Память любви - Бертрис Смолл

— Зеленые камни в рукояти моего меча.

— Ты сравниваешь мои глаза с камнями? — удивилась Ронуин, не уверенная, что ей понравился комплимент.

— Конечно, — рассмеялся Эдвард, слегка коснувшись ее губ своими. — Изумруды бесценны, а твои глаза ослепляют.

Губы Ронуин горели — совсем как в тот день, когда он поцеловал ее у алтаря. Странно, но приятно…

— А твои глаза — как хмурое небо, зато волосы подобны дубовым листьям в ноябре, — улыбнулась она.

— Таких похвал я не слышал никогда, женушка, — признался Эдвард.

— По-моему, ты просто безумец, — рассмеялась Ронуин. — А теперь мне пора бежать. Чересчур много дел, и мне не пристало отлынивать от работы только потому, что Глинн уехал, а тебе пришло в голову разыгрывать галантного рыцаря.

Она присела и, повернувшись, поспешила прочь. Эдвард долго смотрел ей вслед. Похоже, начало неплохое. За это время он искренне привязался к Ронуин и сказал правду, когда утверждал, что в его душе цветут чувства, куда более глубокие. И если это произошло без поцелуев, ласк и слияний, значит, она действительно завладела его сердцем. Правда, Эдвард слышал о женщинах, для которых не существовало страсти, но надеялся, что его жена не такая. Хоть бы он оказался прав, и она всего лишь нуждается в пробуждении! Для него не было удовольствия в удовлетворении исключительно собственного вожделения. Для этого годилась любая шлюха.

Он хотел любить жену и заслужить ее любовь. До сих пор сохранять терпение было легко. Но не теперь.

Вечером он пригласил жену поиграть в кости и обрадовался, когда та выиграла серебряное пенни.

— Тебя хорошо вышколили, — похвалил он, — но в следующий раз придется вызвать тебя на шахматный поединок. — Поднявшись, он подвинул свой стул к огню.

— Я искусна и в этом, господин, — сообщила она.

В зале, кроме них, никого не было; в камине, по обе стороны которого красовались каменные львы, плясало пламя. Эдвард поудобнее устроился на высоком стуле, обтянутом кожей.

— Посидишь у меня на коленях, Ронуин? — спросил он.

«Какой может быть от этого вред?»— подумала она и, поднявшись, шагнула в кольцо его рук.

Некоторое время оба молчали, потом Ронуин заговорила:

— Урожай в этом году превосходный, господин. Амбары полны. Вот-вот начнем собирать фрукты, если не пойдет дождь.

— Почему твои волосы пахнут вереском? — неожиданно поинтересовался он.

— Мать Энит кладет в мыло вересковую эссенцию. Кстати, яблоки уродились на диво. Через неделю-другую станем давить их на сидр.

— Восхитительно, женушка! Такой нежный запах тебе подходит, — продолжил Эдвард и чмокнул золотистую макушку.

— Господин, неужели вы не хотите знать, как идут дела?

— Расскажешь завтра за столом, после заутрени, — пробормотал он. — Вечера нужно посвящать более интересным занятиям. — И он припал к ее губам долгим нежным поцелуем, от которого у Ронуин, к ее удивлению, тревожно забилось сердце. Но Эдвард тут же поспешно отстранил ее и поставил на ноги. — Иди спать, жена. Желаю приятных снов.

Уверен, у меня они будут.

Растерянная, Ронуин вышла из зала и поднялась в свои покои. Энит помогла ей приготовиться ко сну. Ронуин долго лежала без сна, мысленно перебирая события минувшего дня.

Сумеет ли она преодолеть отвращение к близости с мужем? Она начинала надеяться, что так и будет.

На следующий день их неожиданно посетили гости. Эдвард был в саду, следил за сбором яблок, поэтому Альфред влетел в зал, где хозяйка ткала шпалеру, которую намеревалась повесить над камином. Эконом то краснел, то бледнел и явно был растерян.

— Госпожа! Госпожа! Лорд Эдуард с супругой всего в миле от Хейвна! Гонец только что прибыл! Что нам делать?!

— Лорд Эдуард?! — с недоумением переспросила Ронуин.

— Принц, госпожа! Сын короля Генриха вместе со своей великородной женой. Какие будут приказания?

Ронуин поднялась.

— Мы не знаем, останутся ли они на ночь, но на всякий случай вели приготовить лучшие покои. Посланец сказал, сколько человек в кортеже? Кухарка должна накормить всех досыта и вкусно, пусть их окажется хоть сотня! Пошли Джона в сад за господином, и немедленно. Я должна переодеться. Нельзя же приветствовать будущего короля в таком виде!

Скорее, Альфред, скорее! — Она выбежала из зала, зовя на ходу служанку:

— Энит! Ко мне!

Но Энит, чудесным образом догадавшаяся, что случилось нечто чрезвычайно важное, уже перебирала вещи в сундуках госпожи, доставая лучший наряд — из яблочно-зеленого шелка, с парчовым коттом более темного оттенка, прошитым серебряными нитями. Она даже успела выложить на кровать пояс из серебряной парчи как раз в ту минуту, когда Ронуин ворвалась в комнату, на ходу срывая повседневное платье. Одев госпожу, Энит быстро причесала и заплела ей косы, уложив их на голове короной. Туалет довершила прозрачная вуаль, закрепленная на тонком серебряном обручевенце.

Поблагодарив служанку, Ронуин помчалась вниз. Не хватало еще, чтобы именитых гостей никто не встретил!

Слуги в зале уже суетились, внося блюда с сыром и фруктами и кувшины с вином. В огонь подбросили дров. В дверь вбежал Эдвард, наспех вытирая пот с грязного лица. Увидев жену, он махнул ей рукой и ринулся к себе сменить костюм.

— Они у подножия холма, госпожа, — объявил Альфред, выслушав подбежавшего мальчишку.

Ронуин поежилась. Ничего не поделаешь, придется встречать принца одной.

Она вышла из зала и остановилась у входа как раз в тот момент, когда во двор въехала кавалькада. Ронуин с отчаянием осмотрелась и приблизилась к принцу, снимавшему свою жену с седла. Хозяйка Хейвн-Касла почтительно присела:

— Господин мой Эдуард, госпожа Элинор! Добро пожаловать в Хейвн-Касл.

Принц поднял Ронуин, вгляделся в прелестное личико.

— Значит, ты и есть дочь ап-Граффида, — кивнул он.

— Да, господин, — подтвердила Ронуин.

— Совсем не то, чего я ожидал. Валлийцы темноволосы, разве не так, леди?

— По большей части, но моя мать происходила от расы, которая звалась светлым народом. Я похожа на отца, но унаследовала от матери цвет волос.

— Ты куда красивее ап-Граффида, — усмехнулся принц. — Сердце мое, — обратился он к жене, — это Ронуин, дочь принца Уэльского и жена Эдварда де Боло. А это, госпожа Ронуин, моя супруга, леди Элинор.

Ронуин снова присела.

— Прошу вас почтить своим присутствием наш скромный дом, — попросила она, — и освежиться с дороги. Вас ждут еда и вино, а также горячая вода, чтобы смыть дорожную пыль.

В зале гостей уже ожидал Эдвард де Боло.

— Простите, господин мой, за то, что не встретил вас, но меня поздно известили о вашем прибытии. Я был в саду и не хотел приветствовать моих сюзеренов в грязной одежде. Надеюсь, моя жена была достаточно почтительна за нас двоих. — Он низко поклонился принцу и поцеловал тонкую руку Элинор.