Слепец - Игорь Борисенко

– Кто ты? - спросила она наконец, когда была уверена, что теперь все будет в порядке. - Откуда взялся здесь?

– Я… человек с той стороны Реки.

– Не может быть! - Халлига прижала руку с мокрой тряпкой к груди и вымочила платье. - У тебя, наверное, бред, миленький мой. Вон как сильно ты ударился.

– Нет, нет, поверь мне, это правда.

– Успокойся. Полежишь и сам вспомнишь, как было на самом деле…

– Так оно и было - я пришел с той стороны Реки и никогда раньше не был на вашем берегу!

– Реку нельзя перейти, - сказала Халлига укоризненно, как будто незнакомец был ребенком, упорствующим в своей лжи.

– Я не переходил ее… Не переплывал. Я даже не хотел оказываться на этом берегу, но Река сама взяла меня там, а выбросила сюда…

– Как ты можешь говорить об этом!? Не упорствуй, тебе это привиделось. Река - чудовище, это все знают.

– Река - живая. Может быть, это и чудовище, но со мной ей вздумалось оказаться весьма милой и доброй женщиной… почти такой, как ты. Я упал на ее берегу, весь покрытый струпьями и грязью, с терзающей плоть болью, желающий только одного - смерти. Она залечила мои болячки и предлагала прожить с ней всю оставшуюся жизнь, но я отказался, и очутился на берегу… Совсем не на том, на каком хотел бы.

– Твой рассказ - сплошные небылицы. Бедняжка, я начинаю думать, что ты просто сошел с ума!

– Нет! Но впрочем, я понимаю, как трудно в это поверить. Если б я не пережил все сам, то вряд ли посчитал такой рассказ за правду. Хорошо, пусть этого не было, если ты настаиваешь. Но тогда мне нечего рассказать о себе…

Халлига с сомнением покачала головой. Лицо ее было мрачным и оттого казалось постаревшим лет на десять.

– Тебе надо прийти в себя. Эдакие вещи ты напридумывал! Никак нельзя пересечь Реку, да еще и с ее помощью… К тому же, если ты все-таки сделал это - хотя я и не верю, что это возможно - то как ты преодолел Плохой лес, что стоит на берегу Реки?

– А почему это он "плохой"?

– Почему? Да потому что в нем растут деревья-чудовища! Эта мерзость ничем не лучше Реки, только размером они не такие огромные. Ветвями раздирают людей на части, чтобы потом листьями высосать кровь из этих кусков.

– Ничего себе! А мне они показались очень милыми и вежливыми. Эти самые ужасные ветки взяли меня за руку и повели в сторону твоего дома. Они о тебе знают.

– Невероятно! Давно я не слышал столько сказок сразу! Значит, ты не только переплыл Реку, пожирающую все живое, стоит ему приблизиться к берегу, но и подружился с деревьями-людоедами?

– А что странного? Может, люди неправильно обращались с этими деревьями? Если бы кто пришел меня рубить топорами и распиливать пилами, я бы тоже защищался.

Халлига тяжело вздохнула и отрешенно потрогала остывшую воду. Некоторое время она пристально смотрела на пришельца, при этом вздыхая еще и еще, а также хмуря брови.

– Ты либо полностью сошел с ума, - с трудом сказала она наконец, - либо ты самый необычный человек из тех, каких я видела!

– Ах, если бы ты знала! Я ведь думал, что встречу здесь, на другом берегу Реки, множество необычных существ. Так оно и случилось, когда я столкнулся с говорящими деревьями, но теперь, когда рядом ты, я сомневаюсь. Судя по запаху, голосу и прикосновениям, ты совершенно не отличаешься от людей… женщин, живущих на моей стороне. Вот тебе и Волшебная страна!

– Ничего удивительного… - Халлига вздохнула гораздо тяжелее, чем раньше. - Я могла бы обмануть и зрячего, не то что тебя. Совершенно обычная женщина… Да только не состарилась за сотню лет ни на один годок!

– Вечная молодость?

– Да… - она грустно улыбнулась, забыв, что собеседник не сможет увидеть этой улыбки, а может, просто, для себя самой. Но незнакомец словно понял значение это паузы. Он протянул беспалую руку и коснулся ее локтя.

– Мне казалось, все женщины мечтают о вечной молодости и неувядаемой красоте! - нерешительно сказал человек, боясь, что, не видя лица женщины, он может ляпнуть не то. Халлига погладила эту страшную, исковерканную белыми шрамами ладонь.

– Я тоже так думала, сначала… Но что об этом! В нашем с тобой разговоре и так мало веселого. Так значит, ты думал, что на нашем берегу живут одни волшебники? Весьма наивно. Здесь гораздо больше обычных людей и животных, чем ты себе представляешь…

Из кухни донеслось шипение выплескивающегося на плиту кипятка, и их беседа прервалась. Халлига притащила чан с горячей водой, развела ее холодной в большой дубовой шайке и усадила туда своего гостя. Сначала он пытался упросить ее разрешить ему вымыться самому, но это было бесполезным занятием. Женщина своими руками принялась усердно оттирать грязь и кровь с его кожи. Потом, вытерев жестким полотенцем с вышитыми на нем узорами, тщательно смазала каждую, даже самую малюсенькую ранку, пастой из лечебных трав. В конце концов незнакомец был облачен в просторную, явно не по размеру, рубаху из грубого холста.

На обед Халлига подала жареную баранину с кашей и козьим молоком. Незнакомец уплетал эту незамысловатую снедь так, словно не ел уже несколько недель, и женщина испугалась, как бы ему не стало плохо. Однако он уверил ее, что принимал пищу (не уточнив, однако, какую) не так уж давно, и она позволила ему доесть все. Как только он съел последнюю ложку каши и выпил последний глоток молока, Халлига увела его на кровать и велела спать, с чем он согласился, немедленно уснув.

Спал он очень долго, почти что целые сутки, и проснулся, ощущая себя здоровым человеком. Пальцы и глаза? Он привык к их отсутствию и уже смутно помнил, что когда-то у него было и то, и другое.

Первое время, бродя по дому Халлиги, Слепец натыкался на стулья, столы и стены, иногда даже валился на пол. Он не мог открыть дверь, потому что та была обита по косяку войлоком и закрывалась очень плотно. В беспалых кистях не хватало сил, чтобы как следует дернуть ручку… Да что там дернуть, он и ухватить ее не мог толком. Хозяйка непременно охала, едва завидев мучения своего гостя, и сразу кидалась на помощь, которая чаще всего заключалась в том, чтобы под руки отвести его обратно на кровать. Поэтому вскоре Слепец стал бродить только тогда, когда оставался один. Он мог сверхъестественным образом чуять, ушла Халлига или просто сидит где-то в дальнем углу, молчаливая и неподвижная. Толи, ослепнув, он стал лучше понимать запахи, толи обострился слух, от которого не скрывался шелест самого легкого движения воздуха при дыхании? Пока Слепец не мог понять сам себя. Через некоторое время он вдруг осознал, что стал двигаться гораздо ловчее, чем даже вчерашним днем. Он шел из угла в угол и ловко огибал - тут острый угол громоздкого стола, там твердый выступ печи, там гигантскую кадку. Ненадолго он обрадовался, уверовав, что в нем родилось некое волшебное чутье, но позже, подумав как следует, понял, что просто запомнил обстановку в жилище до последней мелочи. Стоит Халлиге передвинуть кадку, пока он спит, и завтра он снова уткнется в нее и едва не нырнет туда носом.