Амулет Самарканда - Джонатан Страуд

Когда Натаниэль думал об этом, у него кровь закипала в жилах — даже сильнее, чем при мысли о собственном унижении. Она пыталась защитить его, сделать то, что должен был сделать мистер Андервуд, его наставник, — а её уволили!

Натаниэль знал, что никогда не простит этого своему наставнику.

Когда мисс Лютьенс ушла, единственным человеком, чьё общество доставляло Натаниэлю хоть какое-то удовольствие, стала миссис Андервуд. Её доброта скрашивала дни учебы, холодную отрешенность наставника и безразличие преподавателей. Но Натаниэль не мог посвятить её в свои планы: слишком уж они были опасны. Кто стремится к силе и безопасности, должен хранить тайну. Настоящий волшебник не советуется ни с кем.

Несколько месяцев спустя Натаниэль устроил себе первое настоящее испытание — вызов мелкого беса. Конечно, в этом был определённый риск. Натаниэль хорошо освоил заклинания, но у него не было контактных линз, позволяющих следить за первыми тремя планами, к тому же он ещё так и не получил официального имени. И то и другое ему должны были дать по достижении совершеннолетия, но Натаниэль не мог ждать так долго. Ничего, пока сойдут и очки. Что же касается имени — он не даст демону возможности узнать его.

Натаниэль украл из мастерской кусок старой листовой бронзы и после долгих усилий вырезал из неё грубый диск. Он несколько недель полировал этот диск и вручную, и на полировальном круге, пока кусок бронзы не превратился в зеркало.

Потом Натаниэль дождался выходного дня, когда и наставник, и миссис Андервуд ушли из дома. Как только их машина отъехала, Натаниэль принялся за работу. Он скатал ковер в своей комнате и нарисовал мелом на дощатом полу два простых пентакля. Несмотря на то что в комнате было холодно, Натаниэля бросило в пот. Он задёрнул шторы и зажег свечи. Между кругами он поставил чашу из рябины и орешника. (Чаша требовалась всего одна, поскольку этот бес считался слабым и трусливым.) Когда всё было готово, Натаниэль положил в центре того круга, в котором должен был появиться демон, полированный бронзовый диск. Затем он надел очки, накинул потрепанную рабочую куртку, которую нашёл в мастерской учителя, и шагнул в свой круг, чтоб начать заклинание.

У Натаниэля сразу пересохло во рту, но он всё-таки произнёс шесть слов заклинания и выкрикнул имя демона. Он слегка охрип и пожалел, что не додумался прихватить с собой стакан воды. Нельзя было произнести неправильно ни единого слова.

Затаив дыхание, Натаниэль выждал девять секунд: за это время его голос должен был донестись сквозь пустоту в Иное Место. Потом он отсчитал ещё семь секунд, за которые звук имени должен был пробудить демона. И в заключение Натаниэль отсчитал ещё три секунды, за которые демон…

…и тут в круге появился голенький младенец. Он парил в воздухе и сучил ручками и ножками, словно плыл на месте. Его жёлтые глаза мрачно уставились на Натаниэля. Бес поджал красные губки и высокомерно сплюнул.

Натаниэль произнёс слова Заточения.

Младенец негодующе загугукал и замолотил пухлыми ручонками, а ноги его повлекло к сверкающему бронзовому диску. Приказ оказался слишком силен: младенец вытянулся и превратился в цветной поток. Поток завертелся спиралью и устремился к диску, словно вода из ванны — в отверстие слива. На мгновение в толще диска показалась негодующая физиономия беса — нос приплющен к поверхности, — а потом её скрыла сияющая дымка, и поверхность диска вновь очистилась.

Натаниэль произнёс несколько заклинаний, чтобы запечатать диск и проверить, нет ли каких ловушек. Но всё было чисто. Натаниэль вышел из круга. У него подгибались ноги.

Его первый вызов демона прошёл успешно.

Плененный бес оказался угрюмым и нахальным, но при помощи небольшого заклинания, действующего примерно так же, как электрический разряд, Натаниэлю удалось убедить его показывать события, происходящие где-нибудь в отдалении. Бес умел пересказывать подслушанные разговоры и передавать изображение на диск.

Натаниэль хранил своё примитивное, но вполне действующее гадательное зеркало снаружи, под выступом черепичной крыши. С его помощью он узнал множество полезных вещей.

Для начала он велел бесу показать, что происходит в кабинете наставника. Натаниэль следил за волшебником целое утро и выяснил, что Андервуд большую часть времени висит на телефоне, пытаясь идти в ногу с политическими событиями. Старого волшебника не покидала параноидальная уверенность, что его враги в Парламенте только и думают, как бы его погубить. Натаниэля это в принципе заинтересовало, но частности были чересчур скучны, и он вскоре перестал шпионить за своим наставником.

Потом он отыскал мисс Лютьенс. Поверхность диска заволокло дымкой, потом дымка рассеялась, и Натаниэль — сердце его забилось быстрее — увидел свою учительницу такой, какой он её помнил. Она улыбалась… и вела урок. Картинка немного сместилась, и в диске появился маленький, щербатый мальчишка-подмастерье. Он что-то лихорадочно рисовал в альбоме и явно ловил каждое слово мисс Лютьенс. У Натаниэля защипало глаза от ревности и горя. Он сдавленным голосом приказал изображению исчезнуть и скрипнул зубами, услышав злорадный хохот беса.

Затем Натаниэль перенес внимание на главный свой объект. Однажды поздно вечером он приказал бесу показать ему Саймона Лавлейса, но вместо этого, к замешательству Натаниэля, в бронзовом зеркале появилась младенческая физиономия.

— Ты что делаешь? — возмутился Натаниэль. — Я отдал тебе приказ — выполняй его!

Младенец сморщился и басовитым, совершенно не вяжущимся с его внешностью голосом произнёс:

— Проблемка есть. Этот тип хитрый. Ясно? Он барьеров понатыкал. Не уверен, что обойду их. Могут стрястись неприятности — ежели ты понимаешь, о чём я.

Натаниэль угрожающе пошевелил рукой.

— Так ты говоришь, что это невозможно? — Младенец скривился и осторожно высунул изо рта заостренный язычок, словно пытался зализать старую рану.

— Да нет, не невозможно. Просто трудно.

— Тогда делай, что велено.

Младенец тяжело вздохнул и исчез. Последовала краткая пауза, а затем на диске постепенно проступило изображение. Оно мигало и плыло, словно в плохо настроенном телевизоре. Натаниэль выругался. Он уже готов был произнести слово Кары, но потом подумал, что это, наверное, всё, на что бес способен. Натаниэль наклонился над диском и стал всматриваться изо всех сил…

Какой-то мужчина сидел за столом и что-то быстро печатал на клавиатуре ноутбука.

Натаниэль нехорошо сощурился. Это был Саймон Лавлейс собственной персоной.