Вокруг одни враги - Росс Макдональд

Я вошел в закусочную.

— Извините за беспокойство. Не подскажете ли, как добраться до ранчо Крагов?

— Подскажу, но это еще не значит, что вы туда доберетесь. Баззард-крик, наверное, уже разлился вовсю.

— Ну и что?

— А то, что бежит он через дорогу, которая идет к ранчо. Поезжайте, коли есть охота. Тут один малый было попробовал, только что-то пока не вернулся.

— Джек Флайшер?

— Значит, вы Джека знаете? Что там на ранчо, а? — Он доверительно подтолкнул меня локтем. — Женщина у Джека, что ли? Не впервые, между прочим.

— Вполне возможно.

— Ночка, правда, сегодня выдалась никак не для гостей, да и место там не из лучших.

Я позвал Хэнка Лэнгстона. Человек в фартуке сказал, что его зовут Эл Симмонс и что закусочная, равно как и соседняя с ней лавка, принадлежат ему.

Симмонс, расстелив на стойке бумажную салфетку, нарисовал на ней, как нам ехать. Въезд в ранчо в двенадцати милях к северу от Сентервиля. Баззард-крик бежит, когда он бежит, вот с этой стороны ранчо. Если дождь сильный, он наполняется, и вода в нем поднимается очень быстро. Но мы, вполне возможно, успеем через него перебраться, поскольку дождь начался не так давно.

Когда мы уходили, Симмонс сказал:

— На тот случай, если застрянете, у меня есть трактор. Конечно, не бесплатно.

— Сколько же это будет стоить? — поинтересовался Хэнк.

— Зависит от времени. Обычно я беру за трактор десятку в час. От двери до двери, что называется.

А вот если вашу машину понесет течением, тогда уж я ничем помочь не смогу. Так что смотрите, чтобы этого не случилось.

Мы тронулись в путь по засыпанной гравием дороге, которой срочно требовалось новое покрытие и которая, казалось, никогда не кончится. С шипением низвергались с небес струи. И молния подавала нам какие-то страшные, но бессмысленные сигналы.

Мы пересекли несколько небольших потоков, выдолбивших желоба поперек дороги. Точно по счетчику в двенадцати милях от Сентервиля нас остановил ручей. Грязно-коричневый в свете фар, рябой от дождя, он заливал дорогу и был на первый взгляд шириной по меньшей мере футов в сто.

— Как по-вашему, Хэнк, сумеем перебраться?

— Не знаю, глубоко ли здесь. Жаль лишиться машины.

Я вынул пистолет и фонарик и положил их во внутренний карман пиджака. Потом снял туфли, носки и брюки и, оставив их в машине, вылез под дождь. Когда я в пиджаке, но без брюк встал перед фарами, Хэнк расхохотался.

Вода была холодной, а гравий колол ноги. И тем не менее я испытывал удовольствие, как давным-давно, когда, держась за руку отца, я впервые вошел в воду на пляже в Лонг-Биче.

Хорошо бы и сейчас держаться за чью-нибудь руку. Хотя вода ни разу не поднялась мне выше, чем до бедер, неслась она так стремительно, что я с трудом держался на ногах. В самом глубоком месте, примерно на середине потока, мне пришлось пошире расставить ноги, чтобы не потерять равновесия. Казалось, будто со мной вступили в противоборство две разнонаправленные силы земного притяжения.

Выбравшись за середину потока, я остановился передохнуть и осмотреться. Впереди, там, где поток кончался, я разглядел какую-то серую груду. Я подошел поближе. Это был человек или скорей тело человека, одетого в серый костюм. Шлепая по воде, я вытащил из кармана фонарик и направился прямо к нему.

Это был Хэккет. Он лежал на спине. Над его физиономией потрудились так, что его было не узнать. Костюм промок насквозь, волосы в грязи.

Он среагировал на свет, попытавшись сесть. Я наклонился и, обхватив его рукой за плечи, помог ему:

— Я Арчер. Помните меня?

Он кивнул. Его голова упала мне на плечо.

— Можете говорить?

— Да, могу. — Голос у него был хриплый, словно у него болело горло, и говорил он так тихо, что я вынужден был приложить ухо к его губам.

— Где Дэйви Спеннер?

— Он убежал. Убил того, другого, и убежал.

— Убил Джека Флайшера?

— Я не знаю, как его зовут. Пожилого человека. Разнес ему выстрелом голову. Ужас какой-то!

— А вас кто избил, мистер Хэккет?

— Спеннер. Он бил меня, пока я не потерял сознание, а потом, приняв за мертвого, бросил. Я пришел в себя, когда начался дождь. Сюда я еще кое-как дополз, но потом выдохся окончательно.

С другой стороны ручья меня окликнул, замигав фарами, Хэнк. Я крикнул ему, чтобы он не беспокоился, и велел Хэккету сидеть и ждать.

— Вы меня не бросите? — в полной растерянности спросил он.

— Подождите несколько минут. Мы попробуем подъехать сюда на машине. Если Спеннер сбежал, бояться нечего.

— Слава богу, он сбежал.

Пережитое, по-видимому, сделало Хэккета робким и почтительным. Я даже стал испытывать к нему симпатию и потому накинул на него свой пиджак.

Держа в одной руке фонарик, а в другой пистолет, я было двинулся через поток в обратном направлении. И тут вспомнил про машину Флайшера. Он умер, значит, можно ею воспользоваться.

Я повернулся к Хэккету.

— А где машина убитого?

— По-моему, возле амбара я видел машину.

И он махнул рукой куда-то вправо.

Я прошагал по проселку еще ярдов сто или около того и очутился на дорожке, уходящей вправо. Прошедшие и нынешние дожди смыли с нее всю землю, обнажив голые камни. Я пошел но дорожке, страшась того, что мне предстояло увидеть в конце ее.

Первое строение, попавшееся на моем пути, оказалось амбаром, старым, покосившимся, с зияющими в стенах дырами. Я обвел фонариком вокруг. Метнулась, вылетев через дыру, сова-сипуха: в полосе света мелькнула плоская, похожая на человеческую, голова на бесшумных крыльях. Она напугала меня. Словно призрак Джека Флайшера.

Машина его стояла за амбаром, незапертая, но ключа в зажигании не было. Значит, ключ остался у Флайшера в кармане. Я чуть было не отказался от своего намерения воспользоваться его машиной. Но заставил себя подойти к дому.

За исключением одного крыла, крытого плоской кровлей, от дома, кроме каменного фундамента, ничего не осталось. Да и то крыло, что сохранилось, тоже сильно пострадало за многие годы от ненастья. Хлопал на ветру оторванный лист кровельного железа, а покосившаяся дверь висела на одной петле.

Когда, войдя внутрь, я нашел Джека Флайшера распростертым на мокром бетонном полу, он уже тоже стал частью той разрухи, которая царила в доме. В слабом свете моего карманного фонарика его лицо и голова казались покрытыми ржавчиной. Сквозь дыру в крыше на него струйкой текла вода.

Обшаривая карманы Флайшера, я обратил внимание на то, что тело еще было теплым. Ключи от машины нашлись в кармане брюк, а во внутреннем кармане пиджака — копии документов, сделанные им в Сан-Франциско. Я взял по одной копии себе.

Перед уходом я еще раз обвел фонариком по сторонам. В одном углу располагались двухъярусные нары, какие можно видеть в бревенчатых хижинах старого Запада. На нижних нарах лежал спальный мешок. Еще в помещении был стул, сделанный из деревянной бочки. Возле стула валялась куча нарезанного кольцами и кусками липкого пластыря. На полу около нар были набросаны окурки от сигарет.

Я оставил Флайшера там, где он был, предоставив полиции самой разбираться в деталях, и спустился по скользкому от грязи склону к его машине. Она завелась с первой же попытки. По размытой дождем дорожке я на малой скорости выбрался на проселок и доехал до того места, где меня ждал Хэккет. Он сидел, уронив голову в колени.

Я помог ему подняться и влезть на переднее сиденье.

— Не надо, Лью, — крикнул мне Хэнк с другой стороны ручья. — Слишком глубоко.

Придется попробовать. Не оставлять же Хэккета здесь. А перетащить его на себе я не решался. — Поскользнусь, его понесет течением, и тогда все наши старания окажутся напрасными.

Я осторожно ввел машину в воду, держа курс на фары Хэнка и надеясь, что дорога тут идет прямо. На какое-то мгновенье в середине пути мне показалось, что машина поплыла. Ее понесло куда-то в сторону, но тут же, задрожав, она замерла, зацепившись за что-то под водой.

Больше ничего не случилось, и мы благополучно перебрались через поток. Поддерживая Хэккета с двух сторон, мы с Лэнгстоном перетащили его в фургон и уложили на заднем сиденье. Я надел брюки и пиджак, а Хэккета укрыл ковриком, что лежал в машине на полу. К счастью, в фургоне хорошо работал обогреватель.

Я запер машину Флайшера и оставил ее на дороге. Потом еще раз вернулся к ней и осмотрел багажник. Магнитофонных пленок там не было. Я захлопнул крышку багажника. Двенадцать миль до Сентервиля мы ехали медленно.

Отсутствовали мы, должно быть, часа два, но свет в закусочной все еще горел. Эл Симмонс, зевая, подошел к двери. Вид у него был такой, будто он спал не раздеваясь.

— Я вижу, вам удалось выбраться.

— Да. А Джеку Флайшеру нет. Его застрелили.

— Насмерть?

— Ему разнесли голову из обреза.