Подчиниться его приказу - Кейт Хьюит

Но она тоже хотела изменить его, показать, что сердцем можно рисковать, что любовь того стоит. Но как это объяснить, когда она сама не до конца в это верила? Когда одна мысль о том, чтобы рассказать ему о своих чувствах, приводила ее в ужас?

Почему ей не хватало того, что предлагал Азиз? Почему этого недостаточно? Он не хотел глубоких чувств, даже если Оливии казалось, что она может их захотеть. Она уже поделилась с ним своими секретами, но ему незачем делиться своими в ответ.

Конечно, она рассказала не все. Конечно, она не вдавалась в детали обо всех ужасах бесконечных лет после рождения Дэниэла. Не признавалась в том, как низко опустилась, как не верила, что когда-нибудь выберется из темноты на свет. Не делилась тем, что настолько ушла в себя не только из-за потери ребенка, но и из-за того, что от нее отвернулись родители, особенно отец.

Но Азиз вряд ли сейчас хотел все это слушать.

Он подошел к ней сзади и опустил ладони на плечи.

– Хочешь поплавать?

Оливия взглянула вниз, на бассейны и пруды, и улыбнулась Азизу. Хватит переживаний. Надо наслаждаться тем, что есть.

– Отличная идея.

Они провели во дворце на берегу три дня, болтая ни о чем, смеясь, плавая и занимаясь любовью. С каждым днем, с каждым часом в обществе Азиза Оливия влюблялась в него все сильнее. Но в то же время она знала, что он не отвечает взаимностью. Видела, что, даже когда Азиз рядом, он скрывает от нее какую-то часть своей души. Держит дистанцию. Даже когда он держал Оливию в объятиях, когда целовал ее, когда входил в нее до основания, то все равно не раскрывался до конца.

И с каждым днем она все больше убеждалась, что хочет получить его всего, хочет узнать, что он скрывает. Хочет любить его целиком. Даже если это страшно. Даже если будет больно.

Только не знала, с чего начать.

– Мне нравится твой смех, – сказал Азиз однажды, лежа рядом с ней на согретых солнцем плитках у бассейна с водопадом, обрушивающимся в другой пруд, пониже. – Теперь я понимаю, как редко его слышал в Париже. Какой ты была грустной там. Сомневаюсь, что тогда я это понимал.

Оливия перевернулась на живот.

– Как ты мог понять? Я просто на тебя работала.

– А теперь ты моя жена. – Азиз погладил ее по щеке, и Оливия сделала глубокий вдох. В последние три дня она уговаривала себя не давить, но теперь не могла удержаться. Она хотела узнать больше о мужчине, которого… полюбила.

– Азиз, расскажи мне что-нибудь о себе. О прошлом, о детстве… Почему ты уехал из Кадара?

Пальцы на ее щеке застыли, а потом Азиз отвел руку и перевернулся на спину, уставившись в безоблачное синее небо. Оливия ждала, надеясь, что он хоть чем-нибудь поделится.

– Рассказывать особенно нечего, – после долгого молчания сказал Азиз. Его голос звучал безразлично, но Оливия знала, что он всегда скрывается за кажущейся беззаботностью, за выгнутой бровью и дразнящей усмешкой.

– У любого найдется что рассказать, – ответила она, вторя его легкому тону. И решительно протянула руку, погладила обнаженную грудь Азиза, растирая капли воды по коже. Прикасаться к нему все еще было немного странно, и каждый раз у Оливии в груди расцветало сладкое изумление. Ей нравилось это делать, хотелось, чтобы прикосновения стали привычными и легкими. Естественными.

– Я хочу услышать твою историю, – продолжила она, водя кончиком пальца по рельефным мышцам.

Азиз прижал ее руку своей и повернулся к Оливии с игривой ухмылкой:

– Уверена, что не хочешь заняться кое-чем другим?

– Азиз.

– Ты правда хочешь слушать мои жалобы на трудное детство? – Азиз повел ее руку вниз по своему животу. – Я лучше послушаю тебя – как ты стонешь от удовольствия.

Оливия покраснела, желание уже лавой текло по ее венам. Она тоже этого хотела… Почти так же сильно.

– Азиз, я серьезно тебя прошу.

– А я серьезно предлагаю. – Но он все же со вздохом отпустил ее руку и снова уставился в небо. – Ладно. Что ты хочешь узнать? Какой у меня был любимый предмет? Какие были хобби? Мне нравилась математика, и я делал бумажные самолетики.

– Неплохо для начала, – с легкой улыбкой ответила Оливия. – Про математику я и сама могла догадаться, не зря ты стал финансовым гением. А вот бумажные самолетики – это неожиданно.

– Я сводил маму с ума, заваливая все вокруг скомканными бумажками.

– Вы с ней были близки?

Он пожал плечами, как будто легко, но на лице опять появилась пустая маска. Оливия вздохнула:

– Ты ничего не хочешь мне рассказывать, да, Азиз?

После паузы он ответил:

– Я думал, что у нас не такие отношения.

Задетая, Оливия заморгала, прогоняя обиду. Конечно, он прав. Это она изменилась, а не Азиз.

– Я рассказала тебе о своем секрете.

Азиз повернулся, без единой эмоции на лице:

– Ты об этом жалеешь?

– Нет. То, что я так открылась, пошло мне на пользу. Это было неожиданно и пугающе, но хорошо. – Она помедлила секунду, но потом заставила себя добавить: – Может быть, тебе от этого тоже станет легче.

– Раскрою тебе душу и испытаю катарсис? Хм, не уверен. – Он снова поддразнивал ее, скрывая за шутками нежелание отвечать. – Я могу придумать занятия получше, – добавил он и с намеком потянул бретельку ее купальника. Но Оливия слегка отодвинулась.

– Я не прошу тебя раскрывать свои глубочайшие тайны, – сказала она, пытаясь говорить так же легко, как он. Но сомневалась, что ей это удалось. – Просто хочу узнать тебя немного лучше. В конце концов, мы муж и жена.

Азиз снова помолчал, машинально водя ладонью по ее руке вверх-вниз и хмуря брови.

– Ладно, – сказал он наконец. – Что ты хочешь узнать? Был ли я близок с матерью? Да, пока я был маленьким. Но когда мы переехали во дворец, она все больше отстранялась от всех, даже от меня, а потом меня отослали в школу, и я ее практически не видел. – Он перевернулся на живот и снова потянулся к Оливии. – А теперь перейдем к более важным вопросам…

С коротким смешком Оливия позволила Азизу притянуть ее к себе. Вряд ли она добьется от него откровений, и у нее не хватало силы воли дальше сопротивляться соблазну.

Позднее, когда за окнами садящееся солнце обращало неподвижное море в плавленое золото, они лежали на кровати под балдахином, переплетясь ногами, пока затихало биение сердец. Оливию окутывало сонное удовлетворение. Азиз прижал ладонь к ее плоскому животу.

– Может быть, сегодня мы уже сделали маленького принца или принцессу, – расслабленно пробормотал он и поцеловал ее повыше пупка. У Оливии все внутри сжалось от неожиданности. Она не вспоминала о детях с их первой брачной ночи. Глупо, учитывая, что это была ее главная причина выйти замуж за Азиза.

Но на самом деле – не самая главная.