Истинная судьба дракона - Адриана Дари

Рэджиус попрощался с нами на крыше башни, Аргус превратился в дракона, и мы полетели на юго-восток. Холодный, почти ледяной воздух обжигал легкие, заставлял щуриться и пригибаться ниже к спине моего дракона. Но я не могла противиться искушению и осматривала величественные горы с высоты драконьего полета и восхищалась их красотой. Горный хребет смотрелся, как гребень на спине дракона. Он извилисто тянулся с запада на восток, переходя южнее сначала в высокие холмы, а затем в покрытые густыми лесами предгорья.

Где-то среди них мы и обосновались на ночлег. Ветер шумел в кронах деревьев над нами, играл с пламенем костра и заставлял ежиться от его холодных прикосновений, особенно чувствительных, когда Аргус отходил от меня больше, чем на шаг.

Темнота все больше обступала нас, избегая только светлого места около кострища.

— Я обращусь в дракона. И теплее, и безопаснее, — подавая мне миску с жаркое из кролика, сказал Аргус. — Дикие звери точно стороной обходить будут, маги не сунутся. Да и рефлексы лучше, чем в человеческой форме.

— Я люблю твоего дракона, ты в курсе? — устраиваясь под боком у Аргуса, пробормотала я.

— А кого больше, меня или дракона? — хитро спросил он.

— Не скажу! — я показала ему язык, и мы вместе рассмеялись.

Вечер был таким светлый, добрым и спокойным. Казалось, что впереди счастливое прибытие в поместье Аргуса, поиск возможности блокировать мою силу и совместное будущее.

Аргус рассказывал о своем доме, помощниках и о том, как все будут рады, что, наконец-то, появится хозяйка.

— А у тебя кто-то из родственников вообще остался? — внезапно спросил он. — Я хотел бы пригласить…

Я тяжело вздохнула. В конце концов, он имел право знать…

— Моя настоящая фамилия Вайано.

Аргус нахмурился и удивленно посмотрел на меня.

— Это же… То есть ты наследница поместья у подножия гор? Тех самых Вайано?

— Я не знаю, что ты имеешь в виду под “теми самыми”, но да, — я пожала плечами и прижалась к Аргусу. — Только я никогда и никому об этом не говорила.

— Этот браслет моему деду подарил кто-то из ангелов Вайано, — Аргус притянул меня к себе за талию и уткнулся носом в мою шею. — И кто-то из них же стал причиной гибели моих родителей.

Я только смогла охнуть. Это же как насмешка богов, истинная — потомок тех, кто повинен в гибели родителей.

— Только, пожалуйста, не надо пускать в свою милую головку всякие глупые ненужные мысли, — прошептал Аргус, скользя губами от уха с моим губам. — Мне это не важно. Я люблю тебя, и ничто это не изменит.

Он запустил пальцы в мои волосы и немного потянул вниз, заставляя меня подставить ему лицо и накрывая мой рот чувственным нетерпеливым поцелуем.

***

Когда прилетела первая стрела, Аргус среагировал мгновенно, защитив меня своим крылом. Он опалил близлежащие деревья огнем, запахло паленой плотью и жженой древесиной, но стрелы продолжали лететь, впиваясь в тело моего дракона.

Он продолжал отбиваться, раскидывать нападавших, но с каждой новой стрелой слабел, пока, отчаянно взревев и выпустив последний поток пламени, не упал. Тогда я увидела их. Дроу. Но я даже не успела осознать происходящее, как меня схватили, перекинули через плечо как мешок и потащили.

Я пыталась отбиваться, сконцентрироваться и использовать силу. Но все было бесполезно. А когда я, наконец, смогла поднять хотя бы небольшой ветерок, меня просто ударили по затылку.

Мир потух, а когда начал приобретать очертания, я была уже явно не в лесу. Я лежала на мягкой кровати с балдахином в окружении подушек и благовоний.

— Госпожа очнулась! Госпожа очнулась! — восторженно забормотали со всех сторон звонкие женские голоса.

Глава 21

Несмотря на весь комфорт, который меня окружал, мне было плохо. Голова кружилась, а от запаха благовоний вообще подташнивало. Я с трудом перевела взгляд с потолка на обступивших меня девушек. Несмотря на то, что все было в белесой дымке, я смогла разглядеть их: все были с темно-серой кожей, заостренными ушами и пепельными волосами. Дроу.

Это осознание не вызвало никаких эмоций. Ни страха, ни отчаяния. Полное равнодушие.

Они, улыбаясь смотрели на меня желтыми глазами и о чем-то между собой переговаривались. То ли от их мельтешения, то ли от того, что я получила по голове, к горлу подкатил противный ком.

Я постаралась дышать глубже, чтобы справиться с тошнотой, но ничего не помогало. С трудом перевернувшись, я свесилась с кровати, и меня болезненно вывернуло на серый каменный пол. Обжигающая горечь на языке — желчь… пустой желудок. Сколько же я была в отключке?

— Госпоже плохо! Госпожу надо лечить! — ещё больше засуетились девушки.

Одна из них подхватила меня на руки и понесла как пушинку. Надо же. Такие стройные и худенькие, но такие сильные.

Меня несли темными извилистыми коридорами, которые освещались едва горевшими кристаллами на стенах. Они мелькали мимо меня, обостряя боль в голове. Приторный аромат благовоний постепенно сменился на запах сырого камня и ещё чего-то, соленым вкусом оседавшего на губах.

Я пыталась сконцентрироваться и вспомнить, что произошло. Но каждая такая попытка оборачивалась новым приступом тошноты. А ведь было что-то важное… Что-то, что я была просто обязана вспомнить…

Наконец, мы вышли в просторную пещеру. Откуда-то сверху лился тёплый свет, поэтому я сначала зажмурилась от яркости.

До меня доносился звук льющейся воды и тихое бульканье. Девушки, которые всю дорогу молчали, снова сгрудились вокруг меня и снова начали звонко переговариваться.

Я с усилием подтянула руки к ушам, чтобы закрыть их.

Меня опустили в воду. Пузырьки, мягко скользя, щекотали мою кожу, поднимались на поверхность и с легкими брызгами, попадающими на мое лицо, лопались. Облизнув губы, я, наконец, поняла, что примешивалось к запаху сырости — соленая вода.

Болезненные спазмы в желудке, наконец, стали отступать. Мутная пелена перед глазами рассеялась. Я полулежала в большом, наверное, как моя комната в казарме академии, бассейне. Вокруг бурлила вода ярко-бирюзового цвета. Расправленные крылья полностью были погружены под воду, как и все тело. На поверхности оставалась только голова.

Наверное, поэтому тяжесть и ломота во всем теле стали отступать, и лишь в голове осталась обжигающая пульсация, которая мешала сосредоточиться на конкретных вещах. Я с легкостью могла думать о том, что все девушки чересчур откровенно одеты. Их тела скрывали лишь пара полотен, перекинутых через плечи и