Рыцарь из ниоткуда. Сборник (СИ) - Бушков Александр Александрович

Сварог различил темные здания, окруженные парком и тонкими сторожевыми башнями.

– Не попугать ли нам ночную стражу? – Яна оглянулась через плечо на человека у штурвала. – Нет, снова наябедничает канцлеру, будут унылые поучения о традициях и императорском достоинстве… А заставить его все забыть – тут где-то спрятана штучка, которая все запоминает, в Магистериуме постарались, умельцы…

– Слушай, в чем, собственно, разница между Магистериумом и Мистериором?

– Когда-то постижение магии опиралось лишь на разум человека. Это изначальное мастерство и собрано в Мистериоре. А Магистериум постигает тайны мироздания и магии с помощью техники.

– А мне-то казалось, что магия и техника – вещи несовместимые.

– Старики в Мистериоре и по сей час так считают, – рассмеялась Яна. – Отсюда и происходит заклятая дружба…

– А кто прав?

– И те, и другие. То, чем я владею, как раз изначальное, наследство предков. Но наши летающие поместья, виманы, этот корабль – дело рук Магистериума. Ты чувствуешь тягу к ученым занятиям?

– Не знаю пока, – сказал Сварог. – Не осмотрелся…

Летучий лесок, на опушке которого приземлился корабль, отчего-то показался ему ужасно знакомым – видимо, по многочисленным фильмам ужасов.

Голые корявые деревья переплели уродливые ветки, щедро украшенные паутиной, еще более густой и мохнатой, чем у него в замке. Тропинка была узкая и петляла так, словно ее прокладывали после недельного запоя, Сварогу пришлось идти вслед за Яной, потому что бок о бок не получалось, не хватало места. В глубине лесочка то и дело ухало, нелюдски посвистывало, то тут, то там загорались желтые глазищи и тут же гасли, ветви вдруг принимались пронзительно, противно скрипеть и раскачиваться, с костяным стуком ударяясь друг о дружку, а иные склонялись, норовя ухватить за одежду, – но как-то обходилось. Яна уверенно шагала впереди, не обращая внимания на адский концерт, Сварог тоже держался спокойно, но когда нечеловеческий вой и мяв раздался над самым ухом, он поневоле дернулся, налетел на Яну. Яна фыркнула, не оборачиваясь.

– Декорации… – сказал Сварог смущенно.

– Сущее варварство, – согласилась Яна. – В незапамятные времена все скорее всего именно так и выглядело – зачарованные страны, чародейские леса, края нечистой силы… Мне приходилось видеть иные обители волшебства, и могу заверить, что выглядят они весьма уныло – до поры до времени, впрочем… Но у нашей колдуньи вкусы насквозь старомодные.

Старики иначе не могут. Когда побываешь в Мистериоре, сам убедишься. Но ведьма она настоящая, сильная. Потому сюда и взяли. Мы стараемся, чтобы там, внизу, о магии забыли, но если уж неожиданно проявляются Древние способности, их обладателей приходится срочно изымать.

– Почему?

– Для порядка, – сказала Яна уклончиво. – Ничего хорошего занятия магией варварам не принесут, печального опыта достаточно. Пришли. Держись с ней повежливее, не любит она нахалов и скептиков…

Сварог посмеивался про себя: он понимал, что оказался в роли взрослого гостя, которому ребенок вывалил на колени груду своих игрушек и принялся упоенно ими хвастаться. Но что тут прикажете поделать, если ребенок носит императорский титул? Восторгаться и ахать старательно…

Избушка, конечно же, была покосившаяся и ветхая. И внутри все было выдержано в стиле, который здесь именовался варварским: гирлянды сухих трав, черепа, хрустальный шар на грубом столе, толстые растрепанные книги, чучела каких-то омерзительных тварей, крылатых и бескрылых. Обнаружился и громадный черный кот – он бесшумно убрался в угол и недобро зыркал оттуда зелеными глазищами, сметая хвостом паутину со стен. Старуха смотрела не добрее, она так и просилась на костер со своим крючковатым носом, длинным подбородком, волосатыми бородавками и глубокими морщинами. Мечта инквизитора. Глаза у нее были умные и пронзительные, так что Сварог вскоре почувствовал себя неловко, словно его вдумчиво разглядывали в оптический прицел, не забыв привинтить к прицелу автомат.

Яне, правда, старая ведьма поклонилась весьма почтительно и старательно смахнула пыль с предназначенного для нее табурета. Сварог таких почестей не удостоился, и табурет ему достался пыльный. Они сидели посреди комнаты, тускло освещенной красноватым пламенем очага, а старуха сидела напротив и бормотала что-то под нос с видом крайней сосредоточенности.

– Грельфи, предскажи ему судьбу, – тихо сказала Яна. – Ты ведь можешь.

– Судьба – не погода, чтобы ее предсказывать, – сварливо откликнулась старуха. – Судьба, как ее ни прозревай, все ж не всегда следует прозрению… Милорд, тебя щадить или не особенно? Да руку дай, темнота…

– Ты, главное, правду говори, – сказал Сварог.

– Отыскала же ты рыцаря, светлая королева… – Старуха не выпускала руки Сварога, чуть ли не чертя по ней кончиком носа. – Опасность ему грозит и в воздухе, и на земле, и на воде. Проще сразу повесить, чтоб не мучился потом…

– Добрая ты, бабушка, – сказал Сварог. – Я это сразу понял.

Старуха так цыкнула на него, что он прикусил язык.

– Удивительная у него способность ввязываться во что попало и все подряд, – сообщила она Яне так, словно Сварога здесь вообще не было. – И если что написано ему на роду, так это череда авантюр, которые могут называть приключениями только юные шалопаи. И все его победы – в неотступном сопровождении утрат, ибо так исстари повелось и останется навечно. Вижу успех, вижу горе, вижу радость, вижу слезы, вижу раны, нанесенные им, и раны, нанесенные ему, вижу короны, вьющиеся над его головой, как пчелы, и иные из тех корон несут беду… Он проникнет туда, куда мало кто проникал, и жизнь его будет нелегка, ибо он попытается изменить жизнь других, а судьба станет то и дело вести его по следу Исчезнувшего… – Она выпустила руку Сварога и закончила весьма прозаично:

– Если мне, обломку мертвого прошлого, позволено будет употребить ученое слово «резюмируя»… В чем-то необычная судьба, в чем-то невероятно банальная, ибо все, что прозвучало, применимо ко многим до него и ко многим после, таков уж наш мир… – Она уставилась на Сварога слабо светившимися глазами. – Бойся поспешности, бойся сильных, притворившихся слабыми, бойся коварных, прикинувшихся дураками, а пуще всего бойся тех, кто не предался всецело добру либо злу…

– Что-то очень уж туманно, – сказал Сварог.

– Так оно всегда и бывает, любезный мой. Мудрость туманна. И держись подальше от мостов. Ничего хорошего тебя на мостах не ждет, а плохого может встретиться сколько угодно. Опасайся мостов, не прогадаешь… И надейся на зеркала. А встретишь бабку-гусятницу – передай поклон от старой пряхи.

Кот заорал из угла, старуха выпрямилась на табурете, и Сварог понял, что сеанс прозрения окончен. Он поколебался и спросил:

– А как насчет моих отношений с дьяволом?

Кот взвыл благим матом, старуху подбросило наверх вместе с табуретом, и он со стуком приземлился, едва не сломав ветхие ножки.

– Ходят же такие болваны по свету, – прошипела ведьма. – Хоть к ночи не поминай, балда. Что ищешь, на то и напорешься, любезный мой, вот тебе и вся житейская премудрость, проверенная на астрономическом количестве и умных, и идиотов… Чего еще изволите, нечаянные гости? Предсказания судьбы – вещь туманная, сами видите. Может, чью-то тень вызвать? Это, говоря ученым языком, не в пример конкретнее…

Сварог не успел ничего сказать, Яна опередила:

– Грельфи, хочу видеть капитана Вентраса!

Старуха буднично, словно горшок с кашей, поставила на стол хрустальный шар, покоившийся в позеленевшей медной подставке, опиравшейся на драконьи лапы. Яна привычно придвинулась ближе, положила ладони на стол, не сводя глаз с шара:

– Во имя четырех мудрецов земли и трех духов моря, мы призываем вас, капитан Вентрас!

Сварог затаил дыхание. Туманный шар засветился изнутри, стал наливаться ровным зеленоватым сиянием, и в нем вдруг четко проступило грубое, решительное лицо мужчины в синем берете с большим пером.

– Капитан Вентрас, – сказала Яна, наклоняясь еще ближе. – Отыскали ли вы Винету?