Комдив - Берг Александр Анатольевич

Квартира находилась на втором этаже. В ней были спальня, детская, кабинет и гостиная, и это не считая большой кухни, которая вполне могла служить и столовой. Потолки оказались высокими, а комнаты – светлыми и даже частично меблированными, хотя в любом случае нам придётся докупать мебель. Но первым делом мы отправились покупать постельное бельё, которого не оказалось.

Дом был полупустым, и, наверное, именно поэтому мне тут и дали квартиру. Очень многие осенью 1941 года уехали из Москвы: кто эвакуировался вместе с предприятиями, а кто уехал и сам. В результате свободного жилья оказалось достаточно. Надеюсь, у нас потом не возникнут проблемы с бывшими жильцами, я ведь даже не знаю, кто тут раньше жил и почему уехал.

Армия пока ждала поставок новой техники, и я, пользуясь своим служебным положением, ездил с Людой по рынкам и магазинам, закупая всё необходимое. Денег хватило, хотя под конец я основательно растратил свои капиталы, так что пришлось немного ужаться. Однако всё необходимое мы купили, даже холодильник – крайне необходимую в хозяйстве вещь. Разумеется, он был импортным, американским, и обошёлся мне в солидную копеечку.

Пришлось мне ещё раз договариваться с Людиным начальством, чтобы дали ей несколько свободных дней. Нам пошли навстречу и дали ей четыре дня на обустройство. В итоге квартира стала как конфетка – не спорю, в основном благодаря заслугам жены. Всё же нам, мужикам, много не надо, а бабы жить не могут без занавесочек, рюшечек, сервизов и прочих безделушек.

Я ездил по Москве и смотрел на город, который разительно отличался от осенней Москвы 1941 года. Вроде всё оставалось прежним – прифронтовой город с зенитками на улицах и крышах домов, с военными патрулями и заклеенными крест-накрест бумажными полосами окнами, – но ощущение было другим. Если осенью 41-го настроение людей было обречённо-подавленным, то теперь от этого не осталось и следа. Да, победа ещё не близка, но она будет – в этом уже никто не сомневался.

Люда все эти дни носилась по городу как метеор, стараясь успеть сделать как можно больше. Она изо всех сил старалась обустроить семейное гнёздышко, пока у меня и неё было свободное время, так как вскоре ей снова предстояло вернуться на работу в госпиталь, а мне – в часть, и будет ли у меня время вырваться снова, я не знал. Да, я командир дивизии, но это не значит, что могу уезжать когда угодно и на сколько угодно. Эти дни пролетели мгновенно. Я успел прописаться в квартире сам и прописать Люду, а после, оставив её в одиночку обустраивать семейное гнёздышко, вернулся в часть.

Снова закрутились армейские будни. Мы с Севастьяновым сидели в штабе и составляли график дежурств и обучения бойцов. Хорошо, что все пять дивизий располагались в одном месте, для чего, правда, пришлось пару местных частей перевести в другое, чтобы мы все поместились тут.

Вскоре начала прибывать новая техника: если бронетранспортёры поступали всё это время небольшими партиями, то тяжёлая техника запаздывала. Первыми прибыли штурмовые СУ-152 из Ленинграда и противотанковые СУ-85 – как раз полностью закрыли штатное расписание. Следом за ними, тоже из Ленинграда, стали поступать новые КВ-3 с мощным орудием ЗИС-6. КВ не особенно изменился, лишь его лоб спрямился и потолстел до 100 миллиметров, также незначительно изменилась и башня под новое орудие, однако с новой длинной пушкой танк выглядел ещё грозней.

Что и говорить, Духову было проще: считай, просто пересмотреть старые наработки, главное, что орудие уже было разработано, его только поставили на производство, и всё. Конечно, скорострельность упала, все же раздельно-гильзовое заряжание не способствует скорострельности, это вам не унитарные снаряды. Зато мощность выстрела была достаточно большой: по крайней мере, на дистанции в километр бронебойный снаряд пробивал порядка 200 миллиметров брони[29]. Теперь не будет игры в одни ворота, когда немецкие танки с лёгкостью ещё на дальней дистанции поражали наши КВ и Т-34. Теперь мы не упустим на время лидерство в танкостроении, и КВ также смогут поражать немецкие танки с двухкилометровой дистанции.

Последними стали приходить средние танки, новенькие Т-43 – ещё не Т-44, но уже и не Т-34. Лобовую броню на них увеличили до 75 миллиметров, бортовую – до 60 миллиметров, убрали люк мехвода, оставив лишь щель для обзора, а также убрали пулемёт стрелка-радиста, оставив всего два пулемёта – один курсовой и крупнокалиберный зенитный. Башню немного сдвинули к середине, что позволило сделать люк мехвода не в лобовой броне, а в крыше танка. В качестве орудия была уже апробированная на СУ-85 пушка Д-5, которая на дистанции в километр могла пробить вертикальный броневой лист толщиной в 100 миллиметров, так что новые Т-43 вполне могли бороться с немецкими «кошками» на средней дистанции. Глядя на новые танки, я тихо радовался про себя, ведь теперь потери среди наших танкистов значительно снизятся.

К середине мая мы получили всю полагающуюся нам по штату технику. На фоне других армий мы казались любимчиками: мало того что укомплектовались по полному штату, так ещё и вооружение новейшее, только пошедшее в войска. А передо мной встала во весь рост новая дилемма: с одной стороны, необходимо учить своих людей воевать на новой технике, а с другой – надёжность техники ещё аховая, нередки и многочисленны поломки. Вот и думай: или учить людей и получить к выступлению убитую технику, или беречь технику и получить мало подготовленные экипажи.

Пришлось обучать в основном при неработающем двигателе: экипажи осваивались с внутренней планировкой техники и тренировались с заряжанием и наведением. Для тренировок в движении я использовал часть оставшейся у нас старой техники, а также проводил теоретические занятия, в том числе и на макетах. Среди бойцов кого только не оказалось, а потому они без труда сделали несколько различных макетов местности, а также довольно натурально вырезали модели нашей и немецкой техники, в том числе и орудий. Помещения у нас были, вот там и поставили столы с макетами, на которых и стали отрабатывать тактику и стратегию предстоящих боёв.

Делились на две команды, русских и немцев. Те, кто играл за обороняющихся, готовили свои позиции, это делалось так, чтобы атакующие не знали, что их ждёт, – всё как в настоящем бою. Таким образом, бойцы могли наглядно увидеть, что будет, если они вылетят без разведки на подготовленный к обороне участок. Так и учились, стараясь по мере возможности беречь новую технику, хотя всё же еженедельно выезжали на боевые стрельбы, благо казармы располагались на краю Москвы, так что отхватить кусок земли под полигон и стрельбище удалось.

В начале июня к нам приехал сам Сталин. Все построились, техника стояла в ряд, а машина с вождём медленно проехала вдоль нашего строя. Сталин остался доволен осмотром, а я понял, что скоро нас снова бросят на фронт и, вероятней всего, под Курск.

Вернувшись с осмотра 4-й гвардейской армии, Сталин в своём кабинете вновь стал разглядывать висевшую на стене большую карту боевых действий. По донесению разведки, немцы планировали этим летом нанести нам мощный удар и окончательно сломить наше сопротивление. В качестве места сражения был выбран Курск, именно туда немцы стягивали свои силы, в том числе новейшие танки, которые только в этом году стали массово поступать в их войска.

С «тигром» наши войска уже успели столкнуться ещё в начале осени прошлого года, правда, такие случаи были единичными, но тем не менее один подбитый танк смогли утащить к себе. Его сразу отправили в Кубинку, где тщательно изучили и даже провели по нему стрельбы, изучая, как наши орудия способны с ним бороться. Результаты были неутешительными: подбить новый немецкий танк можно было только с близкого расстояния, в то время как он сам с лёгкостью пробивал издали броню наших танков. Даже КВ, который раньше был малоуязвим для немцев, теперь терял все свои преимущества. А ведь Прохоров ещё в начале 1942 года говорил о том, что немцы скоро получат новые танки и модернизируют старые и что для борьбы с ними потребуется новая техника.