Убийца Гора - Джон Норман

– Каждая девушка, – надменно заявила она, – должна иметь свой личный узел. Раз у тебя есть свой узел, у меня он тоже должен быть.

Перед подобной логикой, хоть она больше напоминала земную, нежели горианскую, оставалось только капитулировать. Даже если она и вызывала легкую досаду.

– Ну, что ж, Куурус, неплохо, – сказала она. – Ты, кажется, завязал мой узел правильно, хотя, пожалуй, несколько неуклюже.

– Главное, что он связан правильно, – недовольно проворчал я.

– Может быть, – пожала она плечами.

– Если уж придираться, – сердито заметил я, – то твоя манера вязать мой узел вообще отдает вычурностью и излишествами.

– Я не вяжу вычурных узлов, – надменно заявила Элизабет. – А то, что ты принял за излишества, это просто аккуратность – обычная женская тщательность и аккуратность, ничего больше.

Я махнул рукой.

– Что поделаешь, если я вяжу твой узел лучше тебя, – добавила она.

– Тебе, кажется, пришлось по душе это занятие, – заметил я.

Она пожала плечами.

– Хочешь, я покажу тебе несколько других узлов? – спросил я.

– Тоже личные узлы?

– Нет, обычные, применяемые горианцами узлы.

– Хочу, – обрадовалась она.

– Тогда принеси пару ремешков для сандалий.

Она быстро вернулась и опустилась рядом со мной на колени. Я расположился на полу скрестив ноги и взял один из ремней.

– Это петля для корзины, – пояснял я, завязывая узел вокруг её руки. – Ее используют для закрепления корзины на крюке седла тарна.

Затем она повторила за мной ещё несколько распространенных на Горе узлов: горианский якорный узел, булавочную петлю, двойную булавочную петлю, скользящий узел строителя и наручный узел строителя.

– Соедини ладони, – сказал я.

Она послушно протянула мне сложенные вместе ладони.

– Так ты говоришь, твои узлы аккуратнее моих? – поинтересовался я.

– Конечно, ведь ты всего-навсего мужчина, – ответила она.

Я накинул ремень на её запястья и одним рывком затянул на них двойной наручный узел.

– Ух ты! – восхищенно воскликнула она, разглядывая связанные запястья. – Как ты быстро его завязал!

Я, конечно, не сказал ей, сколько времени уходит у воинов на тренировки в завязывании этой петли и что большинство из них могут сделать её и затянуть почти мгновенно.

– Не пытайся его развязать, – заметил я в ответ на её тщетные попытки освободить ладони. – Так ты его только затягиваешь.

– Какой интересный узел, – сказала она, разглядывая стягивающие её руки переплетения ремней. – Как он называется?

– Узел пленения, – ответил я. – Он применяется при связывании рабов и для других подобных целей.

– Я об этой цели догадалась.

Я взял второй ремень и так же быстро завязал его вокруг её лодыжек.

– Тэрл! – воскликнула она.

– Куурус, – напомнил я.

Она попробовала сесть.

– Ты издеваешься надо мной, – рассердилась она.

– Пожалуй, так будет ещё надежнее, – произнес я, словно размышляя вслух, и, развязав ей запястья, тут же снова стянул их у неё за спиной, перевернув её лицом вниз.

– Действительно, такая связка надежнее, – признала она, оставив безуспешные попытки принять сидячее положение.

– Но самое надежное, конечно, вот это, – продолжил я, усаживая её у подножия каменного ложа и набрасывая ей на ошейник цепь, соединенную с вделанным в стену рабским кольцом.

– Полностью с этим согласна, – признала она. – А теперь развяжи меня.

– Я подумаю над этим, – ответил я.

– Да уж, пожалуйста, – недовольно проворчала Элизабет.

– Когда ты вернулась в дом Кернуса и рассказала старшему смотрителю, что с тобой, по нашей версии, произошло, как он на это отреагировал?

Элизабет усмехнулась.

– По его приказу меня отходили плетьми. Хотя, правда, не очень сильно. Это тоже было частью твоего плана?

– Нет, но я этому не удивляюсь, – ответил я.

– А я вовсе и не собиралась тебя этим удивлять, – она снова посмотрела на меня снизу вверх. – А теперь развяжи меня.

– Я все ещё думаю над этим.

– Ну, пожалуйста, – жалобно протянула она. – Хозяин.

– По правде говоря, я ещё серьезно об этом не думал, – признался я.

– Думай быстрее.

– Так ты по-прежнему считаешь, что твой узел лучше моего? – поинтересовался я.

– Это просто факт, – констатировала она и тут же жалобно добавила: – Ну, пожалуйста, развяжи меня.

– Может быть, завтра утром? – словно в раздумье произнес я.

Она сердито заерзала по полу.

– На твоем месте я бы не сопротивлялся, – заметил я.

Она застонала от отчаяния и, оставив безнадежные попытки освободиться самостоятельно, затихла и взглянула на меня.

– Хорошо. Твои узлы очень аккуратные, хозяин, – признала она.

– Лучше твоих?

Ее глаза засверкали от гнева.

– Конечно. Как может узел простой девушки, да ещё рабыни, сравниться с узлом, завязанным мужчиной, к тому же свободным и принадлежащим к касте воинов?

– Значит, ты признаешь, что мои узлы лучше твоих во всех отношениях? – продолжал уточнять я детали.

– О да, хозяин!

– Ну, что ж, – с удовлетворением подытожил я, – теперь я, пожалуй, могу тебя развязать.

– Скотина ты, Тэрл Кэбот, – рассмеялась она.

– Куурус, – поправил я.

– Куурус, Куурус! – воскликнула она.

Я наклонился к Элизабет, чтобы развязать её, но тут внезапно раздался резкий стук в дверь. Мы быстро переглянулись.

Стук повторился.

– Кто там? – спросил я.

– Хо-Ту, старший смотритель, – донесся едва слышный из-за толстой двери ответ.

Я быстро поцеловал Элизабет, накинул на неё рабскую тунику и повернул девушку лицом к стене, оставив её у подножия каменного ложа. Она лежала на плитах пола полураздетая, со связанными руками и ногами, в ошейнике, соединенном толстыми цепями со вделанным в стену рабским кольцом. Поджав колени к самому подбородку, она выглядела жалкой и униженной. Удовлетворенный производимым ею впечатлением, я направился к двери и, отодвинув тяжелый засов, открыл её.

Хо-Ту был низкорослым, широкоплечим человеком довольно плотной комплекции, ходившим обычно обнаженным по пояс. У него были живые черные глаза, совершенно лысая голова и длинные, свисающие усы.

На груди у него на толстой металлической цепи висел грубый медальон, свидетельствующий о его принадлежности к дому Кернуса. С широкого кожаного ремня свисал длинный кривой нож в ножнах и свисток для подачи команд рабам. С другого бока на ремне висел шокер для рабов, весьма схожий со стрекалом для тарнов, но приспособленный для людей. Оба устройства были результатом совмещения знаний, полученных кастами врачей и техников, в которых роль врачей сводилась к обнаружению на теле человека болевых точек и изучению реакции его нервной системы на электрическое воздействие, а в задачу техников – разработка конструкции энергетического излучателя. В отличие от стрекала для тарнов, в рукоять которого был вмонтирован простой выключатель, шокер, рассчитанный для применения на рабах, был снабжен также регулятором, позволяющим варьировать силу посылаемого наконечником электрического разряда в пределах от приносящего неприятные ощущения до смертельного.