История Больших Призов 1972. Год Фиттипальди. - Хайнц Прюллер.

На пятничных вечеринках на яхтах рассказывали историю, случившуюся с Фиттипальди на тренировке: "Я летел к шикане быстрее, чем когда-либо раньше, пропустил точку торможения, хотел уже воспользоваться запасным выходом, но потом подумал: если я все же смогу протиснуться, это будет супер-время". 1:21,4, а в субботу пошел дождь.

"Похоже, что у Вас поул, первый после Йохена в Цельтвеге в 1970", - сказал я Чэпмену, когда мы вместе шли в боксы. Он смахнул пару капель дождя со своего серого фланелевого пиджака и ответил: "Да, слава богу. Я только что нашел нового гонщика, который умеет по-настоящему хорошо ездить на Lotus 72. Йохену на это понадобилось три круга, Фиттипальди двенадцать месяцев". Колин взял мой список: его номер два - Уокер, был медленнее Редмана. "Редман чертовски хорош. Если б он только сконцентрировался на Формуле 1", - подумал Чэпмен вслух, - "в какой машине он сидит, черт побери?". В McLaren. Мы заговорили о Ferrari, которая не выигрывала в Монако с 1955 года, и Чэпмен сказал: "Думаю, Ferrari и в этот раз не победит". В боксах он неожиданно пожал мне руку. Похоже, он внезапно вспомнил сенсационную гонку Йохена в Монте-Карло в 1970 году.

Субботняя тренировка потонула в дожде. Марко не досталось дождевых шин, хотя он собирался испробовать новые амортизаторы. Для него Монте-Карло стало игрой на удачу, "но, к сожалению, это уже весь год так". Гран-при превратился в дождевую рулетку, в которой предпочтительными номерами стали красная шестерка (Икс) и черная восьмерка (Фиттипальди). Жаки спокойно ждал своего 50-го Гран-при: "Трасса будет очень скользкой… и легко совершить ошибку". Когда в боксы Ferrari пришел инженер Джоржио, Регаццони у него спросил: "Хорошо выспался? Отлично, тогда бери мой шлем и прокатись пару кругов". Перед началом дождевой битвы шутки стали более вымученными: "Перед баром "Тип-топ" я приторможу, высуну руку и возьму себе бокал", сказал Хэйлвуд Сертизу. Джон по-отечески на него посмотрел: "Я знаю, Майк, ты там тренировался".

Топливные расчеты выглядели странно: дождевые гонки длятся намного дольше, но бензина требуется намного меньше, чем на сухой трассе. Во время разогревочных кругов между гоночными машинами странным образом затесался лимузин князя Ренье III. Многие гонщики постучали себя по лбу. Фиттипальди остался стоять на стартовой линии и отказался ехать дальше, как все остальные. В боксах, нервничая, ждал Чэпмен: "Эмерсон вылетел? Ты его видел?" - везде спрашивал он. Через минуту Эмерсон прикатил, а потом все вместе отправились на старт. Сквозь пелену дождя флаг княжества едва виднелся. "Я тронулся, когда стало громко. А потом стало темно", - рассказал позже Лауда.

Поднятые шинами водяные фонтаны лишили гонщиков всякой видимости: начался полет вслепую и без радара. Бельтуа рассчитал, что "Фиттипальди и Иксу не всегда удается старт". И снова он увидел брешь еще до того, как она открылась, пробился между обоими в лидеры, и эту позицию он смог за собой удержать. "В дождь я езжу лучше, потому что усилия на руле меньше", - признался Бельтуа. Он помчался вперед, оставляя за собой огромный шлейф из брызг и воды. У него единственного была свободная видимость, про следующих за ним Регаццони-Фиттипальди-Икса-Эймона-Стюарта-Гетина-Халма-Редмана этого сказать было нельзя. Эймон удивился, "чтобы я был впереди Стюарта, такого со мной не случалось уже два года". Фиттипальди отметил: "В облаках брызг и фонтанах воды невозможно различить точки торможения. Остается только вслепую следовать за тем, кто впереди тебя". Этим "впереди" был Регаццони. Когда Клей на пятом круге слишком поздно затормозил перед шиканой и вынужден был воспользоваться запасным выходом, Фиттипальди автоматически последовал за ним, "и нас выпустили обратно на трассу только, когда проехал Икс". Так началась упорная погоня Икса за давно уже умчавшимся вперед Бельтуа. Регаццони был третьим, Фиттипальди четвертым, за ними Стюарт, зажатый между Эймоном и Гетином.

"Тот, кто, во-первых, ничего не видит, и во-вторых, ничего не чувствует", - сказал Джеки, - "должен быть идиотом, чтобы попробовать делать одновременно две вещи. Вначале я подумал: пусть другие едут вперед, каждый найдет свой темп, и я тоже". Но Стюарту на это понадобилось больше времени, чем другим: "Настройки Tyrrell полностью изменились, я не знал ничего ни о машине, ни о шинах". День спустя Джеки признал, когда мы анализировали апокалиптический страх этой гонки: "Поверь мне - еще никогда во время Гран-при я не попадал в такой переплет".

Стюарт использовал новое забрало, которое еще никогда не пробовал в дождь: и тут же вода попала ему в шлем, под линзу. Через 15 кругов случилось первое искуственное осложнение: у BRM Виселля треснул масляный бак. Сам Рейне этого не заметил, но вытекший "соус" превратил всю трассу в гладкий, как лед, каток. Интересно, как по-разному отреагировали отдельные пилоты на новую ситуацию. Бельтуа и Икс мгновенно изменили свою траекторию и попытались ехать как можно ближе к бордюрам. Уокер и Эймон немедленно заехали в боксы, считая, что сломалась подвеска - они не смогли найти другого объяснения тому, что их машины стали танцевать от отбойника к отбойнику. Марко заподозрил прокол шины.

Джеки Стюарт мне объяснил: "Конечно, все в тебе забило тревогу. И я тоже сразу подумал о поломке подвески, но в такой ситуации надо пронаблюдать за другими машинами, есть ли у них те же проблемы с балансом. Через полкруга я понял: если у меня сломалась подвеска, то и у всех остальных тоже. А это невозможно".

Но масло не осталось без последствий.

Немедленно у всех гонщиков упали времена прохождения круга еще на 20 секунд, так что вне трассы сложилось впечатление, что гонку остановили - Ники Лауда даже действительно в это поверил. В шпильке "Газометр" было особенно много масла, которое задние колеса Грэма Хилла швырнули на забрало следующего за ним Фиттипальди. Храбрый бразилец немедленно поднял его и попробовал бороться дальше с незащищеными глазами, но потом полез в кокпит. В сидении у него была туалетная бумага, но он взял не с той стороны, ту которой механики начистили Lotus до блеска. Эмерсон размазал алюминиевую пыль с маслом и водой в непроницаемый слой, откатился за Стюарта, но снова оказался на пятом месте, когда Гетин разбил свою BRM в шикане. На минуту узкая "эска" оказалась блокированной.

Шенкен задержал Бельтуа, поэтому Икс смог приблизиться до 7 секунд. Француз - один из тех пилотов, которым безразличны времена круга, но с боксами BRM он договорился: "Я хочу, чтобы вы мне показывали двойные сигналы" - то есть отставание или преимущество не перед одним, а перед двумя гонщиками. Когда на 35-м круге Бельтуа прочел не "ICKX, REGAZ", а "ICKX, STEW", он понял, что одним соперником стало больше. Стюарт обошел Регаццони и начал догонять Икса. На тот момент чемпион мира показывал самые быстрые круги. "Насколько важна храбрость в такой день?", - спросил я потом Стюарта. "При обгонах очень важна. Когда я догоняю какую-то машину и должен обойти ее на круг, то всегда спрашиваю себя: радоваться мне сейчас или плакать? В мыслях я каждый раз осенял себя крестным знамением: Господи Иисусе, опять мне это предстоит".