Тело черное, белое, красное - Наталия Вико

– Убили. Матросы. Прямо в госпитале. Так зверски, так мучительно… Весь Петроград был потрясен.

– За что? – подняв глаза, тихо спросила Ирина. Софи печально развела руками, с удивлением глядя на Ирину, глаза которой были сухи и непривычно жестки.

– Прости, ни тебя, ни твоего дядю отыскать не смогли, чтобы сообщить… Так что будешь снова жить у нас. Ты ведь теперь совсем одна осталась…

– Одна… – тихо повторила Ирина. – Где похоронили папу?

– Никто не знает. Даже отец не смог выяснить.

Тихо приоткрылась дверь, и в комнату вошла Леночка.

– Пойдемте Николая Сергеевича и Сергея Ильича помянем. Все готово. Разносолов не обещаю, но, чем богаты… – скороговоркой произнесла она, наблюдая, как Ирина, такая неузнаваемо взрослая, медленно поднявшись с дивана, направилась в ее сторону. И вдруг остановилась перед зеркалом, висевшим у выхода из гостиной. Софи, тихонько подтолкнув сестру к дверям, вышла из комнаты.

Ирина смотрела в зеркало и не видела своего лица. Взгляд проваливался в холодную зеркальную бездну… "За что?.." – простонала она. Зеркало безмолвно вглядывалось в нее. "Не за что, а для чего", – словно услышала она голос Порфирия. "Для чего?" – спросила, чуть пошевелив губами. В зеркале появилось расплывчатое отражение. – "Каждый сам находит ответ".

Ирина медленно повернула голову. Свет лампы, отраженный от зеркала, бросил тень на ее лицо, разделив его на две части – светлую и темную…

Часть вторая

15

Прозрачно-дымчатая луна, появившаяся на небосклоне, сонно наблюдала за клонящимся к закату солнцем, бросавшим багровый отсвет на оживленные лица молодых людей, шумной компанией расположившихся на обрывистом берегу реки.

– Друзья мои, вы зря смеетесь! Это и правда интересная игра. Подходите ближе. А ты, Жак, немедленно отойди от мадемуазель Мари, она пятится от тебя и вот-вот свалится с обрыва. Мы приехали сюда не для того, чтобы выуживать девушку из воды! – Кудрявый брюнет весело погрозил приятелю пальцем. – Лучше помоги разжечь костер.

– Бернар, неужели ты не видишь, что коварная Мари сама заманивает меня в пропасть? – Жак попытался схватить заливающуюся смехом девушку, но та снова ловко увернулась.

Бернар, безнадежно махнув рукой, повернулся к задумчиво сидящей неподалеку на клетчатом зеленом пледе молодой женщине, которая все больше и больше интересовала его. Собственно, ради нее и была устроена эта поездка так далеко от Парижа. Ему казалось, что за несколько дней природа, непринужденная обстановка и игра, которую он задумал, помогут разговорить мадемуазель Ирэн, вызвать на откровенность и понять наконец, что скрывается за ее печально-таинственной улыбкой. Эмигрантка из России, чудом попавшая на последний корабль, отплывший из Крыма за несколько часов до прихода в Севастополь большевиков, – вот, пожалуй, и все, что он знал. Сама Ирэн никогда не рассказывала о том, что пережила, но по тому, как старательно избегала этой темы, было очевидно – хлебнуть ей пришлось предостаточно.

Впервые он увидел Ирэн более года назад, зайдя совершенно случайно в небольшое кафе на восточной окраине Парижа, где, как оказалось, она работала посудомойкой. Как и многие русские, приехавшие в последние годы во Францию, она свободно говорила по-французски. Не обратить на нее внимание было невозможно – она выделялась особой статью, породой, как арабский скакун, попавший в табун тяжеловозов. Хозяин кафе, у которого он навел справки о девушке, хвалил ее за аккуратность и трудолюбие, однако посетовал на нежелание русской перейти в официантки, где и работа почище, и чаевые перепадают, – она решительно отказалась, заявив, что предпочитает иметь дело с грязной посудой.

В первый же вечер Бернар, дождавшись ее у выхода из кафе, прямо предложил поехать к нему, пообещав заплатить гораздо больше, чем платят в таких случаях. Ответ русской удивил и разозлил – он не привык, чтобы женщины отказывали ему, и даже в какой-то момент хотел силой заставить ее поехать с ним, но что-то в ее глазах заставило его поостеречься и отойти. Возможно, ухаживание за полунищей русской было не самой лучшей идеей, но его охватил азарт коллекционера, увидевшего редкую бабочку в зарослях колючего кустарника, и на следующий день он предложил Ирэн, ютившейся, по его сведениям, в крохотной комнатушке неподалеку от кафе, переехать в снятую специально для нее меблированную квартиру.

"Не скрою, я бы с удовольствием бросила эту работу и приняла ваше предложение, однако мне надо будет чем-то платить за приют, не так ли, мсье? Делать это своим телом, став содержанкой, не смогу – это противоречит моим жизненным принципам", – жестко ответила она тогда.

Надо сказать, такой ответ даже порадовал – чем сложнее игра, тем она интереснее. В течение года, в промежутках между ловлей других "бабочек", он изредка присылал ей скромные букеты цветов и, появляясь время от времени, делал все более заманчивые, с его точки зрения, предложения, однако не продвинулся ни на шаг вперед. Это уже начинало раздражать. И вот однажды, заглянув в кафе, он обнаружил, что мадемуазель Ирэн там больше не работает, и хозяин даже не знает, куда она переехала.

Каково же было удивление Бернара, когда через несколько месяцев он увидел Ирэн, вернее, ее отражение в зеркале фойе театра Шан-з-Элизе, приехав туда на вечер балета. Торопливо повернувшись, он изумленно оглядел дорогое синее платье, обнаженные ухоженные руки и плечи, узел туго стянутых на затылке темных волос, скрепленных шпилькой с сапфирами. Бернар был готов подумать, что это мираж, однако Ирэн приветливо улыбнулась:

– Добрый вечер, мсье Бернар!

– Вы? Но как… что за превращение? – Он, как зачарованный, пожирал ее глазами.

– Видите ли, мсье, скажу вам по секрету, – проговорила она громким шепотом, – я – шпионка… из Советской России. Выполняю задание ГПУ. Именно этим и объясняются метаморфозы, со мною происходящие. Вчера – посудомойка, сегодня – светская львица… Да, да! Секретное задание! – рассмеялась она, глядя на вытянувшееся лицо Бернара.

Вынырнув из толпы, к Ирэн, семеня короткими ножками, подплыл невысокий лысый толстяк в смокинге, с программкой в руке. Бросив настороженный взгляд на Бернара, а затем на смеющуюся Ирину, он сдержанно улыбнулся.

– Знакомьтесь, мсье Бернар. – Ирина, забрав программку, взяла толстяка под руку, – Дмитрий Ильич Яковлев, банкир, брат моего покойного отца и, следовательно, мой родной дядюшка. Представьте, совсем недавно он перебрался в Париж из Америки и, буквально через несколько дней прогуливаясь по Монмартру, – она весело взглянула на Дмитрия Ильича, – попытался прямо на улице, что ему, надеюсь, совсем не свойственно, познакомиться с собственной племянницей, которую не видел лет десять.

– Да, да, мсье… – Дмитрий Ильич замялся.

– Бернар, – напомнила ему Ирина,

– …мсье Бернар, я в последний раз видел племянницу четырнадцатилетней девочкой. Не узнал бы никогда. Но, – он с нежностью посмотрел на нее, ласково поглаживая по руке, – Ирэн так похожа на свою матушку Настасью! Я глазам не поверил! Удивительно похожа! Идет, голова поднята, а взгляд будто сквозь меня – не замечает. Скажу по правде, в первый момент, как ее увидел, аж ноги подкосились. Думал ведь, никого из родных не осталось. – У него увлажнились глаза. – А тут радость такую Господь дал… – Дмитрий Ильич быстро перекрестил живот. – Она-то сама меня не сразу признала, я ведь в последние годы сильно раздобрел… Пришлось прямо на ходу перед племянницей экзамен держать на знание нашего генеалогического древа. Ой, строг-а-а!

Звонок, известивший о скором начале представления, прервал разговор. Дмитрий Ильич, вздохнув, достал из кармана конфетку и, положив ее в рот, засунул смятый блестящий фантик в карман. Ирина весело взглянула на растерянного поклонника:

– Мсье Бернар, вы все еще увлекаетесь посудомойками или, к моему великому сожалению, переключились на прачек? Впрочем, – кольнула его взглядом, – о вкусах, как известно, не спорят! Подобное притягивается подобным. – Бернар промычал что-то невразумительное.

– Ну, прощайте, любезный друг, нас зовет Терпсихора! – Взяв Дмитрия Ильича под руку, она направилась в сторону зрительного зала.

После встречи в театре Бернару не составило большого труда найти Ирэн, которая проживала вместе с дядей в небольшой уютной квартире на Елисейских полях. Он начал регулярно посылать ей роскошные букеты, добиваясь встречи, и всякий раз Ирэн вежливо уклонялась от предложений, вплоть до вчерашнего дня, когда, наконец, согласилась поехать вместе с ним и его приятелями в Систерон, где находилось имение семьи Бернара…

И вот сейчас, в теплый летний вечер, расположившись на берегу почерневшей после захода солнца реки, Бернар, сделав несколько снимков друзей, убрал фотоаппарат в сумку, разжег костер неподалеку от огромного валуна на самом краю обрыва и, сумев наконец привлечь внимание, настойчиво предлагал всем необычную игру…