрял духом. Мы ещё посмотрим, господа, кто кого в этой игре! Рано его со счетов списывать – кто бы там ни стоял на пути! Он, Гарнич, далеко не последний парень в этой деревне! И с ним тягаться – даже «Папаше» бывало не с руки. Что уж тут говорить про НОВЕНЬКОГО?

Для дел особо деликатных имелся у вице-спикера незаменимый человечек. Его Гарнич подобрал ещё в годы перестройки. Бывший полковник КГБ, сидевший на внешней разведке. Ушёл на пенсию – что удивительно, сам, имея в активе прекрасный послужной список. В пассиве – полнейшее отсутствие недостатков. Что само по себе уже было подозрительным.

Ведь согласитесь, гораздо проще держать человека на каком-нибудь крючке, чем каждый раз думать: а не предаст ли он тебя в самый неподходящий момент? Но связи у полковника оказались просто фантастическими, аналитиком он был – превосходным, а уж более лучших КОМБИНАЦИЙ выстроить не смог бы и сам Гарнич. Так что тому пришлось рискнуть и приблизить отставника к себе. Впрочем, ни разу потом вице-спикер об этом не пожалел. Полковник прекрасно окупал те деньги, что на него расходовались.

Гарнич позвонил отставному разведчику из первого попавшегося телефона-автомата, купив за десять баксов связь-карту у крутившегося неподалёку чумазого пацанёнка.

Можно было бы, конечно, воспользоваться и одним из своих ОСОБЫХ «мобильников» – и Гарнич был уверен, что они – не засвечены. Но рисковать вице-спикер не стал.

К счастью, полковник оказался на месте.

– Да, Владислав Игоревич, конечно, я свободен. Куда подъехать?

– Давай в «Ворону»! Только осмотрись вначале, мало ли – «хвост» ещё кто-нибудь прицепит…

Отставник хмыкнул, но ничего не сказал. Повесив трубку, Гарнич вернулся в джип и погнал к условленному месту.

«Вороной» среди некоторых его «полезных инструментов» именовался небольшой бар «Ястреб», расположенный неподалёку от Тверской. Здесь Гарнич иногда встречался с особо доверенными людьми, когда затевал то или иное щекотливое дело.

Хозяином заведения был дальний его родственник, которого вице-спикер вытащил десять лет назад из Светлогорска и пристроил в Первопрестольной. Помог открыть кафе, отмазал от рэкета, сделал квартиру. В общем, вывел в люди. Разумеется, не просто так, а с дальним прицелом.

Поэтому за Гарнича родич кому угодно бы глаза выцарапал. Обслуга у него была вышколенная, языком зря не трепала – и о нередких визитах в «Ястреб» одного из первых людей в государстве никто не догадывался. Или – почти никто. В России что-либо скрыть порой бывает весьма затруднительно.

Бросив «Секвойю» в соседнем дворике, Гарнич быстрым шагом проследовал к запасному выходу в кафе. Дверь была не заперта – и, войдя в коридор, вице-спикер столкнулся там с охранником. Тот напрягся было, но, признав Гарнича, тут же расслабился. Сдержанно поздоровался.

– Полковник здесь? – спросил у него Гарнич. Охранник молча кивнул. Впрочем, можно было бы и не спрашивать – в противном случае, высокопоставленного гостя тут бы не встречали. Охранник быстро запер за ним дверь и проводил в специальную комнату.

Отставной разведчик сидел за столом и рассматривал какой-то иллюстрированный журнал. Увидев Гарнича, он неторопливо встал со стула.

Вице-спикер пожал ему руку, отрывисто бросил: – Чего водки не заказал? Мне бы сейчас граммов двести совсем не лишним было бы принять…

– На мой взгляд, – сказал тихо Полковник, окидывая Гарнича цепким и внимательным взглядом, – вам, Владислав Игоревич, нужно другое. Если позволите…

Он открыл небольшой холодильник, приткнувшийся возле стола, и вытащил оттуда бутылку. Судя по этикетке, это был ром. Полковник разлил напиток по широким стаканам, добавил кока-колы и бросил несколько кусков льда.

Кивнул: – Пейте, Владислав Игоревич. Это неплохая штучка, нервы успокаивает не хуже коньяка, можете мне поверить…

Гарнич ехидно хмыкнул: – Ты, думаешь, я «куба-либре» никогда не пил? Право слово, Семёныч, ты меня за какого-то придурка держишь! Я ж тебе не какой-то там нувориш или «авторитет», пролезший в олигархи, а государственный деятель, интеллигентная, можно сказать, личность, с высшим образованием и докторской диссертацией по философии…