Отступница - Евгения Евстра

Я кое-как села и, трясущимися руками натянув на ноги кроссовки, просохшие за ночь, попыталась встать. Получилось. Но с пятой попытки. Нахлынула тошнота, перед глазами пошли черные круги. Сделав неимоверное усилие, чтобы не повалиться обратно, я, петляя, поковыляла к ближайшим кустикам. Успев, впрочем, словить по дороге два приветственных кивка и проникновенно-сочувственных взгляда. Оптимизма они мне что-то не прибавили…

На обратном пути я все-таки упала. Однако, не по своей воле, а споткнувшись о какой-то мешок, вольготно валяющийся посреди травы и успешно маскирующийся под валун. При столкновении с моей ногой мешок подозрительно кудахтнул и отлетел в сторону, а я, удивленная столь странным поведением камня, не удержала равновесие и, вскрикнув, плюхнулась на землю…

Волтивер, доселе занимающийся перебиранием своей походной сумки, заметил, как я безрезультатно барахтаюсь на траве, нахмурился и пошел в мою сторону. Вернее, шел. До мешка, продолжающего скакать по берегу. Затем история повторилась с той лишь разницей, что мужчина удержался-таки на ногах, лишь слегка коснувшись рукой земли и нецензурно выразив свое мнение по этому поводу. Зато, подоспевший как всегда последним, ангел красиво растянулся возле меня, потеряв в «полете» пару перьев, теперь скорбно кружащих в воздухе над нами.

Мешок, тем временем, продолжал менять место дислокации, издавая все те же квохчущие звуки. Несколько секунд, мы зачарованно наблюдали. Потом Волтивер издал тяжелый, клокочущий вздох, мрачно покачал головой и решительно выпрямился, протянув мне руку и параллельно внимательно присматриваясь к Эммануилу.

Тот под взглядом съежился, побледнел и поспешил подползти к мешку поближе и изловить его за горловину. Не вытерпев такой наглости, мешок стал активно сопротивляться, периодически ударяя ангела, а в случаи особенно успешного попадания, разражался победоносным воплем.

— Ну и что это? — налюбовавшись на столь милую картину вдоволь, не выдержал Волтивер.

— Ну… ой! — только что поднявшийся на ноги Эммануил в очередной раз получил мешком в скулу и, выпустив его из рук, поспешил отойти на безопасное расстояние.

— Что это? — четко разделяя слова, повторил свой вопрос Волтивер. Я же с интересом наблюдала за разворачивающейся сценой.

— Ну, это… в общем, это… э-э-э…

— Ну! — подбодрил прорвавшимся сквозь относительно спокойный тон рыком Волтивер.

— Еда… — обреченно выдохнул ангел.

— Что-о?!

— Ну, еда. Я же в город летал. И купил… Далия попросила. Рубашку вот еще себе купил…

— И что там за еда? — вкрадчиво поинтересовался Волтивер.

— Птичка… — вконец сник Эммануил. — Большая такая… красивая…

— Птичка, значит, — разозлился мужчина. — Большая. Красивая. А я-то все утро думал: откуда курятиной так несет!

— Я же не специально! — по-детски обиженно воскликнул ангел, в порыве схватив с травы мешок, снова разразившийся возмущенным кудахтаньем. — Мне сказали, что она съедобная… Да и… (Эммануил принюхался) Не пахнет ничем…

— Это тебе не пахнет! — непонятно выразился Волтивер. — Ты что, нормальной еды купить не мог?

— Мне сказали, что ЭТО — нормальная еда! — вконец разобидевшийся ангел ушел в глухую оборону, нервно теребя горловину злосчастного мешка. — Что пока я нести ее буду — не пропадет… Да откуда я знаю, что тут у вас на Земле едят!!

— И как бы ты это ел, интересно, если вы даже костер нормально не в состоянии развести были? — сощурился темноволосый.

— Не знаю! Об этом я как раз не думал, когда брал… то есть покупал. А-а-а-й-й!!!

Мешок все-таки развязался, явив на свет божий остроклювую башку, украшенную мясистым гребешком и злющими коричневыми глазками. Решив ковать железо пока горячо, та, не долго думая, вцепилась Эммануилу в палец, издавая при этом сдавленные нечленораздельные звуки. Заорав, ангел выпустил мешок и отчаянно замахал рукой, тщетно пытаясь стряхнуть обезумевшую «еду». Птица тоже не сдавалась, намертво зависнув на потрепанной конечности и параллельно лихорадочно дергаясь внутри мешка, стараясь его сбросить.

Как я не старалась принять сочувственное выражение лица — мне едва удавалось скрыть улыбку. А вот Волтивера, похоже, вся эта ситуация стала сильно раздражать…

Он с минуту бесстрастно наблюдал за горестными метаниями ангела по всему берегу, пока тот в очередной раз не пробежал мимо него. Мужчина тяжело вздохнул и вдруг, резко подавшись вперед, схватил одной рукой Эммануила за запястье, а другой коротко ударил птицу по голове.

«Еда», выпучив глаза и онемев от такой наглости, раскрыла клюв, отпуская добычу, и плюхнулась на землю. Освободившись, впрочем, в полете из мешка наполовину и теперь успешно выбравшись наружу окончательно.

Явно с большим трудом удержавшись от того, чтобы дать затрещину еще и ангелу, Волтивер также стремительно отступил назад:

— Петух, — мрачно констатировал он, поворачиваясь к отскочившему в сторону Эммануилу, нежно прижимающему к груди «подбитую» руку. — И он тебя запомнил.

Представитель куриного рода, дабы никто не сомневался в его серьезных намерениях, тоже повернулся к ангелу, вперился в него ненавидящим взглядом и пару раз гребанул когтистой лапой по траве.

Эммануил вздрогнул и неубедительно махнул здоровой рукой в сторону птицы:

— Да что он мне сделает-то… А ну кыш…

Завидев перед собой неклеванную конечность, да еще так призывно машущую у него перед глазами, петух воспринял это как знак свыше и медленно, но верно, набирая скорость пошел в лобовую атаку.

— Кыш!!! Кы-ы-ы-ш!!! — истерично заорал ангел, в последний момент уворачиваясь от разъяренной птицы. Однако неудача лишь предала петуху задора, испытав небывалый прилив которого, птица погнала Эммануила по кругу, изредка подпрыгивая вверх и выдергивая лапами перья из крылатой спины жертвы.

Мы с Волтивером оказались в центре «состязательной» площадки и теперь наблюдали за «птичьими» боями, так сказать, из самой гущи событий, едва успевая уворачиваться от лап петуха, в порыве размахивающего ими как попало.

Петух однозначно лидировал, земля вокруг нас медленно покрывалась белыми перьями, Эммануил нарезал двадцатый круг, проклиная на все лады несговорчивую птицу.

— Волтивер! — позвала я, тщетно пытаясь переорать охрипшим голосом гам, издаваемый пернатыми соперниками.

— Что? — как ни странно Волтивер услышал меня прекрасно и даже повернул ко мне голову, одновременно отшатываясь от когтистой лапы, а следующую секунду выдергивая из-под нее и меня.

— Сделай что-нибудь. Ведь он же сейчас все перья Эммануилу выдернет!