Ведется следствие - Кира Измайлова

Мелисса вздохнула. Она искренне желала, чтобы Арман не возвращался подольше, потому что… Это была довольно запутанная история: сперва юного повесу чуть не женила на себе госпожа Приятненьких, но имела неосторожность похвалиться будущим супругом перед госпожой Полненьких. Арман мгновенно оценил состояние Клариссы, как более заслуживающее внимания, и вскоре сменил объект сердечной привязанности, за что Мелисса соседку возненавидела. Затем юноша, очевидно, понял, с кем связался, но деваться ему было некуда: сам он не имел решительно никаких средств к существованию, и выгодная женитьба была единственным способом не загреметь в долговую яму. Правда, вскоре началась оккупация, Арман под покровом ночи сбежал в партизаны и вскоре уже сражался, как истинный патриот, в рядах добровольцев, хотя прежде был убежденным пацифистом. Однако теперь, подмечали в газетных заметках, желание освободить родную землю от захватчиков сделало из юноши настоящего героя. (Мелисса сдержанно злорадствовала, хотя прилюдно утешала подругу.) И, возможно, он и впрямь дослужился до какого-то солидного звания, если бы не попал в плен…

– Его тело нашли потом… случайно… – Кларисса комкала в руках платочек. – Опознали чудом – тогда была ужасная неразбериха, но кто-то из его сослуживцев всё же сумел узнать Армана, они там делали себе… как это называется, Мелисса?

– Татуировки, – подсказала та. – Ужасная вульгарность!

– Да, но если бы не эта… татуировка с номером части, где служил мой несчастный Арман, я даже не узнала бы, что с ним сталось! А так… Тот же сослуживец знал, что я часто пишу Арману, должно быть, тот перечитывал мои письма…

На лице Мелиссы отразилась надежда, что письма эти юноша, не читая, отправлял в костер. А может, раздавал приятелям на самокрутки и рассказывал страшные истории о суженой.

Госпожа Полненьких прислонилась к плечу Топорны, едва слышно всхлипывая.

– Это как будто было вчера! – простонала она, но не дождалась никаких проявлений сочувствия. С тем же успехом можно было требовать его от, скажем, мраморной статуи, стоявшей в углу салона.

– Дорогая, ты так расстроена! – вступила госпожа Приятненьких и тоже придвинулась ближе к Полу. Тот угодил в западню – деваться было некуда, дамы зажали его с уверенностью, выдающей огромный опыт. Пол вздохнул и стал слушать дальше. – Позволь, я продолжу… Бедная Кларисса не может спокойного вспоминать об этом… видите ли, господин Топорны, несчастный Арман был в кошмарнейшем, чудовищном виде, его пришлось хоронить в закрытом гробу!

О том, что его пришлось хоронить в закрытом гробу еще и по причине порядочной степени разложения, Мелисса умолчала.

– Нам сказали, что его, скорее всего, страшно пытали перед смертью, – с придыханием произнесла она и прижалась к локтю Топорны, словно бы ища защиты. – Это… это ужасно!

– Я поклялась, что не оставлю этого так просто, – глухим голосом произнесла Кларисса и спрятала лицо на плече у Пола. Офицер казался совершенно безучастным, кажется, чужие страдания его не трогали. – Я решила, что положу жизнь на то, чтобы разыскать того изверга, который так истязал моего дорогого Армана!

– А разве я могла оставить подругу без поддержки? – вступила Мелисса, беря офицера за запястье и с досадой констатируя, что у каменного Топорны даже пульс не участился. – Тем более, я тоже была знакома с бедным юношей! И с тех пор мы ищем того негодяя…

– Чтобы отомстить! – воскликнула госпожа Полненьких.

Госпожа Приятненьких не стала говорить о том, что лично она с удовольствием поблагодарит того человека, который разделался со слизняком и изменщиком Арманом.

– Я потратила столько денег на то, чтобы достать результаты экспертизы, – продолжала Кларисса. Мелисса покивала: на самом деле юный повеса таскался по казино, ипподромам и искал забвения в объятьях певичек и актрисок. Вследствие этого состояние заклятой подруги заметно уменьшилось и теперь было примерно таким же, как ее собственное, что не могло не радовать. – Мне… мне прислали бумаги, в которых говорится, что Армана допрашивали, а допрос, скорее всего, вел опытный медик… У моего несчастного нареченного несколько раз останавливалось сердце, он переставал дышать, не выдержав страданий, но его всё равно возвращали к жизни и… продолжали пытки!

– Хм, – сказал Пол.

– Я несколько раз лишалась чувств, читая описание того, что творили с моим бедным Арманом, – сообщила та. Сын предателя остался безучастен. Дама поднесла пальцы к вискам. – Это… это ужасно!

– Прошу, не надо, дорогая, – вступила Мелисса. – Если ты прочтешь это сама, тебе вновь станет дурно! Лучше дай господину Топорны ту бумагу, он лучше нас разбирается в подобных вещах…

– Ты права, милая, – проговорила Кларисса и, открыв сумочку, протянула Полу сложенные бумаги. – Вот…

– Хм… – повторил тот и углубился в чтение.

Дамы переглянулись – вот сейчас на лице Топорны читался живейший интерес, насколько этот человек вообще мог его испытывать. Во всяком случае, когда он читал эти потрепанные документы, мимика его была куда более живой, чем в предыдущие полчаса: Пол хмурился, приподнимал брови, даже улыбался чему-то…

– Действительно, – сказал он, возвращая документы госпоже Полненьких, – крайне интересный метод допроса. Для того времени, я бы сказал, прогрессивный. Думаю, специалист получил ответы на свои вопросы.

Дамы снова переглянулись, теперь в некотором замешательстве: они не ожидали такой реакции. Однако отступать было некуда, и слово снова взяла Кларисса:

– Вот и нам удалось выяснить, что… только один человек в армии Каролевства практиковал подобные методы. Остальные… как это говорится? А! В подметки ему не годились! Но это ничего, ничего нам не давало…

– Да, взгляните, – Мелисса сунула Полу под нос вырезку из газеты времен оккупации, порядком потрепанную на сгибах. Изображение на скверной фотографии было едва различимо, а подпись сообщала, что заснятое действо суть награждение особо отличившихся воинов. – Кто это, по-вашему, господин Топорны?

– Офицер пожарных войск, – без запинки ответил тот, едва взглянув на фотографию. – Парадная форма: алый мундир, символизирующий пламя, черные брюки, символизирующие дым пожара, каска… На поясе – церемониальное оружие, позолоченный багор в масштабе пять к одному. Награды… Хм, разглядеть сложно, но тут не менее трех медалей за заслуги перед Каролевством и два ордена за проявленное мужество.

– О боже, вы его знаете?.. – чуть не подпрыгнула Кларисса.

– Увы, – бесстрастно ответил Пол, – к глубокому моему сожалению.

– То, что вы сказали, совпадает с тем, что удалось разведать нам, – заговорила Мелисса. – В то время ходили слухи о каком-то офицере из пожарных войск. И мнения расходятся: кто-то говорит, что он был медик божьей милостью, кто-то – что это настоящий зверь… Имя его неизвестно, следов не осталось, умоляем, если вы что-то слышали… скажите нам!