Синий бар (СИ) - Бисвас Дамьянти

По словам Шетти, подобные заведения он увидел во время поездок в Бангкок. Вечерние развлечения в некоторых ресторанах включали в себя шоу гламурных танцовщиц, которые производили фурор. Помещение больше походило на ночной клуб из кино, чем на танцевальный бар времен ее молодости. Тара попробовала намекнуть Шетти, чтобы он немного снизил ожидания в отношении новой труппы, которая едва начала двигаться слаженно. Им предстояло провести на репетициях еще много часов.

– Остальные меня не волнуют. А вот ты должна устроить незабываемый вечер, – произнес Шетти своим обычным спокойным, но угрожающим тоном.

Беседа с Митхи заставила Тару насторожиться. Она хотела обсудить ее слова с Зоей, но на звонки отвечала только Пия. Тара не могла говорить о Шетти в присутствии дочери.

В короткий перерыв после обеда в своей комнате она снова набрала номер подруги, надеясь, что Пия уже ушла в школу, но дочка взяла трубку и переключила звонок на видеосвязь.

– Как дела, куколка? Хорошо ли прошел твой экзамен по английскому?

– Конечно, ма. – Пия закатила глаза. Она сделала это точно так же, как Арнав, и у Тары екнуло сердце. – Ты скоро возвращаешься?

– Через неделю, когда у меня будут билеты. Где тетя Зоя?

– Готовит ужин. Сегодня короткий день в школе, мам. Суббота.

Стук в дверь. Наверняка одна из танцовщиц.

– Я забыла, извини. Поговорим позже. Веди себя хорошо. – Тара закончила разговор и поспешно вышла.

Вечером, надев для выступления короткое платье, Тара бегала по холодной гримерке, подготавливая девушек. Она переходила от одной танцовщицы к другой, поправляя прическу, макияж, сережки и складки нарядов, подбадривая и успокаивая. Если они будут слушать музыку и следовать ее указаниям, удачный вечер у них в кармане.

Все было уже не так, как четырнадцать лет назад. Тогда мужчины осыпали ее десятирупиевыми купюрами, пока она спускалась с крошечной сцены и, уворачиваясь от мужских лап, принимала деньги от клиентов и наливала им напитки. По закону танцовщицы баров не могли покидать сцену, но все закрывали на это глаза, потому что чаевых, как правило, давали гораздо больше, если девушки ходили по залу и соблазнительными движениями принимали их из грязных мужских рук.

Она задалась вопросом, сделает ли кто-нибудь из стоящих перед ней танцовщиц то же самое сегодня. Скорее всего, да. Каждый зарабатывает как приходится.

Когда она напомнила ученицам о том, что нужно держать ритм, они понятливо кивнули, в кои-то веки послушные, присмиревшие от громкой музыки. От ее громкости пульсировали стены, тряслись туалетные столики. Она заставляла их сердца сжиматься в кулак. Диджей разминался и играл пробный сет. Тара обучила девушек различным движениям – от традиционных индийских до современных западных, от пируэтов до рывков бедрами и напористых, ритмичных толчков.

Включили «Tu shayar hai» – ремикс болливудского номера «Ты поэт, а я твоя поэма». В том фильме исполнительница главной роли Мадхури Диксит умела соблазнять и телом, и взглядом, но Таре эта песня напоминала лишь о том, как ей завязывали глаза, как она задыхалась в парандже, как в темноте тот мужчина скалил на нее зубы. Она бросилась к диджею. Раньше этой композиции не было в программе.

– Мистер Шетти добавил, – объяснил тот.

Задыхаясь от бега и подступающего страха, который грозился окончательно парализовать ее, Тара не могла найти нужных слов. В свое время ее выступление под этот номер стало изюминкой программы. В этот вечер Шетти ожидал старых клиентов – он ни за что не согласится, если она попросит сменить музыку.

Значит ли это, что появится он, шакал, от которого она тогда сбежала? Он любил «Tu shayar hai» и заставлял ее танцевать под нее каждый раз. Тара опустилась на стул, тяжело дыша, и постаралась не позволить давним страхам овладеть собой.

Шетти называл «Синий бар» музыкальным, но это был в первую очередь танцевальный бар. Он мог нанять всех диджеев мира, но в конце концов все сводилось к количеству заработанных денег. Тара и ее девушки были теми, кому публика их бросала. Именно они должны танцами передать клиентам зажигательное настроение, чтобы те напились и деньги потекли рекой из их карманов. Тара обязана безупречно сыграть свою роль. Шакал не придет, а даже если и придет, что с того? Она выйдет и будет танцевать. Ради уговора. Ради Пии.

Глава 30

Билал

Билал переключал каналы на огромном телевизоре в кабинете мальчика, приглушив звук. Никто не должен был знать о том, что домоправитель смотрит телевизор в одиночестве, потому что в это время он якобы встречался с мальчиком. Однако тот отправился гулять, как делал это по крайней мере раз в неделю.

«Это позволяет мне немного подышать, Билал».

Иногда после прогулки мальчик возвращался со связкой тетрадей в руках. Иногда – с дешевыми безделушками из придорожных лавок. Или с едой, которую Билал раздавал нуждающимся. Каждый раз мальчик приходил весь в пыли. После этого он долго принимал ванну. Сегодня он надел форму цвета хаки, взял сумку с одеждой и припасами. Мальчик выглядел взволнованным. Эта нервная энергия предвещала беду. Билал начал беспокоиться. Что, если кто-то заметит мальчика там, где ему не место? В форме и сикхском тюрбане он далеко не уйдет. «В этом весь кайф, Билал. Тебе не понять, – пробормотал мальчик, когда домоправитель запротестовал. – Никто не посмотрит на меня и не посмеет доставить мне неприятности».

Билал с удовольствием проводил время в кабинете, где убирался, когда ему надоедало смотреть телевизор, но сегодня он чувствовал, как по телу беспрестанно бегают мурашки. Он научился с точностью до дня предугадывать припадки, которые бывают у мальчика. Скоро случится еще один. Он ловко заменил спрятанный за столом прибор для слежки, положил на деревянную поверхность новые ручки и тетради, рассортировал канцелярские принадлежности. Разбавил виски, которое мальчик хранил в дальнем шкафу – печень у того была испорчена за годы злоупотребления алкоголем. Открыв крошечный ящичек, Билал проверил качество и количество белого порошка. Мальчик не должен случайно получить передозировку. Друзья спрашивали Билала, каково это – работать на мальчика. Если бы они только знали правду.

Остальное время он провел, щелкая пультом и играя в игры на телефоне. Мальчик любил игры. После смерти отца он познакомил с ними Билала. В каком-то смысле Билал и был его отцом. Говорил, от чего следует держаться подальше, и защищал его. Где мальчик сейчас? Идет ли по дорогам, сталкиваясь с простыми людьми, которых презирает? Направляется ли на железнодорожную станцию? Организовывает ли очередную доставку? Может быть, Унна передумал?

Много лет назад, в вечер Чатурдаши, за день до праздника Дивали, Билал застал их в измятой одежде – женщина торжествовала, а мальчик, которому тогда было пятнадцать, выглядел пристыженным и дрожал – на территории гостиницы недалеко от железнодорожных путей. Женщина ушла с улыбкой на лице, которая встревожила его.

Мальчик часто говорил: «Я справедлив, Билал. Я не привязываю этих женщин. Они не одиноки. У них есть выбор. А у меня его никогда не было».

Мальчик сердился на Билала за то, что тот не справился с последней уборкой. Хозяин, отец мальчика, часто говорил: «Если ты не меняешь что-то, ты это выбираешь». «Это неправда, сахаб, – хотел сказать Билал призраку этого человека. – Это ты сделал выбор, теперь мне уже поздно что-то менять. Похоже, твоему сыну тоже».

Глава 31

Тара

Диджей объявил выход Тары, представив ее громкой, тягучей трелью, а когда она вышла на сцену, стал выплевывать слова песни в стиле рэп, одну фразу за другой. Тара несколько раз репетировала свой выход, и все же свет прожекторов ослепил ее.

Она позволила своему телу взять контроль над ситуацией, но эта секундная слепота напомнила ей ужас и сожаления о том первом ночном задании, когда она просидела с завязанными глазами неизвестно сколько времени, в парандже, на заднем сиденье машины в сопровождении двух мужчин.