Сломать отличницу - Дана Данилова

игры сильного конкурента, то среди бывших друзей о ней ходят самые отвратительные слухи.

Модельное агентство никогда не будет ассоциироваться исключительно с показами и фотосессиями. Отец ударил в самое больное, одним словом сразив сразу троих. Вера привыкла и не реагирует, но девчонки…

Карина в своё время специально просила перевести её в другую школу, чтобы не быть под пристальным вниманием шакалов. Сестра её страдает, но терпит.

— Поговорим? — вдруг предлагает Зарина.

— Мы всё обсудили, — отвечаю сухо.

— Тебе нравится Василина?

— Назови хоть одну причину, почему я должен отвечать тебе? — резко поворачиваюсь и сканирую лицо Амирхановой.

Она сегодня обалденно красивая. И всегда такой была: в обычной футболке, в лёгком сарафане, с разодранными коленками или после километровки.

Всегда была и всегда знала, что может покорить любого.

— Потому что ты меня любишь? — горько усмехаются, но глаза остаются серьёзными. — Недостаточно?

Чистой воды провокация. Дебильная привычка выводить меня на эмоции, скидывать с обрыва и наблюдать, выживу или нет.

— Ты вредная привычка, от которой я избавился. Не придумывай лишнего, — холодно парирую ей.

— Избавился? — в глазах её вдруг вспыхивает ненормальный блеск, а в руке появляется нож со стола. — Тогда не спасёшь?

Подносит лезвие к запястью и выжидает. Смотрю ей прямо в глаза, буквально впиваюсь, пытаясь понять, чего она добивается. Что она, мать её, хочет от меня все эти годы.

Держать на коротком поводке?!

Упиваться тем, что есть дурачок, готовый ради неё на всё?!

Не будет больше такого. Разворачиваюсь и отхожу.

За спиной слышу приглушённое шипение, резко оборачиваюсь и срываюсь с места, чтобы остановить идиотку.

— Совсем крыша протекла? — зло спрашиваю, вырывая нож из рук Амирхановой.

Она не собиралась вредить себе, это очередная проверка.

— Что ты хочешь от меня?

— Не используй Василину! — отвечает с грозной серьёзностью.

— Дальше?

— Влюбись в неё, чтобы точно не причинить зла!

— А если уже?

Глаза её от удивления расширяются.

— Тогда люби её так же сильно, как… — осекается не в силах продолжить.

Усмехаюсь.

— Как? — заставляю продолжить.

— Как меня… — добавляет так тихо, что скорее читаю по губам.

— Ты соблазн. Да, недоступная, неприступная. И что? Это ты теперь не можешь без меня, не я! — выплевываю ей в лицо и ухожу в дом.

Скидываю сланцы и иду на кухню. Но застываю в дверях, делаю шаг назад, чтобы оказаться невидимым и подслушать.

— Ты возьми пожалуйста сертификат, моя помощь была рядовой… — заводит мама всю ту же шарманку.

Они с Василиной одни на кухне. Девчонка вычищает тарелки, складывает их в посудомойку.

— Это же просто подарок!

— Не просто подарок, это неограниченная бесплатная заправка…

— Папа сам предложил, он будет очень рад видеть вас на нашей заправке! — победить Василину кажется чем-то нереальным, она может быть исключительно упёртой.

Наблюдаю за ними и в груди разливается такое тепло. Белова страшно сильная девчонка, именно такой я всегда представляю маму, когда она нам рассказывает о своей студенческой жизни.

Со временем потухла искра, и мы с Сашкой не знаем, как снова зажечь маму. Вернуть ей боевой дух не только на работе, но и в обычной жизни, семейной…

Сегодня, когда услышали про юридическую помощь, сестрёнка чуть со стула от радости не свалилась. Это было эпично, папашку здорово это раззадорило.

— Ну, я даже не знаю… — уже не так смело продолжает мама.

— Меня домой не пустят, если я вернусь с сертификатом! — припечатывает Василина, застыв с тарелкой в руках.

Не вижу её лица, но уверен, брови сведены к переносице, глаза опасно серьёзные.

— Как вы узнали меня?

— Это было самым сложным, вы ведь отказались тогда назвать своё настоящее имя!

— Да, было такое… — светло улыбнулась мама, вспоминая что-то приятное.

— А почему Фёкла?

— Раньше я писала очерки про жизни студентов-медиков, про практику нашу. Так, для себя больше. Поэтому и псевдоним взяла. А представилась так, чтоб не называли моим именем своих деток. У каждого своя судьба, хорошо, что ты Василина. — поделилась мама тем, что и мы с Сашкой не знали.

— Это вы здорово придумали, но мама потом всё равно узнала ваше настоящее имя.

— Как?

— Коллеги ваши сказали не только имя, но и фамилию, — беспечно пожав плечом, призналась Белова, которая с невероятной оперативностью успела уже загрузить посудомойку.

— Вот предатели!

— Но я же Василина, так что ваша уловка сработала. Правда, мама подумала, что вы не хотели делиться именем, — со смешинкой в голосе ответила девчонка. — А мне пришлось у Родиона всё-таки уточнить, как вас зовут.

— Мне нравится, что Родион пригласил тебя. У нас обычно одни и те же бывают.

— И мне понравилось, вы чудесная!

— Что ты! Перестань меня смущать весь вечер! — застенчиво ответила мама.

— В моей семье не принято прятать правду! — безапелляционно, как может только она, отрезала Белова.

— У тебя хорошие родители, они мне тогда тоже очень понравились. Молодые, испуганные, но сильные. Они ведь тогда пообещали меня отблагодарить, как только разбогатеют. Люди слово, значит! — ностальгируя, улыбнулась мама. — Кем они сейчас работают?

— Мама юристом, а папа заправкой владеет и управляет, недавно выкупил её.

— О, как! Фамилия ваша Беловы ведь?

— Да, мама потом тоже поменяла.

— У хороших людей рождаются хорошие дети. Ты светлая, Василина, сохрани эту силу.

— Я постараюсь! — серьёзно отвечает Белова, словно обещание даёт. — У вас тоже хорошие дети!

— Всё услышал, что хотел? — неожиданно ехидно выдает мама и поворачивается прямо на меня.

32. Василина

Суббота оказалась насыщеннее всей недели и вымотала так, что просыпаться в воскресенье рано было тяжко. Хотелось укутаться в одеяло и дальше спать. Пусть хоть полдня будет потеряно.

Но планы наполеоновские, одно предложение Атласова чего стоит!

— Доброе утро, Василин! Как вчера сходила? — спрашивает мама и ложится рядом со мной, только поверх одеяла.

Подтягиваюсь и ещё хриплым ото сна голосом рассказываю почти всё, кроме ситуации с ножом, всё же благополучно закончилось, Родион успел выхватить, Никита скрутить. Маме не нужно тревожиться даже задним числом.

— Надя всё такая же весёлая и активная?

— Знаешь, мне кажется, она всё ещё может быть такой, но работа у неё очень сложная, она даже чужие дежурства берёт…

— Тогда в эту неделю мы с ней очень похожи, — с усталой улыбкой замечает мама и обнимает меня правой рукой.

Вытаскиваю руку из-под одеяла и приобнимаю её в ответ.

— Вы сегодня дома? — не могу спросить напрямую, как дела, но мама сразу понимает, что имею в виду.

— Да, потихонечку всё налаживается, скоро сможем восстановить наши воскресные традиции, — отвечает она и обнимает меня крепче. — У тебя какие сегодня планы?

Во мне всё