Измена. Во власти лжи (СИ) - Анна Томченко

переделывали одну из гостевых комнат под детскую. Я присутствовала только номинально. В основном всем руководила свекровь, и когда ко мне обращались тогда, я только отвечала, какой цвет мне нужен, какое покрытие будет, куда мы поставим кроватку. Мне это было неинтересно. Я не собиралась находиться в этом доме настолько долго, что воспользуюсь детской.

Пока дизайнеры прыгали вокруг свекрови, я медленно поглаживала живот, а потом мобильник завибрировал, и я увидела номер мужа.

Тихо извинившись, я вышла в коридор.

— Здравствуй, — сдержанно произнёс Рустам. Я промолчала. — Что она тебе рассказала? — спросил муж, и я не сразу поняла, про кого он уточнял: про мать или про бывшую жену. Но услышав только молчание в трубке, Рустам похолодел и заметил: — , Что Алёна тебе наплела?

— Это не имеет никакого значения, — ответила я, не желая вступать в споры и в диалоги.

Рустам обидно хмыкнул и протянул:

— Понятно, все, значит, рассказывала, какой я говнюк, отобрал у неё ребёнка, и она хочет, несмотря на то, что я откупился от неё все равно забрать Тимура, — протянул медленно Рустам, и я пожала плечами, глядя на то, как за окном сгущались тучи, небо становилось тяжёлым, мутным, с набрякшими облаками.

— Мне нет дела до того, что было у тебя в жизни до меня, — слишком холодно для участливой беседы, ответила я мужу, и тогда Рустам задал острый болючий вопрос:

— Выходит, поверила?

Что мне оставалось делать, не верить и надеяться как полной идиотке, что меня будет ждать другая судьба? Или, может быть, как блаженной говорить только лишь о том, что со мной то точно Рустам так не поступит.

Какой реакции от меня ждал муж?

Я молчала.

Рустам обидно ещё раз хмыкнул и подтвердил:

— Выходит, поверила, понятно все, Есения, — он опять кинул трубку, я так и осталась стоять напротив окна, наблюдая, как по траве зазмеились первые дождевые капли.

К восьми вечера дождь зарядил такой сильный, что с окон кухни не было возможности даже разглядеть мою красивую теплицу.

Тимур слонялся по дому с сонной мухой.

Одна свекровь пребывала в энергичном и заряженном состоянии, созванивалась с кем-то, обсуждала дизайн портьер.

Мне было абсолютно наплевать, ведь по факту меня уже не было в этом доме.

Я не собиралась в нём проводить ни первый месяц жизни ребёнка, ни последующие.

Но, несмотря на то, что я убеждала себя будто бы мне все равно на всю эту ситуацию, когда в полночь ворота не открылись и машина Рустама не заехала во двор, я ощутила несравнимую ни с чем боль потери.

Он был с другой.

Он был у своей любовницы и просто не вернулся домой…

Глава 28

Живот дёргал всю ночь.

Я дышала носом, выдыхала ртом, но не становилось легче. Возможно, если бы я набрала Руса и спросила, какого черта происходит, он бы мне и ответил, но беда была в том, что я не хотела с ним разговаривать. Я не хотела его видеть. Я просто хотела от него уйти.

Ближе к пяти утра я не выдержала, спустилась на первый этаж, придерживая аккуратно живот, и постаралась навести себе чай. На шум и шорох вышел Тимур.

— Ты почему не спишь? — Спросил он, медленно подтягиваясь.

— Не спится, — сказала я и новый спазм сковал низ живота.

Тимур застыл и с сомнением протянул:

— А это не схватки?

— Нет, Тим это не схватки, — выдохнула я, стискивая зубы и готовая разреветься в один момент.

Это были не схватки.

Это был просто Рустам, который решил забить на свою беременную жену, на своего ребёнка, на свой брак и уехал к своей любовнице.

— Я сейчас папе позвоню, — шмыгнул носом Тим.

— Не надо никому звонить. Все хорошо.

Тимур подошёл, обнял меня за плечи и начал гладить по спине.

— Ма, а вдруг это схватки?

— Тим, это не схватки.

Я и на Тима была злая. Он мне жилы вытягивал все это время, а сейчас стоял, гладил меня между лопаток, стараясь успокоить боль, но ничего не успокаивалось.

Я втянула носом воздух, и Тимур понял, что я вот вот расплачусь.

— Может быть тебе лечь? Давай ты ляжешь, мам, пожалуйста, — туго сглотнув, произнёс сын и подтянул ногой стул. Я, опираясь о столешницу, медленно опустилась, обняла низ живота.

Господи, как мне хотелось, чтобы Рустам просто подошёл и поднял живот, как он это делал, чтобы у меня хотя бы маленькая нагрузка с позвоночника ушла, но из-за того, что ему было не до меня, ему было не до беременной жены, я стискивала зубы и терпела.

— Надо вызвать скорую…

— Не надо. Просто наведи мне чай, — хрипло попросила я и дёрнулась достать салфетку, прижимала к глазам.

— Ты из-за пары, что он не приехал? Ну, может, у него работа, он же говорил, что у него сделка.

Я молчала, Тимур суетился возле чайника, чуть не навернул одну из кружек, а потом выдохнул и признался:

— Мне страшно…

— Почему? — спросила я и ещё раз шмыгнула носом.

— А вдруг все… а вдруг все как-то не так пойдёт, а вдруг все не так кончится. Ещё эта коза какая-то приезжала со своими документами.

Я опустила глаза и поняла, что слезы потекли по щекам.

— Мам, ну не надо, пожалуйста, пожалуйста, мам, не надо, — дёрнулся ко мне Тимур, но я покачала головой.

— Все хорошо. Все будет хорошо. Правда.

Сын с горем пополам навёл мне чай, и мы просидели с ним до шести утра в кухне.

Чем была занята свекровь, я не знала, а потом Тимур проводил меня на второй этаж и долго стоял в дверях спальни.

— Точно не надо скорую? Это точно не схватки? Ты, правда можешь понять, что это не схватки?

— Все хорошо, Тим, — сказала я и облизала губы. Меня смущало, что я очень часто хотела в туалет. Но говорят при схватках там такие боли, что невозможно ни терпеть, ничего делать, там ощущается это как будто бы кости таза расходятся.

Это не были схватки.

Это просто тянуло низ живота.

В восемь утра я с трудом оделась, потому что знала,