Русская Вандея. Очерки Гражданской войны на Дону. 1917—1920 гг. - Александр Васильевич Голубинцев

13. Восстание по Медведице

Едва оправившись после брюшного тифа, в средине апреля 1919 года я выехал из с. Ново-Батайское, где находился лазарет формируемой мною дивизии, на фронт.

После зимнего отступления и неудач, обстановка менялась в благоприятную для нас сторону и намечался переход в наступление.

Для ориентирования в обстановке я хотел повидаться сначала с генералом Мамонтовым, моим сослуживцем по 3-му Донскому казачьему Ермака Тимофеева полку.

После поисков, я нашел генерала в его поезде у станицы Аксайской. В это время он был почти не у дел, имея лишь штаб и небольшое число пеших людей. Мамонтов посоветовал мне ехать к генералу Покровскому, который перешел в наступление и скоро, надо полагать, вступит в пределы Донской области, где я могу из восставших казаков быстро сформировать полки и дивизии.

Через несколько дней я прибыл в штаб 1-го Кубанского корпуса, находившегося на одной из станций Царицынской железнодорожной ветки.

После моего доклада о моих планах и намерениях, генерал Покровский обещал мне оказать полное содействие для выполнения моей задачи как только мы вступим в пределы Дона.

Прибывшая со мной конвойная сотня временно была прикомандирована к Татарскому полку Конно-Горской дивизии.

4 мая, когда штаб Кубанского корпуса находился в Ново-Манычской, от генерала Сидорина была получена телеграмма, вызывающая меня в Новочеркасск. Простившись с генералом Покровским, я дал распоряжение и маршрут штабу, конвойной сотне и обозу с лазаретом отойти в район Донской армии, а сам с адъютантом решил ехать по железной дороге в Новочеркасск, чтобы побывать предварительно в войсковом штабе. Но в это время с отправкой конвойной сотни произошло небольшое затруднение, задержавшее меня дня на два. Начальник Конно-Горской дивизии, полковник Гревс, наговорив мне массу похвал и комплиментов по адресу конвойной сотни, стал просить меня разрешить еще на некоторое время задержать сотню в дивизии, так как сотня якобы необходима, ибо, как он выразился, «держит всю дивизию». Я, конечно, ни в коем случае не мог согласиться на это. Сотня состояла из людей, мне преданных, испытанных, по большей части моих сослуживцев по 3-му полку царской армии, с которыми я начал Усть-Хоперское восстание в апреле 1918 года.

Наконец, после долгих разговоров, полковник Гревс сказал, что не может отпустить сотню, несмотря на распоряжение генерала Покровского, не получив приказания от генерала Шатилова.

Все мои доводы, что конвойная сотня находится в моем непосредственном подчинении и лишь состоит на довольствии при Конно-Горской дивизии, что ее никто не может удерживать и что стоит мне лишь отдать приказание и казаки в первую же ночь присоединятся ко мне, но я не хотел бы прибегать к такой мере, так как считаю, что это может подействовать развращающим образом на другие части, – не могли убедить полковника Гревса, и мне пришлось ехать к генералу Шатилову.

В штабе я не застал Шатилова, но его начальник штаба отдал приказание полковнику Гревсу не задерживать сотни. Отправив сотню, я уехал в Новочеркасск.

Впоследствии, уже по прибытии в Усть-Медведицу, командир конвойной сотни доложил мне, что когда конвойная сотня, следуя по данному ей маршруту, уже вошла в пределы Донской области, ее догнали четыре горца с приказанием якобы от генерала Врангеля вернуться обратно в Конно-Горскую дивизию. Командир сотни ответил, что он теперь находится в пределах Донской армии и только от Донского командования может получать приказания, а кроме того, у него имеется приказ от своего начальника дивизии, следовать по данному им маршруту.

* * *

В Новочеркасске я явился к генералу Сидорину и начальнику штаба Донской армии генералу Кельчевскому. Почти одни и те же разговоры и те же вопросы: что вы делаете у этого… Покровского, поезжайте к Мамонтову, он уже начал наступление и там для вас будет более успешная работа.

Получив от генерала Кельчевского предписание отправиться в распоряжение генерала Мамонтова и приступить к формированию дивизии, я выехал из Новочеркасска сначала на лошадях, а затем по пути пересел на нагнавший нас по Дону пароход «Петр I», следовавший в Нижне-Чирскую станицу. Лошадей я погрузил с собой на пароход.

Не доходя около 100 верст до станицы Нижне-Чирской, пароход вследствие мелководья засел в песке, пришлось продолжать путь опять на лошадях. По прибытии в Нижне-Чирскую я там Мамонтова не застал, он уже продвинулся вперед со своими частями.

В Нижне-Чирской оставались лишь его некоторые тыловые учреждения.

Продолжая свой путь через станицы Потемкинскую, Клецкую, Распопинскую, я нагнал 4 июня Мамонтова в Усть-Медведице, на берегу Дона, где он переправлял свои части на левый берег. Здесь же я получил от генерала инструкции и предписание. Через час генерал Мамонтов со своими частями двинулся на Арчаду.

Организовав быстро походный штаб, я объявил мобилизацию. Казаки стали стекаться со всех сторон. Приказ о мобилизации был разослан в станицы Ново-Александровскую, Глазуновскую, Арчадинскую, Етеревскую, Березовскую и другие. Через три дня я выехал на лошадях вверх по Медведице, за мной уже вереницей тянулись казаки из станиц и хуторов, лежащих по Медведице. В пути я получил следующее предписание генерал Мамонтова:

«7 июня, Арчада

Усть-Медведица

Полковнику Голубинцеву

Безотлагательно выезжайте. Ваше присутствие необходимо. Спешите день и ночь. Район по Медведице весь восстал, необходимо дело наладить.

Генерал Мамонтов».

Заслышав о моем приближении, казаки восставали, убивали или зарывали живыми в землю комиссаров и прогоняли за границу Дона переселенцев из центральной России, водворенных советской властью.

Продвигался я вперед, нигде не задерживаясь; за мною вооруженные, кто как мог, выезжали из домов казаки и по пути присоединялись к своим станичным отрядам. Станицы мною были разбиты по полкам, формирование происходило на ходу. Назначенные мною командиры полков разбивали станичные и хуторские отряды по сотням, назначали командиров сотен и продолжали формирование с движением вперед.

Такое быстрое формирование и мобилизацию можно производить только среди казаков, природных воинов, привыкших к порядку и дисциплине, пропитанных древними традициями и преданиями родного войска.

12 июня я вступил в станицу Островскую во главе конной дивизии из четырех конных полков по 1000–1200 сабель в каждом. Все население станицы нас торжественно встретило с иконами. При входе в станицу воздвигнута была триумфальная арка; отслужен благодарственный молебен об освобождении от советской власти, сказаны подходящие к обстановке речи.

Кроме конных полков дивизии, мною было сформировано еще два пеших полка, но ввиду недостатка оружия я их оставил в тылу и вскоре передал их в пеший отряд полковника Сутулова.

14 июня я получил от генерала Мамонтова следующее предписание:

«Полковнику Голубинцеву

9 июня. 6 час.

№ 1032

ст. Арчада

Предписываю Вам организовать восставших по Медведице казаков и,