Звездный разведчик - Владимир Лосев

Он почти успел, ему даже удалось дотронуться до досок, прежде чем собаки бросили его на землю. На этот раз волкодавы укусили только один раз, в ногу. На такую мелочь можно было не обращать внимания, тем более что ему удалось подобрать камень с земли.

Данька, прихрамывая, вернулся на поляну к сержанту.

— Иногда стоит чем-то пожертвовать ради своего спасения. Говорят, если собаке в открытую пасть засунуть кулак, то она не сможет сомкнуть зубы. Не знаю, сам никогда такого не пробовал. Вперед!

Мальчик рванулся к кустам, проскочил их и, повернувшись, ударил догнавшую его собаку камнем. Волкодав взвыл, но второй сбил беглеца с ног. Когда пес встал ему на грудь и потянулся к горлу, Данька воспользовался советом сержанта и засунул руку в пасть зверя, ободрав кожу об острые зубы.

Кулак у него был маленький, но мальчик проталкивал его все глубже, пока собака жалобно не взвыла.

Тут в ногу Даньке впился зубами еще один волкодав, но мальчик продолжал толкать руку все глубже и глубже, не обращая внимания на боль.

— Совсем неплохо, солдат, — заметил подошедший сержант. — Эту тварь ты почти убил.

— Убил? — Данька посмотрел на собаку, она едва дышала, а на глазах у нее были слезы. Он сам, удивляясь тому, что делает, обнял волкодава, погладил и прошептал на ухо:

— Прости, но ты тоже сделал мне больно.

Собака отошла в сторону и угрожающе зарычала.

— Эти твари хорошо обучены, — усмехнулся десантник. — Их не разжалобишь. А теперь слушай меня, солдат у всех зверей, и людей в том числе, есть слабые места. В основном там, где находятся внутренние органы и выходят под кожу кости. Ударь человека, собаку или любое другое зверье в живот, и, поверь, им станет больно. Глаза можно выколоть даже пальцем. Нос можно откусить или раздробить. В ушах можно порвать перепонку, и животное перестанет слышать. И повсюду есть нервные узлы, если надавить на них, то зверю или человеку станет больно. Я как-то не заметил, чтобы ты воспользовался тем приемом, который я показал тебе в прошлый раз.

— Я не хочу делать никому больно.

— Значит, больно будет тебе. Продолжаю, позвоночник легко ломается у всех. У человека, как и у любого зверя, много плохо защищенных мест, так что убить его не составляет никакого труда.

— Я не хочу никого убивать.

— Тогда убьют тебя. Волкодавы сейчас только не дают добраться до забора, но на следующем занятии они получат приказ убить. Учись или умрешь. Вперед!

Мальчик, прихрамывая, побрел к забору. Собаки, захлебываясь лаем, рванулись за ним. И тут, то ли от страха, то ли от горечи, а возможно, и от жгучей обиды, в Даньке что-то произошло, он остановился и мрачно посмотрел на животных.

— Не сметь меня трогать! А ну-ка назад!

Собаки остановились, неуверенно лая. Мальчик пошел на них, размахивая окровавленными руками, и они попятились, жалобно повизгивая.

— Не трогайте меня, и я вас не трону.

Мальчик повернулся и пошел к забору.

Данька дошел до него, но оказалось, что тот слишком высок. Он не в состоянии дотянуться даже до верха досок, а подпрыгнуть на раненой ноге не мог. Так и стоял у забора, глотая слезы, пока не подошел сержант.

— Странный у тебя способ борьбы со зверьем, но, надо признать, довольно эффективный. Забор тебе преодолеть не удалось, поэтому завтра начнем все сначала.

Все померкло, и Пирс помог ему снять комбинезон.

— Сержант прав. Похоже, ты обладаешь некоторыми способностями, полученными от отца, тот тоже не боялся зверей и находил с ними общий язык. Иди, мойся, малыш, обед на столе.

Данька пошел в душевую кабинку. Он умылся, нога, которую покусали собаки, все еще немного болела. Мальчик съел все, что было в пакете, и лег на матрац.

— Я проверил всю программу и очень удивлен. — Разведчик посмотрел на монитор. — В ней нет сбоев, и нет другой возможности остановить собак, кроме как убить. Ничего не понимаю. Ты помнишь, что ты сделал?

— Не очень. В какой-то момент я перестал бояться и разозлился на сержанта и на собак. Они же разумные звери, почему слушаются его? Они должны уважать себя и быть такими, какими родились — смелыми и независимыми.

— Собаки не рождаются независимыми. За много веков совместного проживания с людьми они привыкли к тому, что человек — их защитник, друг и вожак. Все их поведение — это только желание понравиться, заслужить ласку и уважение хозяина, но чужой должен быть убит.

— Не знаю, дядя Пирс— Данька закрыл глаза. — Я маленький мальчик, которому плохо и одиноко, но волкодавам больше не позволю себя кусать.

Последние слова он произнес едва слышно, уже засыпая; Разведчик озадаченно посмотрел на него и поправил одеяло.

— Ты странный, малыш. Если бы я не знал твоего отца, то был бы удивлен еще больше. Но, похоже, в тебе смешались такие гены, что ты, парень, стал уникальным человеком. Твоя мать была необычным человеком, отец тоже, кто же ты? — Он пошел к выходу, бормоча про себя: — Какую программу придумал Траст, чтобы сделать зверей такими живыми? Может быть, учел психическое воздействие? Но как?

Данька проспал не очень долго. Когда он проснулся Пирс сидел за столом, продолжая разглядывать что-то на мониторе. Увидев, что мальчик зашевелился, хмуро произнес:

— Я переговорил с Трастом, тот в таком же недоумении. Он не вкладывал ничего нового в поведение зверей.

— Сам не знаю, как это получилось.

— Ты не виноват, малыш, это точно. — Разведчик бросил мальчику зеленый заштопанный комбинезон и сапоги, — Сегодня у тебя выходной день. Проведешь его на свежем воздухе. Детям нужно гулять, чтобы они росли крепкими и здоровыми.

— А куда мы пойдем?

— Ты пойдешь один. На горе тебя ждут твои друзья.

— Друзья? У меня здесь нет никого, кроме вас.

— Вот тут ты ошибаешься, малыш. — Пирс открыл пакет. — На горе тебя ждут три волка.

— Они же не люди, а звери....

— И тем не менее они твои друзья. — Разведчик положил перед ним пакет с едой. — Снежные волки разумны, возможно, даже умнее людей. Так говорил твой отец, а он знал это лучше всех, потому что открыл планету, на которой живут эти создания.

— Мой отец открыл планету снежных волков?

— Да, малыш, но об этом знаем только мы с Трастом. Он не оставил никаких записей в бортовом компьютере своего звездолета.

— Почему отец это скрывал? — Данька засунул в рот кусок мяса.

— Подумай сам. Разумная жизнь редко встречается в космосе, и пока, если не считать волков, мы с нею не встречались. Ученые считают, что разумное существо должно уметь изготавливать разные вещи, в том числе космические корабли, машины и оружие. Если бы твой отец объявил о том, что волки разумны, ему бы никто не поверил, они живут без механических устройств, а чтобы быть счастливыми, им хватает зубов и когтей. А ты как думаешь? Они разумны или нет?

— Волчица явно умнее меня. — Данька отложил пустой пакет в сторону. — Когда я с ней разговариваю, у меня возникает ощущение, что она все понимает и относится ко мне как к глупому мальчишке.

— Забавно, — рассмеялся Пирс. — Иногда и у меня возникает точно такое же ощущение.

— Вы хорошо знаете снежных волков, дядя Пирс?

— Нет, малыш, я с ними встретился в первый раз совсем недавно — по просьбе твоего отца в одном из земных зоопарков. — Разведчик встал. — Одевайся, Даниил, поговорим потом, волки ждут. Только они сумеют защитить тебя в джунглях и не позволят наделать глупостей.

Данька натянул комбинезон, надел сапоги и повесил на пояс нож и фляжку:

— Я готов.

— Тогда пошли.

Боевой робот покатился за ними, поворачивая ствол своей пушки. Пирс похлопал его по турели.

— А тебе придется остаться здесь. Это среди людей ты крутой парень, а в джунглях тебя вряд ли кто-то испугается.

Около большого камня Пирс показал Даньке на узкую щель.

— Вот это наш запасной выход, он ведет на гору.

Разведчик полез куда-то вверх.

— А мне что делать, дядя Пирс?

— Как что? Лезь за мной.

— Но я не могу. — Мальчик посмотрел вверх — там было темно и только слышался какой-то шорох. — Мне ничего не видно и страшно.

— Ты не рассуждай, просто лезь вверх.

Данька попробовал подтянуться, ухватившись за торчащий камень, но его ноги соскальзывали.

— Не получается...

— Ты все делаешь неправильно. Упрись спиной в стенку, подними ноги и упрись ими в противоположную сторону. Потом, опираясь ногами, чуть поднимись на спине, затем переставь ноги.

Данька попробовал так сделать, но сапоги скользили по камню, и он скатывался обратно вниз. Пирс уже ушел далеко, его голос стал едва слышен. Мальчик скинул сапоги, и тогда у него стало что-то получаться. Спине было больно, как и босым ногам, но Данька терпел и понемногу поднимался вверх. Скоро поднялся достаточно высоко; слабый свет, идущий снизу из пещеры, совсем исчез, и он перестал видеть, куда ставить ноги.

— Дядя Пирс, я ничего не вижу. Вытащите меня.

— Видеть ничего и не нужно, — послышался сверху голос разведчика. — Закрой глаза, чтобы они тебе не мешали.