Мир жизни и смерти (СИ) - Пуничев Павел Михайлович

— С… Странник?

— Я это, я.

Слон обернулся ко мне и тонко взвизгнув бросился меня душить:

— Броневой, сука конченная! Тварь, я убью тебя! Убью! Знаешь, сколько я из-за тебя натерпелся? Что он меня заставлял с собой делать, гнида!

Не знаю как, но Страннику удалось его от меня оттащить.

— А что сразу я? Конечно, некоторая ответственность на мне есть, но ты сам добровольно поперся к этому извращенцу, нечего на меня пенять.

— Да я тебя…

— Ладно, ладно, прости. Но после того, что между вами случилось, ты хоть топор получил от него в награду?

— Сука!

В этот раз ему удалось вырваться из рук Странника и снова начать меня душить, но откуда ни возьмись вернувшаяся Долли, громыхая стальной решёткой, так влепилась ему лбом в пухлый зад, что Слон улетел в ближайшие кусты.

— Вот и спасай после этого людей, — пожаловался я, пытаясь отдышаться, — и вот оно мне надо было?

— Спасибо тебе, выручил, сейчас иди, я с ним поговорю.

— Спасибом ты не отделаешься, я хочу знать все, что он про этого кузнеца сможет рассказать, особенно, как тому удавалось его удерживать.

— Ладно, я постараюсь обо всем разузнать, и еще раз спасибо.

В этот раз я не помню, как дошел до харчевни, думаю, что уснул раньше, чем моя голова коснулась подушки.

В этот раз я проснулся один, от Алены осталась только примятая пастель и легкий запах ее тела. А еще записка, написанная аккуратным почерком зазнайки — отличницы.

Господин, завтрак на столе. Я на работе. Ванну прикажу вам согреть, помойтесь от вас пахнет паленым. Одежда в ванной, сохнет. Оплата хозяину, он вас ждет.

Конечно, воняет паленым, я вчера и горел несколько раз, и чуть не сварился, как рыба на пару. А одежду она зря стирала. Такое даже на половые тряпки пускать стыдно.

Я глянул на стол, там стояла большая кружка молока и порезанный пирог с вишней. Я счастливо втянул утренний воздух и облокотившись на подоконник локтями, начал завтракать. Солнце только начало вставать, пробиваясь сквозь листву сирени, с улицы пахло свежестью и дымком от самовара. Тот, попыхивая кривой трубой грел воду для таверны. Просто прекрасно. Еще искупаться и купить новую одежду и совсем хорошо будет.

Доев пирог и вывалив все добытое вчера в и так полное ведро, я потопал вниз.

— Добрейшего утречка, господин Дуболом, ваша горничная написала, что я должен заплатить за ванную, серебрушки, я думаю хватит?

— Как раз хватит, если к ней еще пять золотых добавишь.

— Что? Вы шутите, или ночью скачок инфляции случился?

Вместо ответа Дуболом положил передо мной исписанный лист.

— И что это?

— Читать умеете, читайте.

Я взял лист и недоуменно на него уставился, однако после первых же строк до меня начало доходить.

Список испорченного и уничтоженного имущества:

Телега двухосная, почти новая 1 шт. — 1 золотой.

Бочка деревянная на 300 литров — 2 шт. — 4 серебрушки.

Веревка прочная — 1 моток — 5 медяшек.

Ведра обычные -2 шт. — 6 меди.

А вот дальше пошло странное:

Стол обеденный — 2 шт. — 1 золотой.

Стулья новые — 5 шт. — 5 серебрушек.

Тарелки обеденные — 19 штук…

— Я не понял, а столы и стулья здесь причем? Что я и их тоже уничтожил?

— После того, как вы инициировали тут драку, эти все предметы и были выведены из строя.

— Инициировал? Вы откуда такое слово то знаете?

— Вообще-то я в столице учился, на философском факультете, там я и понял, что философией сыт не будешь, вернулся домой, открыл харчевню.

— Хорошо, тарелки побили, столы сломали, а вот вилка, ее тоже поломали?

— Нет, один из пришлых ее в задницу своему сопернику воткнул, а после такого ей никто не захочет есть. Пришлось выкинуть. Так что, стражу вызываем или по-хорошему решим?

— Стражу? — припомнил я вчерашний разговор, — это та, что целый день в тошниловке бухает? Можно и стражу, но лучше сделаем так, я плачу за телегу и бочки, за ведра с веревкой тоже заплачу, а за остальное, пусть платит, тот кто все это ломал!

Я хлопнул на стол два золотых на стойку и в гневе потопал мыться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Еще серебрушку за ванную.

Развернулся, бросил на хозяина убийственный взгляд, добавил серебрушку и умотал, пока он меня очередной претензией до греха не довел.

С утра я Алёну не видел, и надеялся, что она присоединится ко мне здесь, но время шло, а она никак не появлялась пришлось намыливаться самому. После вчерашнего мне казалось, что я покрыт коркой грязи, засохшего пота и прилипшей сажи, поэтому, когда она вошла, я был больше похож на облачко, с ног до головы покрытый клочками мыльной пены.

— Алена, ты ранишь мое больное сердце, если это платье сделать еще чуточку более закрытым, оно превратится в рыцарские латы. Я даже не представляю, как мне теперь тебя из него извлекать.

Алена не поддержала моего игривого настроения, стояла, насуплено глядя на меня из под бровей.

— Что случилось?

— Я хотела поговорить о прошлой ночи. То, что ты тогда с нами… со мной сделал, это отвратительно, грязно и пошло. Я вчера весь день еле ходить могла, никогда больше со мной такого не делай! Никогда! Понятно…

— Понятно…

—… никогда! Ну или по меньшей мере до послезавтра, через два дня у меня выходной, можно будет хотя бы полежать.

— Я-я-а-сно, до послезавтра ни-ни, а может быть я сейчас как-нибудь смогу загладить свою вину?

— Нет. Сашка прибежал, сказал, что сюда мой муж идет ищет того, кто в наш дом вчера ворвался. Пойду его отсюда спроважу.

— А вот это отличная идея, здесь никаких грабителей нет, так ему и передай.

Полчаса спустя я с пристрастием допрашивал вернувшуюся девушку.

— Ну, и что он сказал? — Я безуспешно пытался обнять ладонями ее грудь, но мыльные полушария постоянно выскальзывали из моих рук.

Алена, облокотившись спиной мне на грудь сидела задумчиво, пальчиками лопая скользящие по воде мыльные пузыри.

— Я же сказала, он шёл по следу, нюх у него будто у адской гончей, дошёл до ручья, и там потерял след. Теперь отправился по другому следу, видимо грабителей было несколько.

Я шумно выдохнул и ещё раз возблагодарил бога, за то, что догадался вчера уходить по ручью, а ведь сколько сил мне стоило загнать туда упрямую овцу…

— А знаешь, — неожиданно даже для самого себя сказал я, — нам, видимо, не суждено быть вместе.

— Испугался моего мужа? Понимаю.

— Нет, в нашем мире говорят, что грудь твоей женщины должна быть такой, чтобы помещаться в твои ладони. А твоя никак не помещается, что-то ладошки у меня для неё маловаты, даже обидно.

— Зато остальное все как раз. Нет не приставай ко мне грязный извращенец. Это же вы моего мужа ограбили, вам надо хотя бы на день скрыться отсюда, в лес или в Пустоши уйти, а я пока со старостой поговорю, пусть моего мужа приструнит. Среди ваших много недовольных, нужно оружие, а кузнеца уже второй день на месте нет.

— Скрыться на сутки? Это можно. Только к такой долгой разлуке надо хорошенько подготовиться.

— Так у вас, господин, вроде бы ладошки маленькие, не подходящие?

— Зато все остальное как раз.

— Уж не знаю, господин, можно ли вам на слово верить — Алёна выгнулась как кошка, — надо все непременно проверить в деле.

Алекс Юстасу, вернее Броневой Страннику:

- Здорово, как проснёшься, звякни, вчерашний клиент нас усиленно разыскивает. Нам предлагают денек не отсвечивать. У меня есть хороший вариант, надо встретиться и обсудить.

Поздравляем! Вы нашли изумруд. Вес 1,2 карат.

Я вытер рукавом пот и придвинул к себе очередной булыжник, выбитый из лавового элементаля. Из пяти предыдущих удалось добыть три изумруда хренового качества, а с последним мне повезло. Добью последний и в лавку кожевенника, надо приодеться перед выходом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Броневой Снегирю:

- Здоров, еще не уехал?