Покореженное эхо - Михаил Март

Вот увидите, перед отъездом он пришлет мне копию съемки на видеокассете, дабы напомнить, что и мы у него в ловушке. Так что, Паша, не особо переживай на счет слежки. За тобой наблюдал Шверник. А вот за Жоржем Уваровым, который привез картины сюда, никто не наблюдал. Здесь и будет наше хранилище в течение десяти лет, и знать о нем будем только мы. Семеро. А теперь предлагаю выпить. Шашлык стынет.

Спустя минут десять задумчивый Платон Пелевин, у которого лежал в тарелке остывший шашлык, неожиданно сказал:

– Сами того не понимая, мы вынесли себе смертный приговор. До приезда в Швецию, мы жили каждый по себе и были свободными людьми. Теперь мы сковали себя оковами обязательств, связанными с большими деньгами. Десять лет слишком большой срок, чтобы выдержать такое напряжение. А начнется все с элементарного недоверия и подозрений. Потом перерастет в непонимание и откровенную вражду. А чем это кончится, одному Богу известно.

– Неужели, Платоша, ты считаешь, что я не подумал о таких важных деталях – спокойно парировал Гортинский. – Идите за мной.

Хозяин проводил друзей в гараж, открыл потайную дверь, и они спустились в подвал. Перед ними возникла еще одна дверь, но даже по мимолетному взгляду на нее стало ясно, что открыть ее без ключа невозможно. На стальном корпусе находилось семь скважин. Гортинский достал ключ, вставил его в одну из них, несколько раз повернув, он потянул на себя массивную ручку и с усилием открыл створку толщиной в пятнадцать сантиметров.

Перед ними предстала небольшая комната с бетонными стенами. На полу лежали холсты, завернутые в рулон.

– Это Эль Греко. Каждый положит один холст в туб из нержавеющей стали, где картины сохранятся не хуже, чем в запаснике Эрмитажа. Здесь они недоступны.

Теперь взгляните на дверь. Тут стоит только один замок, а вырезов под замки семь, и каждый из вас получит размеры, которым должен соответствовать замок.

Каждый из вас закажет по этим размерам свой. Благо Швеция славится своими замками и мастерских в городе пруд пруди. Мы установим ваши замки в пустые гнезда и запрем дверь на семь замков. В итоге ни один из нас самостоятельно не сможет приехать в Швецию, вскрыть дверь и похитить картины. Только все вместе.

Ключи мы сложим в один ларец и отнесем в банк. Я уже нашел такой банк и сделал заказ на ячейку, которую мы абонируем на десять лет. В ячейке наборный электронный замок. Вы пропускаете через него свою карточку, замок считывает семь цифр, и ячейка открывается. Я попросил установить другой замок и сделать семь карточек. Электронное устройство будет считывать только одну цифру, закодированную в карточке. И пока все карточки не пройдут через замок и он не сосчитает семь цифр, ячейка не откроется. Таким образом, чтобы получить ключи от двери, каждый должен приехать со своей карточкой. Такая система не позволит ни одному из нас обойти остальных и воспользоваться случаем, чтобы забрать картины. О каком недоверии или подозрениях может идти речь. Мы одна команда, которая играет до конца, и никто никого не обойдет на повороте.

– Ну ты фантаст, Веня! – воскликнул Евдоким Вяткин. – Ну ты даешь!

Ему зааплодировала вся компания.

К шашлыку вернулись в бодром настроении и взялись за стаканы. Теперь их почему-то не мучил вопрос розыска преступников, которым занималась вся страна.

К заходу солнца у адвоката возник законный вопрос. Он привык любую сделку расценивать как юридический документ и предусматривать любые случайности и мелочи.

– Мы не учли двух факторов, господа! Все взглянули на Севу Дикого.

– А именно. Карточку ведь можно потерять, ее могут украсть. Десять лет – срок немалый. Предлагаю, чтобы каждый сдал свою карточку адвокату или душеприказчику, нотариусу или доверенному лицу, способному нести за нее ответственность в течение десяти лет. А в случае смерти владельца карточки, переправлять ее на определенный адрес.

– Кому? – удивился Ким Вяткин.

– Нам. Мы должны иметь такой адрес. Мало ли что с человеком случится, и погорят все остальные. Не будет одной карточки, и шестеро не откроют ячейку. Но никаких наследников. Деньги принадлежат только участникам операции. А если он умр, то они переходят к оставшимся в живых.

– Трезвая мысль, – поддержал Севу Уваров. – Дай Бог нам всем здоровья, но после такого риска делиться с чужими родственниками никому не захочется.

– Согласен! – поддержал Пелевин. – Я даже могу предложить большее. Давайте смотреть на вещи трезво. Десять лет – срок немалый. Один из нас может и далее процветать, а кто-то – разориться. Нам плевать, а ему подавай долю прямо сейчас. И я готов с этим согласиться. В случае краха каждый из нас может продать свою карточку. Но за спешку и нетерпение ему придется идти на жертвы.

Он получит половину ее стоимости, а мы, кто выдержит срок до конца, получим за него всю сумму. Я не думаю, что мы не сможем скинуться и заплатить нетерпеливому или разоренному полмиллиона вечно зеленых ассигнаций.

Идею поддержали аплодисментами.

– Предлагаю составить устав нашего союза грабителей, внести в него все эти предложения и разбить их на пункты. Каждый должен подписать этот документ, чтобы потом не говорить, будто решение принималось по пьянке.

Предложение адвоката так же приняли с должным энтузиазмом, но с поправкой, чтобы в уставе не было и намека на то, о каких карточках идет речь и других деталях, косвенно указывающих на причастие друзей к какому-то преступлению.

Каждый дал обет молчания.

В целом вечер удался. Собирались с трагическими лицами, а закончили застольными песнями.

В гостиницы решили вернуться только после того, как решится вопрос с замками, ключами, ячейкой и карточками. На работу ушло три дня. На четвертый семеро русских туристов с банковскими электронными карточками покидали Швецию.

Гортинского провожала Марта. Перед выездом из города он заехал на телеграф за почтой.

Когда он открыл почтовый ящик, то увидел лежащую на дне видеокассету и письмо.

Гортинский усмехнулся. Как они все предсказуемы!

Глава III

Возвращаясь к сегодняшним дням

1.

Майор Марецкий старался не давить на женщину, которой и без того трудно было говорить. Утирая слезы, она старалась взять себя в руки, но ей это давалось с трудом.

– Понимаете, это какая-то роковая случайность. Его с кем-то спутали. Игнат не имел врагов. Спросите у сотрудников. Он никогда ни с кем не конфликтовал, выдвигал молодежь на руководящие должности. Я не понимаю, как это могло произойти.

– Вы давно женаты?

– Восемь лет. Я руководила технической выставкой на Урале, а их институт участвовал в ней. Выставка международная, и на ней было представлено много стран. Я знаю испанский язык, и помогала Игнату в переговорах. Он одинок, я вдова, так как-то и получилось.

– Ничего странного вы за мужем не замечали в последнее время?

– Все, как обычно, не считая вчерашнего инцидента в ресторане. Точнее, уже позавчерашнего. Стрелки часов показывали семь утра.

– Что произошло в ресторане?

– Мы поехали на Никитскую отмечать мой день рождения.

– Извините, как называется ресторан?

– "Пальмира". Не знаю, почему ему захотелось поехать именно туда. У нас под боком своих ресторанов полно. Метрдотель посадил нас за столик, а Игнат попросил его проводить к директору. Не знаю зачем. Нас встретили пристойно.

Вернулся он буквально через пять минут. Я только заказ успела сделать. И тут же поняла, что он какой-то не такой. То ли кого-то увидел, то ли еще что-то.

Понимаете, у него был потерянный вид. Он даже меня не слушал. А минут через пять подошла девушка и выплеснула ему шампанское в лицо и, не говоря ни слова, ушла.

– Так. Вот тут давайте остановимся поподробнее. Как выглядела девушка? Постарайтесь вспомнить.

– Девушка тут ни при чем. Мой супруг был не очень верным мужем. Девушек у него хватало. Не эта, так другая. Он же всем врет, что не женат, обещает жениться. Я ему просто ничего не говорила, но со многими мне довелось встречаться. Наиболее настырные находили его адрес и приходили к нам домой, а дверь открываю я. Игната дома невозможно застать. Многие уходили от меня в слезах. А эта оказалась гордая, с чувством достоинства и правильно поступила. Молодец!

– И все же вы мне ее опишите. Сейчас каждая, самая незначительная, деталь имеет значение. Ведь вы сами сказали, что подозревать некого.

– На вид ей лет тридцать. Но не вертихвостка, а как бы это сказать, скорее дама, умеющая себя подать в лучшем свете. Красивое лицо, но очень холодное.

Карие глаза, темно-рыжие волосы до плеч, хорошая фигура. Она это знает и носит обтягивающие платья. Ногти очень длинные и красивые. Посуду она вряд ли моет.

Духи хорошие, Кристиан Диор. У меня такие были когда-то, помню их аромат. Вот только мне показалось, что с количеством она явно переборщила. Запах бил в нос.