Гардарика любовь моя - Андрей Кедрин

— Все просто Леха-летеха, — Президент заговорил другим голосом — точь-в-точь, как дядька Алексея. — На самом деле меня нет. Да и не было никогда, если говорить по чести. — Соснов на подгибающихся ногах шагнул вперед, едва не упал, но дотянулся рукой до пластины брони президента. Пальцы прошли через нее свободно, как будто там ничего, кроме воздуха не было.

— Жрецам храма Солнца не к лицу заниматься мирскими делами в открытую. А среди членов Солнечной партии много толковых людей — и все они хотели получить пост президента. Но народу нужен лидер — так было всегда, и не нам ломать традиции. Здесь мы встали перед, казалось, неразрешимой задачей — никто из нас не мог завоевать любовь всех граждан, потому что у каждого есть соперники, да и люди склонны менять свои предпочтения. Если же искать и взращивать лидера, неважно, среди жрецов или среди партийцев, он рано или поздно забудет об оказанной ему услуги и захочет власти — полной и безграничной. Тогда и было решено — чтобы не было распрей, пост нужно упразднить. А для людей — создать идеальную личность, за которой они пойдут в огонь и в светлое будущее… Наши аналитики провели не один месяц за компьютерами, собирая материалы о предыдущих, наиболее удачливых правителях прежней страны. Мы искали те признаки, которые помогли бы нам создать образ правителя — стопроцентного народного любимца. И вот он, перед тобой — бессменный лидер, в чьи уста вложены как мои слова, так и речи, написанные другими жрецами, лидерами Солнечной партии Объединения, учеными-политтехнологами…

— Это же невозможно… как получилось, что вы морочили людям головы десятилетиями? Неужели никто не заподозрил подвоха?

— Леха, ты, по долгу службы видал меня — но как близко ты мог приблизиться — на сто, на пятьдесят метров? — Президент говорил своим обычным, тихим но внушительным голосом. — И это, поверь мне, очень близко. Остальные граждане видели только неясную фигуру в броне на площади или лицо на телеэкране. Те, кто привозил и устанавливал оборудование, конечно же, в курсе происходящего. Но ты сам понимаешь, на такую работу не принимают случайных людей.

— Президент появится, когда в этом будет необходимость и скажет свою блистательную речь, после которой граждане успокоятся окончательно. Но уверяю тебя, сын, что большой необходимости в его выступлении не будет… если вы сработаете чисто, граждане скорее всего, ни о чем не узнают. Солнечный поселок, как тебе известно, находится на расстоянии получаса езды от города — ну постреляют немного здесь ночью — так кого из граждан удивишь выстрелами? А утром президент расскажет о новом составе городского Совета — в его решении сомневаться точно никто не будет.

— Это слишком просто, отец. В таких планах обязательно оказывается слабое место… — Вадим довольно кивнул.

— Мы постарались предусмотреть все возможные варианты развития событий. Исполнителей подстрахуют — на случай, если кто-то из советников ускользнет от нас. Мы постарались подобрать вам максимально мощное вооружение — на случай вероятного сопротивления. Смотри, какая красота! — Тучи на экране смело порывом ветра. На смену им пришла чистая полоса радуги, которая словно протянулась сквозь комнату, вырастая из одной стены и исчезая в противоположной. Алексей посмотрел на экран — в глубине его маршировали неясные фигуры. С каждым мгновением они становились все четче. Закрыты лица тяжелыми забралами, округлая броня походит на средневековые доспехи. При каждом движении идущих, по поверхности их лат пробегают голубые искры, срываются с пальцев и локтей короткие молнии. Звук шагов заполнил всю комнату и вместе с ним ворвался чей-то властный голос.

— Воины гнева Перуна, вестники наказания за проступки идут сегодня по нашим улицам. На них Гардарика возложила почетную и тяжелую миссию — стать орудием, карающим за грехи отступников. Неведомая доселе мощь дана в руки воинов — лучших граждан нашей страны. Каждый их удар благословлен храмом Солнца и выражает гнев всего нашего народа. — Фигуры замерли, стих и звук шагов. Лишь легкое потрескивание срывающихся электрических разрядов витало в воздухе, разбавленное запахом раскаленного металла. Один из людей поднял странный агрегат — чем-то похожий на тяжелый лазерный излучатель, но с дополнительными вставками. Мелькнула вспышка, и тут же последовал хлопок от разрыва чистой энергии.

— Стрела Перуна — новейшее изобретение наших ученых. С древних времен люди хотели приручить молнию, направив ее энергию на разрушение. Вот она, в этом оружии… — Соснов-старший махнул рукой, и фигуры исчезли. Жрец медленно поднялся и проплыл к сейфу. Не дрогнула его золотая мантия, и когда он извлек из него неуклюжее приспособление, только что продемонстрированное в коротком фильме. Алексей принял тяжелый, словно пулемет, излучатель, еще не понимая до конца принципа его работы.

— Это все-таки лазер? — Отец покачал головой.

— Не совсем. Излучатель тут есть, но луч используется лишь как проводник энергии. Через несколько миллисекунд после включения, этот агрегат генерирует и передает на цель мощный импульс, сравнимый по силе со средним разрядом молнии. Разряд скользит по лазерному лучу, как по проводу до цели, а при ее достижении возникает так называемая электрическая дуга. Что же касается мощности — одного выстрела в большом зале нашего храма достаточно, чтобы раскалить стены и воздух внутри до пятисот градусов. Прямое попадание в металл не пробивает — испаряет стальной лист в палец толщиной… Словом, у человечества есть оружие куда страшнее, но еще никогда не было столь эффектного.

— Это нам не подойдет… — Вадим с удивлением посмотрел на сына, и, как показалось, обиженно вернул оружие в сейф.

— Почему?

— Я не пойду в бой с незнакомым оружием, да и Тайра, наверняка — тоже.

— Ну, главное, что ты уже согласился. А экипировка, сын — это уже детали. Соснов-старший расхохотался — его уловка оказалась на удивление удачной. — Ты заметил, что мы перешли от обсуждения самой идеи к планам по ее воплощению? — Алексей почувствовал, что краснеет. Отец все-таки провел его — не то, чтобы он надеялся отказаться от предложения. Просто не хотелось, чтобы миссию навязали так легко.

Глава 20

Горничная еще нетвердо держалась на ногах, но к приходу семейства успела приготовить ужин. Истерика девушки словно истаяла, сменившись пугающим спокойствием. Алексей встретил взгляд пустых глаз, некогда сверкавших при его появлении, посмотрел на сжатые губы и снова вспомнил о своем разговоре с отцом. Точнее сказать, обратил внимание на вереницу мыслей, крутившихся в голове с самого утра. Решиться на ликвидацию Советника было просто, но Алексей не мог представить, какие последствия для города и лично для него принесут эти перемены.

Раньше все было просто и ясно — садик-школа-институт, военные сборы, операции, работа и отдых. Он готов был уже стать примерным гражданином, заведя троих детей, как все его планы рухнули. Приходилось превращаться в члена военной хунты, устанавливать в стабильно живущем городе свою власть. Впрочем, слова «хунта» Алексей не любил — от него тянуло горячим воздухом Южной Америки, дешевыми сигарами, черным ромом, криками разных команданте кубинского разлива и беспорядками. Беспорядков он, как гражданин, допустить не мог, даже ради сохранения стабильности в будущем.

— Але, старлей, как слышишь меня? — Ладонь жены осторожно коснулась его лица. Соснов вздрогнул, выпустил ложку из руки. С легким всплеском она шлепнулась в тарелку, разбрызгивая по скатерти бурые пятна супа.

— Словно давнишняя кровь… — Алексей потрогал пятно пальцем и только после этого посмотрел на жену. Тайра с тревогой следила за ним.

— Когда собираемся? — Хорошо все-таки иметь понимающую спутницу, подумалось Соснову.

— Завтра. Броня, полное вооружение, продукты можно не брать.

— Значит, мы не уезжаем? Я думала, ты расстроился из-за работы, что-то не заладилось, и придется паковать чемоданы.

— Об этом не беспокойся. Послезавтра или мы будем в них упакованы или… — А что, собственно, было альтернативой? Что он будет делать после переворота? Готовить репортажи для Храма, тексты для виртуального президента или, быть может, отправится чистить дальневосточную тайгу от интервентов? На эти вопросы Алексей ответить не мог.

Не пришел ответ и спустя сутки, когда он вместе с женой и еще двумя бойцами замер под дверью роскошного — втрое больше, чем его собственный, особняка. Сосновы одели свою броню и держали привычные «Рейдеры». Храмовники же, упакованные в новейшие латы, было вооружены «Стрелами Перуна». С писком таймера в наушнике мигнули и погасли уличные фонари. В последних лучах света Тайра увидела табличку на двери «Владимир Жестких» и радостно рванулась вперед.