Полное собрание сочинений. Том 17. Март 1908 — июнь 1909 - Владимир Ленин (Ульянов)

Чтобы яснее была эта ошибка экономистов-народников, приведем один пример – г. Маресса (в книге «Влияние урожаев и хлебных цен», т. I, стр. 34). Он выводит из данных по Мелитопольскому уезду «приблизительно равномерное подушное распределение аренды». В чем дело? В том, что если распределить дворы по числу работников мужского пола, то окажется, что дворы без работников арендуют «в среднем» по 1,6 дес. на арендующий двор, дворы с 1 работником по 4,4 дес, с двумя – по 8,3 дес, с тремя – по 14,0 дес. В том-то и соль, что эти «средние» объединяют дворы совершенно различной хозяйственной состоятельности, что среди, например, дворов с работником есть дворы, арендующие по 4 дес. и сеющие 5–10 дес. при 2–3 головах рабочего скота, и дворы, арендующие по 38 дес, сеющие более 50 дес. при 4 и более головах рабочего скота. Таким образом выведенная г. Марессом уравнительность фиктивна. На деле в Мелитопольском уезде 20 % богатейших дворов, несмотря на наибольшую обеспеченность их и надельной и купчей землей, концентрируют 66,3 %, т. е. две трети всей арендованной земли, оставляя всего 5,6 % ее на долю половины беднейших дворов.

Далее. Если мы видим, с одной стороны, аренду одной десятины или даже части ее в дворах безлошадных и однолошадных, а с другой стороны, аренду 7–16 десятин у дворов четырех– и более лошадных, то ясно, что здесь количество переходит в качество. Первая аренда есть аренда из нужды, аренда кабальная. «Арендатор», стоящий в подобных условиях, не может не превращаться в орудие эксплуатации посредством отработков, зимней наемки, ссуды денег и т. п. Наоборот, двор, имеющий 12–16 десятин надельной земли, и арендующий сверх того по 7–16 десятин, явно арендует не от нужды, а от богатства, не для «продовольствия», а для обогащения, для того, чтобы «заработать деньгу». Мы видим здесь воочию превращение аренды в капиталистическое фермерство, зарождение предпринимательства в земледелии. Подобные дворы, как увидим ниже, не обходятся без найма земледельческих рабочих.

Спрашивается теперь, насколько общее явление – эта явно предпринимательская аренда? Мы приведем ниже указание на то, что в различных районах торгового земледелия рост предпринимательского хозяйства проявляется различно. Теперь же приведем еще несколько примеров и сделаем общие выводы об аренде.

В Днепровском уезде Таврической губернии дворы, сеющие 25 и более дес, составляют 18,2 % общего числа. Они имеют надельной земли по 16–17 дес. на двор и арендуют по 17–44 десятины. В Новоузенском уезде Самарской губ. дворы, имеющие 5 и более голов раб. скота, составляют 24,7 % общего числа. Они сеют по 25–53–149 дес. на двор, арендуя вненадельной земли по 14–54–304 дес. на двор (первая цифра относится к группе с 5–10 голов раб. скота, 17,1 % дворов; вторая – 10–20 голов, 5,8 % дворов; третья – 20 и более голов, 1,8 % дворов). Надельной земли они арендуют в других обществах по 12–29–67 дес. и в своем обществе по 9–21–74 дес. В Красноуфимском уезде Пермской губернии обрабатывают 20 дес. и более 10,1 % всего числа дворов. Они имеют по 28–44 дес. надельной земли на двор и арендуют по 14–40 дес. пашни и 118–261 дес. покоса. В двух уездах Орловской губ. (Елецкий и Трубчевский) дворы с 4 и более лошадьми составляют 7,2 % общего числа. Имея по 15,2 дес. надельной земли, они посредством купчей земли и аренды доводят свое землепользование до 28,4 дес. В Задонском уезде Воронежской губ. соответственные цифры: 3,2 % дворов по 17,1 дес. надельной земли и по 33,2 дес. всего землепользования. В трех уездах Нижегородской губернии (Княгининский, Макарьевский и Васильский) 9,5 % дворов с 3 и более лошадьми. У них по 13–16 дес. надельной земли на двор, а всего землепользования по 21–34 дес.

Отсюда видно, что предпринимательская аренда в крестьянстве не единичное и не случайное явление, а общее и повсеместное. Везде и повсюду выделяются из общины зажиточные дворы, которые всегда составляют незначительное меньшинство и всегда организуют капиталистическое земледелие при помощи предпринимательской аренды. Поэтому общими фразами о продовольственной и капиталистической аренде нельзя ничего выяснить в вопросах нашего крестьянского хозяйства: необходимо изучать конкретные данные о развитии крепостнических черт в аренде и об образовании в ней лее капиталистических отношений.

Мы привели выше данные о том, какую долю населения и надельной земли сконцентрировывают 20 % наиболее зажиточных дворов. Мы можем добавить теперь, что они сосредоточивают от 50,8 % до 83,7 % всей арендуемой крестьянством земли, оставляя на долю 50 % дворов низших групп от 5 % до 16 % всей арендуемой земли. Вывод отсюда ясен: если нас спросят, какая аренда преобладает в России, продовольственная или предпринимательская, аренда из нужды или аренда зажиточных крестьян, аренда крепостническая (отработочная, кабальная) или буржуазная, то ответ может быть лишь один. По числу арендующих дворов, несомненно, большинство арендаторов арендует из нужды. Для громадного большинства крестьян аренда есть кабала. По количеству арендуемой земли, несомненно, не менее половины ее находится в руках зажиточного крестьянства, сельской буржуазии, организующей капиталистическое земледелие.

Данные о ценах на арендуемую землю обыкновенно приводятся только «в среднем» для всех арендаторов и за всю землю. До какой степени прикрашивают эти средние безмерную нужду и угнетение крестьян, видно из данных земской статистики по Днепровскому уезду Таврической губернии, где даны в виде счастливого исключения цены аренды у разных групп крестьянства:

Таким образом, «средняя» цена аренды – 4 руб. 23 коп. за десятину – прямо искажает действительность, погашая те противоречия, которые составляют самую суть дела. Беднота вынуждена арендовать за разорительную цену более чем втрое выше средней. Богачи выгодно покупают землю «оптом» и, конечно, передают ее при случае нуждающемуся соседу с барышом в 275 %. Есть аренда и аренда. Есть крепостническая кабала, есть ирландская аренда, и есть торговля землей, капиталистическое фермерство.

Такое явление, как сдача крестьянами надельной земли, еще более наглядно показывает капиталистические отношения внутри общины, разорение бедноты и обогащение меньшинства на счет этой разоряющейся массы. Аренда и сдача земли, это – явления такого рода, которые не стоят ни в какой связи с общиной и ее уравнительностью. Какое значение в действительной жизни будет иметь эта уравнительность распределения надельной земли, если беднота вынуждена сдавать богатеям уравнительно данную ей землю? И какое более наглядное опровержение «общиннических» взглядов можно себе представить, чем этот факт обхода жизнью официальной, ревизской, казенной уравнительности наделов? Бессилие какой угодно уравнительности перед развивающимся капитализмом доказывается воочию фактом сдачи надельной земли беднотой и концентрации аренды богачами.