Сказки странствий - Елена Черкашина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец, разговор окончился, и он остался один. Помня, что за ним наблюдают, не дал воли своему гневу, а не спеша прошёл в душ. Разделся, стал под струю прохладной воды и начал думать. Вопрос «оставаться или нет на Земле?» не существовал. Конечно, он вернётся домой! После того, как в течение года дышал свежим воздухом чистой свободы, опять засесть за компьютер, уткнуться носом в расчёты и схемы, сузить свою жизнь до тесных стен лаборатории и лишь иногда делать вид, что живёшь? Нет! Но как вырваться их этих скользких лап без того, чтобы его не забросили в какой-либо другой уголок Галактики? Этого Юта не знал.
Решение пришло к вечеру, когда он доставал из холодильника замороженную курицу. Юта минуту стоял, глядя на сверкающий пакет, а потом улыбнулся – и сунул его в микроволновку. Он сделает то же самое! Заморозит программу до тех пор, пока не убедится, что его отправка домой – дело решённое. И в тот момент, когда лаборант нажмёт кнопку транспортировки, программа заработает!
«Согласятся ли?» – мелькнула мысль. Конечно! Он продемонстрирует им действие машины, а затем заблокирует её. «Должно сработать!» – думал он. Во всяком случае, это – вариант.
Когда на следующее утро выглаженные мужчины вернулись, их ждало железное «да».
Юта вгрызся в работу всеми своими свежими, обновлёнными силами. Отдохнувший мозг действовал решительно и смело. Он почти не отвлекался на еду, спал крайне мало, но чувствовал себя бодрым и трудоспособным. Найдя ошибку, продемонстрировал машину в действии и тут же нажал кнопку блокировки.
– Я хочу обратно, – сурово сказал он. – И тот, кто помешает мне, не получит эту машину никогда.
Все переглянулись. Программа работала, больше им ничего не было нужно. И протянули руки для пожатия.
Весь день Юта бегал по магазинам. Накупил иголок, отличных ножей и всяких мелочей женщинам. Для друга решил найти особый подарок и долго искал лук, наконец, нашёл его в отделе спортивных товаров. Лук был превосходен, он разбирался на несколько частей, а в сложенном состоянии удивлял прочностью и благородством форм. Тонких, гладких стрел с изящным оперением и стальными наконечниками Юта взял несколько комплектов. Напоследок, когда сумка с подарками едва умещалась на плече, он купил для любимой нежное золотое колье. «Ты будешь самой красивой», – решил Юта, пряча колье в карман. Для себя приготовил огромную пачку бумаги и набор авторучек.
Отправку назначили на раннее утро. Слегка волнуясь, Юта вошёл в комнату транспортировки и увидел, что всё готово. «Буду ли я когда-либо сожалеть об этом? – подумал он и с улыбкой ответил: – Нет!»
Остров стоял на месте. «Моё солнце, моё небо!» Он огляделся: море, мягкий прибой, горизонт чист и ясен. Хотелось всё обнять! Как же хорошо очутиться дома! Вдалеке двигалась чья-то крошечная фигурка, и Юта, оставив сумку, бросился к ней.
– Я искала тебя, – уткнувшись в плечо мужа, плакала Соляри. – Искала и боялась, что никогда не найду.
– Я был далеко, бесконечно далеко.
– Да, я знаю. Вики рассказал мне.
– Как он?
– Он всё время повторял, что ты вернёшься. Так и говорил: «он вернётся, вернётся».
– И ты верила?
– Верила. Но было так страшно…
Юта достал колье, одел ей на шею. Лучи солнца засверкали на резных гранях золота. Слезы Соляри высохли, глаза смотрели с удивлением, нежно.
– Что это? – спросила она.
– Это – украшение, которое носят самые прекрасные женщины Земли. Но ты – лучше и красивее их всех.
Он шёл медленно и осторожно. Тонкое чутьё воина подсказывало ему: что-то случилось, что-то произошло на острове. Выйдя из джунглей, Вики увидел смеющуюся Соляри и своего друга, который бегал по берегу, высоко подбрасывал горсти песка и восторженно кричал:
– Я – дикарь! Я – дикарь!!!
Планета без солнца
На дальней-дальней планете, где никогда не всхо-дило солнце и чёрные льды покрывали острые скалы, жил человек. Раз в день на его крышу прилетал огромный орёл, приносил в клюве немного еды и, отдохнув, улетал.
Вы спросите, как мог жить человек без животвор-ного света? Дело в том, что он был наказан.
Много столетий назад на прекрасной зелёной планете, где шумел океан и дожди шли чередой, где яркая осень сменяла прекрасное лето, он родился художником. От Бога был дан ему дар – рисовать. И человек этот знал, что стоит лишь кисти попасть в его руки, на полотне оживала природа, двигались люди, журчал и искрился ручей, дышали цветы, но… Тысяча дел находилась и много причин не писать. Дни протекали в безделье, холсты стояли в углу. Скучало перо, краски молчали. «Завтра, успею, есть ещё время!» – так говорил он себе.
Не раз и не два спускались Посланники Неба, чтоб напомнить ему о долге перед людьми, которых лишает он Чуда, которых лишил Красоты. «Ты должен писать! Возьми в руки кисть! Работай, – поможем!» – «Ах, – отвечал, – так много дел!» И опять уходил. Многих обокрал, не воруя… Растратил впустую всю жизнь, а когда пришла старость, был уже слаб. «Столько не сделал…» – качал головой.
Время пришло – и душа его грустно пошла по хрупкой спирали. Ангелы, те, что спускались напомнить о долге, стояли печально. Он сам понимал, что – преступник. И попал вот на эту планету.
Не голодал, и дом наполняли предметы. Свет звёзд отражался в стекле. Медленно годы текли… Жил спокойно, без жалоб, лишь дожидаясь орла. Всё остальное – пустынно, безрадостно, голо…
Но знаете, чего б он хотел больше всего? Рисовать! Взять в руки кисть и лёгким взмахом передать белизну облаков, и смех бегущей воды, и как бьётся, тоскуя и плача, ветер в озябшей пустыне… Как он хотел рисовать!
Но вокруг были серые льды и лишь чёрное небо без солнца.
Дар Королевы источника
Уже несколько дней человек шёл по пустыне. В его бурдюках было сухо: солнце спалило, сожгло последние капли воды. Покорно шагало за ним нагруженное тяжёлой поклажей измученное животное. И человеку, и верблюду нужна была вода. Хотя бы немного воды! Но сколько ни напрягал глаза человек, он видел только песок: горы, холмы из песка, – бурого, желтеющего, золотистого, жарко искрящегося под солнцем…
Зной пламенел. Человек давно бредил водой. Раскалённый плывущий воздух манил его трепетным миражом моря, а то вдруг чудилось сверкание озера, спрятанного в скалах оазиса; тихое шуршание песка казалось ему сладкозвучным журчанием ручья, и даже ток крови в своей голове он принимал за шум бегущей воды. Он
