Наследник - Дмитрий Шимохин

которым молва хорошая идет. Но он в убытке или поиздержался, и уже через него все сделать. Он и подсказать сможет, к кому подойти, — медленно произнес я.

— А что, думаешь, он не сдаст тебя татям за долю малую? — тут же нашелся Прокоп.

— Может, и сдаст. В особенности ежели мы один раз с ним дело будем иметь, а если нет? Если нам будет, что еще предложить, но не сразу? — произнес я и глянул на Прокопа.

— И что ты можешь ему предложить? — с недоверием произнес он.

— Другой товар. Который просто так не достать. Стекло, мне ведомо, как его можно попробовать сделать.

— Убьют! Как есть убьют за такие секреты. — И Прокоп схватился за голову. — Да и от куда ты ведёшь?

— Ну, не спеши. Помереть мы всегда успеем. — Я же сказал, что всего лишь знаю, как его можно попробовать сделать, а не то, что мы его сделаем. Да и не будем говорить о том, и скажем совершенно иное. — и, наклонившись к Прокопу, зашептал ему на ухо.

Глава 9

Глава 9

— Хм, может, и выйдет, коли так, — спустя пару минут отлип Прокоп, когда я изложил ему свой план.

— Ну дык, не пальцем деланный, — улыбнулся я.

— Не пальцем, — и он чуть улыбнулся. — Но все равно опасно, оставил бы ты эту затею, Андрейка.

Я же выдохнул и прикрыл глаза, успокаивая себя, пару минут мы просидели в тишине.

— Так откуда секрет стекла знаешь-то? — серьезно глянул на меня Прокоп и тут же замахал руками. — Ты не подумай, я его не выспрашиваю, чудно да интересно, откель?

— Оттуда же, откуда и перстенек, от отца. А уж он где узнал, то мне неведомо. Мож, услышал где, а мож, и… — задумался я, прикидывая, что сказать. — Как-то говаривал он, что мать его, Софья, упоминала, мол, бабка у нее гречанка была али ромейка. Может, оттуда и пошел этот секрет.

— Мда уж, — почесал бороду Прокоп и задумался. — Думается, мы никогда и не узнаем, у батюшки твоего теперича и не спросишь.

— Верно, — кивнул я и тихонько выдохнул. Я хотел еще Агапа с собой захватить, да там и прикупить хлеба для него, чтобы долг монастырю выплатить.

— Окстись, Андрей, надо будет, как только деньги получим, бежать сразу, не оглядываясь, а потом и в Гороховец к осадному голове. В ножки поклониться да подарок какой сделать. Может, и упредит он нас, коли тати какие по нашу душу появятся, и вступится. Ты все ж не в городовом полку, а так легче было бы. Эх, хорошо было бы после похода продать, тогда народу полно, никто вопросами не задастся, мало ли какого крымчака примучали. Да и свои вокруг, могло и повезти. Но то ладно, как я и говаривал, Василия надо с сыном еще с собой взять обязательно, — и Прокоп запустил руку в бороду.

— Коли надо, возьмем. Что-то мой новый послужилец задерживается, — решил я перевести разговор в другое русло.

— Ни чего, явится, — хмыкнул Прокоп. — Ты когда ехать-то хочешь?

— Чем быстрее, тем лучше, — задумчиво произнес я, посматривая на ворота.

— Стеньку с собой будем брать? — поинтересовался мой послужилец, на что я кивнул. — Надо посмотреть, как он в седле держится? Мой мерин почти выздоровел, пару дней — и можно под седло ставить.

— Хорошо, тогда, как он выздоровеет, будем выезжать. Микита тоже просил не затягивать.

В этот момент послышался стук в ворота, и мы с Прокопом переглянулись.

— Видимо, Стенька пожаловал, — хмыкнул я.

— Наверняка. Пойду в пущу, — и Прокоп, поднявшись, направился к воротам, глянув в щель, впустил на подворье Стеньку.

Как только они подошли, Стенька робко меня поприветствовал, и эта его робость начала меня раздражать. Надо будет с этим что-то делать.

— Мы тебя пораньше ждали, — улыбнулся я ему подбадривающе. Парень был одет, как и в прошлый раз, в кафтан не по размеру, а на его поясе висела сабля.

— Так, я долго стучался, никто не открывал, — произнес парень, и мы с Прокопом переглянулись, он тут же скривился.

— В следующий раз сильнее стучи, да и покричи, что ли. Как переночевали? Не надобно ли чего?

— Не-е, пока всего хватает, — почесал он затылок, и шапка съехала на лоб. — Матушка просила поклониться и благодарила, — тут же отвесил мне Стенька поклон.

— Хм. Стенька, ты мой послужилец, а не твоя матушка. Я о тебе забочусь. Запомни, от твоего старания многое зависит. Ты ныне старший и кормилец в семье, ты теперь там глава, а не матушка.

Парень от моих слов растерянно замер.

— Ладно, — махнул я рукой. — Сам потом поймешь, о чем я. Матери только мои слова не пересказывай, — Прокоп же не удержался от веселого хмыка.

— Покажи свою саблю. — И я протянул руку.

Стенька сначала глянул на меня, после на Прокопа, со вздохом извлек саблю и протянул мне рукоятью вперед.

Я же осмотрел саблю, она была явно тяжелей моей и имела чуть большую кривизну, да и кончик ее был толще.

— Чего думаешь? — и я отдал саблю Прокопу. Он минуты две ее крутил, даже ногтем ударил по металлу и к чему-то прислушался.

— Говно, — резко выдал свою характеристику и, увидев мой вопросительный взгляд, добавил: — Дешевка, рубль, ну, может, два. Металл плохой, сломаться может, хоть и тяжелая, оттого и два рубля, — и Прокоп вернул саблю Стеньке.

Тот же от его слов еще больше сжался и стал напоминать мокрого воробья. Улыбка сама вылезла на мое лицо.

— Ты, Стенька, не тушуйся. Всякое в жизни бывает, и горе, и радость, — подбодрил я паренька. — Ты саблю-то не прячь в ножны. Покажи, чего умеешь. Тебя же учил отец?

— Немного, — кивнул Стенька и принялся что-то изображать.

К этому времени к нам подошел Богдан и, увидев потуги Стеньки, обидно рассмеялся, заработав от меня и Прокопа злые взгляды. Стенька же вообще потух после этого смеха.

— Понятно, — протянул я. — А на коне умеешь? — обратился я мальчишке.

— Плохо совсем, у тяти-то коня не было. Дядька