Вето на брак - Кей Мортинсен

Граси потеряла покой и сон и все свободное время проводила у кровати Маноло, моля Бога вернуть ему здоровье. Она не спускала глаз с неподвижно распластанного тела, и, когда в полузабытье Маноло по прикосновению узнавал ее, шепча ее имя, сердце ее наполнялось радостью и усиливающейся надеждой.

Теперь, когда он пришел в сознание, она знала, что все ее молитвы были услышаны. Маноло мог думать, говорить, остальное не имело значения. Ни оскорбленная гордость, ни обида за то, что он презирал ее все эти годы, ни даже ее собственный стыд за предательство, совершенное по отношению к Пилар, — ничто не волновало Граси больше, чем выздоровление Маноло. Пусть он был мошенником и лжецом, пусть коварно соблазнил и обманул ее, пусть замышлял хладнокровную месть и жил надеждой рассчитаться с ней и с Пилар. Он побывал на грани жизни и смерти, сполна узнал, что значит боль и страх умереть, а этого Граси не могла пожелать никому. Даже жестокому и бессердечному Маноло.

Господи, верни ему жизнь! — то и дело молила она. Только когда жизни Маноло угрожала опасность, Граси поняла, насколько любит его. Любит, несмотря ни на что, храня в сердце счастливые воспоминания, неся их сквозь слезы и надежду. Вся ее ненависть и уязвленная гордость словно куда-то исчезли, уступая место надежде, что Маноло будет жить, что скоро закончатся боль и страдания.

— Граси… — пробормотал слабым прерывающимся голосом очнувшийся Маноло.

— Я с тобой, — успокоила она его.

— Не уходи.

Улыбка скользнула по его разбитым губам. И Граси тоже просияла от радости, чувствуя, как его пальцы сжимают ее ладонь.

— Маноло, ты помнишь, что произошло?

Пытаясь восстановить в памяти последовательность событий, он слегка поморщился.

— Да. Мы с Пилар…

— За нее можешь не волноваться. Я уже говорила тебе, с ней все в порядке. Она волновалась за тебя.

— Я не хочу ничего о ней знать.

— Тише, тише, успокойся. Я понимаю, ты не хочешь, чтобы она видела тебя в таком состоянии. Признаться, ты действительно находишься не в лучшей форме. Увидев тебя сейчас, она лишь еще больше расстроится. Так что я просто передам ей, что ты спрашивал о ней, ладно? Она любит тебя.

Маноло хотел возразить, но почувствовал, что слишком слаб, чтобы спорить. Ничего, силы вернутся к нему, и тогда он сможет рассказать Граси о том, как все было на самом деле. Он не сомневался, что она не случайно заботится о нем и приложит все силы, чтобы помочь ему скорее встать на ноги. А когда он наконец поправится, то сделает все, чтобы они с Граси вновь стали близки, как и раньше.

— Граси, ты, должно быть, очень устала, — как-то сказал Чарли, остановив ее в коридоре. — Ты вовсе не обязана работать сверх нормы.

Но Граси знала, что обязана. Обязана быть рядом, если Маноло вдруг станет хуже.

— Ничего, мне все равно нечего больше делать, — ответила она весело.

— Он по-прежнему не хочет видеть Пилар?

— Нет. Мне очень жаль.

— С ним все будет в порядке?

— Думаю, да. Он уже начинает поправляться. Молодость делает свое дело. Уже очень скоро Маноло будет совсем здоров.

— Что ж, замечательно! Отличные новости!

Граси восхитилась Чарли — не каждый способен желать добра сопернику, за которого выходит замуж любимая женщина.

— Я хочу Маноло только добра, — словно прочитав ее мысли, смущенно сказал Чарли, — и пусть Пилар будет хорошо с ним.

— Вот это и есть настоящая любовь, — промолвила Граси мечтательно, — желать кому-то блага, отказываясь от своего! Скоро Маноло будет почти совсем здоров, и тогда мы переведем его в другое отделение. Но я и там буду за ним присматривать.

— Да, постарайся. Нам очень важно его здоровье.

Граси почувствовала в голосе Чарли волнение.

— Что ты имеешь в виду?

Он замялся, осознав, что сказал лишнее, но отступать было поздно.

— Что ж, не хочу ничего от тебя скрывать. Я конечно же желаю Маноло скорейшего выздоровления, но это связано не только с моими чувствами к Пилар. Я говорю тебе об этом только потому, что она сходит с ума от волнения, и нам непременно нужна твоя помощь. Даже не знаю, с чего начать… Клиника испытывает огромные финансовые затруднения. Твоему отцу удалось взять в кредит приличную сумму на первоначальное финансирование, и она полностью ушла на самое передовое и дорогостоящее оборудование. Мы долгое время оплачивали труд высококвалифицированного персонала в надежде, что затраты окупят себя и нам удастся привлечь богатую клиентуру и заинтересовать новых инвесторов. Но, к сожалению, наши расчеты не оправдались, клиника давно перестала себя окупать.

— А как же деньги моего отца? Он был богатым человеком, и оставил большое наследство!

— Боюсь тебя огорчить, Граси, но ты заблуждаешься. Чтобы оборудовать клинику, Энрике пришлось занимать деньги где только возможно, не думая о том, как он будет отдавать их.

На короткое время сомнения овладели Граси, но она сразу же прогнала их, вскричав:

— Это невозможно!

— Возможно. Я долгое время управлял финансовыми делами Энрике и, поверь, знаю о них лучше, чем кто-либо. У клиники нет денег. Все давно истрачено, и сейчас мы почти на грани банкротства. Твой отец не думал о последствиях. Занимая деньги, он рисковал, и теперь пришло время расплачиваться за этот риск. Уверен, он предвидел, что дело закончится полным фиаско, и незадолго до смерти изо всех сил старался утвердиться в роли миллионера.

Граси не сводила с Чарли расширенных от изумления глаз. Неприятный холод сковал ее внутренности при одной лишь мысли, что Маноло хотя бы частично прав в том, что ее отец был не совсем честен в финансовых делах. Так считал Маноло, но Чарли… Как мог Чарли, которого отец считал верным помощником и другом, даже допускать подобные мысли?

— Уж не считаешь ли ты, как некоторые, — проговорила она, едва дыша, — что мой отец был мошенником и лжецом?!

Чарли с достоинством встретил ее негодующий взгляд.

— Пойми, Граси, нам ни к чему разбирать то, что осталось далеко в прошлом и бередить память о Энрике. Надо подумать о настоящем, а настоящее таково, что клиника Науреса стоит на грани финансового краха и мы обязаны спасти Маноло и сделать так, чтобы он возглавил все финансовые дела. Проще говоря, нам необходимы его деньги, его умение руководить и доверие банкиров, которым он может воспользоваться, чтобы вытянуть нас из долговой ямы. Маноло является единственной надеждой, на которую мы уповаем. Только он может спасти клинику от краха.

— Он? — Граси вздрогнула от удивления. — О каком доверии банкиров может идти речь после чудовищного скандала с финансированием, в котором была замешана семья Морадильо?!