Дебри - Сара Пирс

class="p1">Он говорит так, словно никак не может отдышаться, и поджимает губы, из-за чего его лицо приобретает странное выражение.

– С кем?

– С тем парнем, с которым ты раньше встречалась. Ты с ним танцевала.

Зеф поднимает руку, и пиво из его стакана выплескивается, по стеклу течет пена.

Он как будто говорит с помощью шифра.

– Я не знаю, о ком ты.

Сегодня я танцевала со многими людьми. С друзьями – моими, Пенна и Майлы, да и с незнакомцами.

– О том парне. Шафере твоего брата. С которым ты раньше встречалась.

– Ты о… Бене? – после некоторых размышлений спрашиваю я. Когда мне было семнадцать, мы встречались около месяца. – Это едва ли можно назвать отношениями, и мы просто танцевали, но…

Я пытаюсь мысленно перенестись в то мгновение, вспоминаю лицо Бена с вялой, пьяной улыбкой, обнажающей кривые зубы, и как он закружил меня по танцполу. На полпути он бросил меня в углу, схватил за руку незнакомку и принялся танцевать с ней.

– Все дело в том, как ты танцевала, Кир. Учитывая наши отношения, ты не должна…

Я хмурюсь.

– Я просто танцевала. Нам было весело.

Зеф продолжает обвинять. Пусть он и не кричит, а лишь слегка повышает голос, впечатление такое, будто орет. У меня горят уши.

Он берет меня за руку и не сжимает ее, а буквально размалывает.

Размалывает меня.

Пока он говорит, я начинаю гадать – может, я и впрямь странно вела себя с Беном?

Наверняка, иначе Зеф не стал бы так реагировать.

Я снова проигрываю в памяти те мгновения. Мы двигались, почти не касаясь друг друга. Бен кружил меня и в шутку покачивал бедрами. Но в этом нет ничего странного, невозможно интерпретировать неправильно.

– Черт, Кир. – Зеф шлепает себя по голове ладонью. – Ты что, даже не слушаешь?

Он выглядит опечаленным. Нет, даже хуже. Разочарованным.

– Зеф, я…

Но дальше слова не идут. Мои ладони так сильно вспотели, что я едва удерживаю стакан.

Зеф качает головой и уходит. Я жду, что он обернется, снова начнет разговор, но нет. Я вижу лишь его затылок и плечи, когда он пробирается сквозь толпу.

Пустота, которую он после себя оставил, хуже любых эмоций.

Я снова начинаю замерзать. Меня охватывает онемение. Я – больше не я.

32

Элин

Национальный парк,

Португалия, октябрь 2021 года

Карта Кир создает из парка нечто новое.

География и история сливаются воедино, создавая что-то яркое и полное жизни. Такое чувствительное и личное, что Элин не может отвести глаза, хотя ей и кажется, будто она вторглась на чужую территорию.

Огромные гранитные пики превратились в какое-то текучее живое существо, неистово тянущееся к небу. Реки, пересекающие долину, – не более чем бурные цветовые полосы. Слои густой, фактурной краски придают картине солидность, которая не соответствует легкости цветов.

Кир удалось невозможное: сделать и без того огромный парк еще больше, смелее. Наполнить смыслом. Элин с трудом сдерживает слезы. Алхимия искусства. Чужая душа тянется к твоей и находит ее.

– И вас тоже зацепило, – улыбается Луиза, наблюдая за Элин. – Ей удалось уловить самую суть парка, даже без деталей. Это… своего рода картографическое искусство. После того как Кир показала мне карту, я провела небольшое исследование. Я прочитала, что до того как картография стала наукой, составление карт и пейзажная живопись являлись смежными занятиями. И здесь это прекрасно видно, верно? Места, которые она выбрала, то, как она их нарисовала, все это – цельный рассказ.

– Да. – Элин по-прежнему не может оторваться от карты. – Вы знаете, где расположены все эти места?

– Большинство из них.

– А вот это? – показывает Элин. – Это речной пляж, да? Я узнаю плотину за ним.

Твердые линии плотины смягчаются извилистыми очертаниями реки, пляжа и окружающего леса. Всего несколькими небольшими штрихами создается мощное ощущение движения.

Луиза кивает.

– А в конце пляжа она нарисовала дерево из букв, – бормочет Айзек.

Крохотные буквы наезжают друг на друга, образуя ствол.

Похолодев, Элин рассматривает дерево. Есть в нем какое-то неистовство.

– Такова традиция, – поясняет Луиза. – Когда парень с девушкой начинают встречаться, они вырезают на дереве свои инициалы.

Любопытно. Неужели у Кир здесь начались романтические отношения?

– А это?

Айзек кивает на гранитный пик.

– Это? – Луиза хмурится. – Точно не знаю. Наверное, смотровая площадка, но если и так, то малоизвестная.

Чуть в стороне от вершины Кир нарисовала небольшой круг. А внутри него – парк в миниатюре. Круг беспокоит Элин, и не только его контур, несколько раз прорисованный темно-синим, почти черным, но и тревожность пейзажа внутри. Возможно, дело в цветах. Они светлее, чем остальная картина. Светлее, чем на самом деле.

– Думаю, вы правы, – бормочет Айзек. – Это смотровая площадка. Круг, видимо, окуляр, направленный на парк.

– Возможно.

Палец Луизы зависает над левой стороной полотна.

– А это что? – спрашивает Элин. – Водопад?

Но она так и не получает ответа.

– Что-то не так? – Айзек устремляет встревоженный взгляд на Луизу.

– Да, – наконец говорит та, щурясь. – Просто теперь, когда я знаю, что Кир пропала, мне тяжело на это смотреть. Этот водопад… много лет назад в него спрыгнул один местный парень, а потом так стали делать и другие. Копировать. И водопад прозвали водопадом Самоубийц. Люди приезжают к нему отовсюду, чтобы…

Все трое умолкают, уставясь на нарисованный Кир водопад. Каскад воды написан густыми сердитыми мазками – серыми, белыми и голубыми тонами, словно бурлящий поток.

Откашлявшись, Луиза передвигает палец чуть вправо. На круг из высоких деревьев посреди пустого пространства. Деревья лишь обозначены: размытые коричневые и черные мазки, намекающие на ветви. А посередине – взмывающая ввысь колонна света.

– В том, как она это нарисовала, есть что-то божественное, – шепчет Элин.

– Я тоже так подумала. Это поляна, вероятно, в лесу, который сильно пострадал от пожаров в последние годы. – Луиза пожимает плечами. – Я не знаю, что это значит для Кир. Она никогда не упоминала, что бывала там.

– А Кир рассказывала вам о том, как рисует карту? – интересуется Айзек.

– Лишь в двух словах. Похоже, ее смутил мой восторг.

Напряжение на лице Луизы сменяется улыбкой.

Элин кивает.

– Можно сфотографировать?

– Конечно.

Сделав фотографию, они разговаривают еще несколько минут, а потом Элин берет со стола буклет и пишет на нем телефон.

– Если вспомните что-нибудь еще, вот мой номер.

На окраине городка их преследует аромат жареной рыбы с травами, в кафе толпятся местные жители, наслаждающиеся поздним завтраком на солнце. У Элин урчит в животе.

Айзек заглядывает в окно кафе с левой стороны улицы.

– Хочешь зайти?

– Ага, умираю с голоду.