Героиновые пули - Александр Щелоков

— Я за вас болел!

— Те самые, майор, можешь не сомневаться. Выше знамя советского спорта, верно?

Столичный десант в Солнечном Бору надолго не задержался. Белый «Мерседес», подняв облако пыли, укатил туда, откуда приехал.

Придя в себя от внезапного и совсем непонятного налета, Тимофеев спросил Крылова:

— Почему он вас называл майором?

— Должно быть они знают то, что нам тут ещё неизвестно. Шлепнули мне шайбу на лапоть и всего делов. За то что не дурак и не лез со своим мнением. Помнишь, что я говорил?

— А кто они сами такие? Откуда вы их знаете?

— Э, милый! Черкесов и Буров — это большие кулаки старого «Динамо». Заслуженные мастера спорта по боксу. Сто боев — сто нокаутов. Как говорится: были люди в наше время, богатыри — не вы… Что касается пузырька — за тобой.

Поздним вечером Алексею позвонил Крячкин.

— Леша, у меня новость. Дрянь, которая убила твоего брата, называется кетамин. По буквам: Константин, Елена, Тимофей, Анна, Михаил, Иван, Николай. Ке-та-мин.

— Что это такое?

— Новинка. Крутая синтетика. Раньше мы здесь с ней не встречались.

— Спасибо, Денис. Я запомню.

Серый десятиэтажный дом довоенной постройки стоял в глубине квартала, окруженный тесным кольцом гаражей-ракушек. Со стороны фасада под зеленым крестом размещался вход в аптеку.

Алексей для начала вошел туда на рекогносцировку. Он заведомо знал, что если спросить эластичные бинты, их в продаже не окажется. Зато это даст возможность поболтать с аптекаршей и выяснить интересовавшие его вопросы.

В аптеке было пусто и тихо. Пахло чем-то незнакомым, но приятным, совсем не лекарственным.

Провизором оказалась молодая рано располневшая блондинка в модных очках. Из-под стекол поблескивали усталые глаза с покрасневшими веками.

Бинтов, как и предполагал Алексей, не оказалось. Он спросил, когда они могут появиться.

Аптекарша пожала плечами.

— В последний год не поступали вообще.

— А если я поговорю с заведующей?

Обиженная таким недоверием, блондинка надула губы.

— Изольда Максимовна скажет вам то же.

Возникло желание спросить нельзя ли приобрести без рецепта несколько упаковок димедрола, но Алексей сдержался. Вопрос мог насторожить аптекаршу, а вызывать сейчас какое-либо подозрение к себе не хотелось.

Весь день Алексей просидел на скамеечке перед аптекой, ожидая, когда окончит работу госпожа Изольда.

Она вышла из здания в семнадцать тридцать. На мгновение задержалась на ступеньках, бросила быстрый взгляд на часы и развинченной походкой, виляя бедрами, двинулась в сторону метро.

Алексей догнал её у пролома в бетонном заборе за гаражами. Местные жители молчаливо бунтовали против властей, которые соорудили этот забор. Он удлинял путь к ближайшей станции метро на целых двести метров и потому нарушал права граждан на свободу передвижения.

Энтузиасты сопротивления с применением тяжелых технических средств (благо гаражи с инструментами под боком) продолбали в железобетоне дыру, выпилили арматуру, открыв тем самым путь согражданам к свободе.

Изольда Михайловна уже подхватила юбку, чтобы перенести ногу через невысокий порожек, как Алексей тронул её за плечо.

— Госпожа Шарпило?

— Кто вы?

— Давайте познакомимся. Я из милиции. Майор Карпенко.

Почему Алексей назвался этой фамилией он никогда ни себе ни другим объяснить бы не смог. Скорее всего окончание «ко» в сочетании со словом «майор» как ему показалось, внушало одновременно и страх и доверие.

— В чем дело? Я ничего не знаю!

«Ну, народ, — подумал Алексей. — Что задрыга Козлик, что вальяжная госпожа-фармацевт при неожиданном обращении выдают отказ и первым делом заявляют о том, что ничего не знают».

Голос Изольды внезапно осип, как у человека в телевизионном рекламном ролике, который старается втереть в чужие мозги веру в новое чудесное средство от простуды.

— Попрошу вас в машину. Мы проедем в отделение. Я должен взять у вас показания.

— У вас есть ордер на арест?

Боже, какие слова знает интеллигенция века криминальных романов и телевизионных триллеров!

Алексей изобразил располагавшую к доверию улыбку.

— Давайте по порядку, Изольда Михайловна. Ни об аресте, даже о задержании речи не идет. Вы мне нужны как свидетельница. Если не хотите, можете со мной не ехать. — Алексей подумал и решил, что если лесного ежа сунуть в холеные руки дамы, она обязательно испугается. — Но тогда завтра в аптеку принесут повестку. — Он хитровато улыбнулся. — Но я в неё впишу, что вызываетесь вы для дачи показаний по статье двести сороковой. Это, к вашему сведению, организация или содержание притонов для занятий проституцией. Вот будет разговоров в аптеке…

Алексей помолчал и добавил:

— Шучу.

Но она подумала, что за шуткой скрыта серьезная угроза. Ее лицо пошло красными пятнами.

— В чем я провинилась?

— Вы?! — Алексей посмотрел на неё с показным удивлением. — Ни в чем. Я хочу побеседовать с вами о ваших соседях…

— Я своих соседей не знаю. Они недавно купили в нашем доме квартиру, и мы не общались…

— Вот видите, все хорошо. Мы зафиксируем это под протокол, и я отвезу вас домой.

— Хорошо, я поеду.

— Тогда пошли.

Изольда покорно двинулась за ним к его синему «Москвичу».

Проскочив по Алтуфьевскому шоссе, Алексей пересек Кольцевую дорогу и оказался за городской чертой. Только теперь аптекарша сообразила, что происходит нечто неладное.

— Куда вы меня везете? — В её голосе звучал откровенный страх.

— Сидите спокойно. — Алексей говорил, не повышая голоса. — Сейчас остановимся.

Он свернул с асфальта на лесную дорогу и въехал в кусты. Резко остановил машину. Изольда попыталась открыть дверцу и выскочить из машины. Он схватил её за руку, резко дернул на себя.

— Сидеть!

Страшные мысли заставили женщину замереть от страха. Она увидела глаза Алексея и поняла — это маньяк.

Госпожу Изольду затрясла нервная лихорадка. Она поняла — этот тип её обязательно изнасилует и убьет. Теперь она заметила то как он оглядывал её с ног до груди и с головы до ног и оценивала эти взгляды по-своему.

— Только не убивайте…

Алексей посмотрел на неё пристально, все ещё не выпуская её руки.

— Я понимаю, мадам, вам страшно. И это хорошо. Больше того, это входит в мои планы. Мне нужно узнать от вас правду. А без страха вы её не откроете.

— Я ничего не знаю…

Она твердила одно и то же как заклинание, все ещё не понимая, чего добивается от неё похититель.

— У меня погиб брат. От наркотиков. Кетамин. Вы слыхали такое название?

— Я ничего не знаю…

— Дипломированный фармацевт и не знаете? А вот мне известно, что через вашу аптеку к наркоманам идут димедрол, эфедрин… — он помолчал и наугад добавил, — и тот самый кетамин.

— Я ничего не знаю.

— Хорошо, Построим разговор по-иному… Напомню, у меня погиб брат. Я за него решил отомстить. И теперь каждого, через чьи руки шла к нему смерть я покараю. Смертью.

С каждым словом Алексей все больше заводил себя. В какой-то момент он уже знал — ударить эту женщину, изуродовать ей лицо, заставить корчиться и вопить от боли ля него не составит труда. Может быть потом, когда спадет злость, когда остынут эмоции, ему станет стыдно за себя, но в тот момент он был готов на все.

Его настроение тут же передалось Изольде. Слишком сильные волны зла излучал этот человек, не оравший, не размахивавший руками, а холодно цедивший сквозь зубы слова рассудочные и грозные.

Она сжалась, не зная что делать. Надо было кричать, только вот голос исчез, пропал. Она лишь бессильно просипела:

— Кровная месть не в традициях русских…

— Верно. В традициях русских голосовать на выборах за подонков, а потом размазывать слезы по щекам и проклинать себя за выбор. Я придерживаюсь других традиций.

Она промолчала.

— Итак, вы скажете, откуда у вас неучтенные запасы дури?

— Я ничего не знаю…

Алексей вышел из машины, открыл дверцу и за руку вытащил пассажирку наружу. Завязал ей рот платком. Обмотал бельевым шнуром руки и ноги.

Окончив возиться с веревкой, Алексей оставил Изольду на земле и полез в багажник.

Только теперь, опутанная шнуром, Изольда подумала, что в таком положении её уже не изнасилуешь, но убить стало проще простого. Она задергалась, стала стонать.

От машины Алексей вернулся с лопатой. Ничего не говоря, черенком промерил рост Изольды и почти рядом с ней отложил такое же расстояние на траве. Замер на какое-то мгновение над пленницей.

— Так что, мадам, будем исповедоваться, или умрем без покаяния?

Изольда замотала головой. Она вдруг представила, что будет, когда о случившемся узнает Голиков.

Алексей вздохнул. Демонстративно поплевал на ладони и взялся за лопату. Аккуратно нарубил в траве ровные прямоугольники и начал снимать пласты дерна. На Изольду он не обращал внимания.