Последняя Арена 4 - Сергей Греков

Только через минуту сообразил, что метаморфозы нивелируются моей перцепцией. Восприятие у меня тоже очень высокое, поэтому я вижу себя в первозданном виде. Пришлось сперва разбираться с этим параметром. Отражение в зеркале хоть и сохранилось, но взгляд не хотел цепляться за моё лицо. Отлично! А теперь приступим...

Вскоре на меня смотрел моложавый веснушчатый парень. Светлые волосы, белесые брови, слегка неровные зубы — нормально. Имя — Максимус.

Через час я стал обладателем нескольких шаблонов, среди которых была и довольно симпатичная смуглая девушка, и склочная высокая дама, и нескладный подросток, и суровый старик. С ростом только были проблемы — визуально никак не получалось изменить его. В любом случае, если меня обнаружат, на некоторое время смогу затеряться. Поигрался с никами, чтобы не выбиваться из образа: Геката, Лидия Васильевна, Геральт, Аркадий.

И снова у меня нет очень важной вещи: информации. Я не знаю, насколько правдивы слова Марфы о том, что я амнистирован за все прошлые грехи; без понятия, кто именно меня сдал и кому можно доверять; не имею представления, что делать дальше.

Подумав и взвесив все «за» и «против», я направился к Степану и его семье. По пути проверил несколько данжей и удостоверился, что их этажи не ниже седьмого. На карте, которая обновлялась с каждой перезагрузкой, сделал пометку — тут можно прятаться.

Четверть часа я наблюдал за обшитыми арматурой джипами. Никакой опасности не заметил. Если вдруг меня убьют, то больше никому доверять не буду. Сделав глубокий вход, показался в своем привычном обличии:

— И снова привет.

— Игорь?! — Немезида улыбнулась. — Или всё-таки Фрол?

— Андрей, — представился я.

— Марфа нам всё рассказала. Пожалуйста, никуда не уходите. С вами хотят поговорить кое-какие люди.

— Андрей? — удивился мальчишка. — И меня так зовут. И класс у нас одинаковый.

— Ага, — я подмигнул пареньку. — Что за люди? Военные?

— Да. А как вы догадались? Виделись с ними?

Всё-таки нашли... Выкладки Марфы по поводу трёх дней оказались полностью ошибочны. Ну что могу сказать? Авалонцы молодцы: оперативно работают. Поиски начались два с половиной часа назад, и за это время они не только нашли меня, но и прибыли сюда. Ещё раз: молодцы.

— Местные военные, — сказал Степан, стоящий на другой стороне границы. — Наше поселение собирается присоединиться к ним. Я сейчас предупрежу их, — он свободно перешагнул через барьер. — Это в твоих интересах.

— Хотите обменять меня на что-нибудь ценное?

— Что? Ты о чём?

— Что именно было непонятно в моих словах? — спросил я. Мысленно уже представлял траекторию полета огненной сферы и приготовился активировать стихийную свободу.

— Мы вообще-то на вашей стороне, — Немезида скрестила руки на груди. — И не нужно на нас так смотреть. Те люди, что прислали батончики, не понимают местные порядки. У нас тут только-только всё пришло в относительную норму, а они собираются нарушить наш покой.

— В норму — это, конечно, сильно сказано, — подключился дымящий сигаретой Стас, — но суть верна. Есть будешь? Или чай пить?

— Кофе есть? — прорычал я. Потом понял, что глупо выгляжу со стороны, и улыбнулся.

— Есть растворимая х**ня из банки.

— Стас, следи за языком, — Немезида покосилась на засмеявшегося Андрея. — Игорь, или как вас там, вы просто так отдали нам очень редкие материалы в большом количестве. И после этого вы считаете, что мы схватим вас и обменяем на что-то ценное?

— Были прецеденты.

— Вам просто не повезло с людьми. Отдай вы нам ту скрижаль, то получили бы всё, что только пожелаете. Не все люди обманывают. Мы все кормимся из одного места, — она обвела рукой город. — Это сближает. Поэтому мы научились договариваться между собой. Мы не только в центре Тулы уживаемся, но и в других местах. Да даже Форт и Полигон иногда торгуют друг с другом.

— Форт и Полигон?

— Поселение уголовников и военщины, — подсказал Степан. — Я уже связался. За тобой скоро приедут.

— Думаешь, что раз ты заблудший, то я тебе буду кофе делать? — возмутился Стас. — Вон машина. В багажнике кружка, термос с горячей водой и остальное. Разберешься.

Я материализовал артефакт правдивости и вопросительно посмотрел на командира отряда.

— Не доверяешь? — спросил Степан. — Зря. Спрашивай.

Процедура длилась недолго. Посиневший камень подтвердил, что начальник группы не врёт. Также он пообещал, что в случае каких-либо проблем он и его люди постараются помочь.

Вскоре раздался шум мотоцикла. По улице несся спортбайк, оглашая округу рёвом мощного двигателя. Мобы остались только в зданиях, так что можно было их не опасаться.

Смог разглядеть человека. Это оказался мой знакомый старлей, с которым я общался в кафе.

— Прыгай, — военный указал на заднее сиденье.

Поколебавшись, сел на указанное место. Заднее колесо, оставляя россыпь искр, вхолостую прошуршало по асфальту, и мы рванули. Лихач профессионально лавировал между оставленными машинами. Он, с легкостью ориентируясь в пространстве, срезал путь через дворы. Один раз на нас попытался выпрыгнуть из окна богомол-переросток, но его туша застряла в проеме. Не прошло и трех минут, как я уже стоял перед армейским постом.

— Ты же не видишь границу? — спросил старлей.

— Нет.

— Тогда лучше к этой ласточке не приближайся, — он похлопал БТР. — Как раз через линию проходит.

— Понял. Для чего я здесь?

— Без понятия. Приказали доставить, а дальше не моя забота. Принимай бойца. Всё, бывай! — старлей, не сказав больше ни слова, умчался.

Ко мне подошел сухощавый мужик в камуфлированной форме.

— Рома, — представился армеец. — Тебя разыскивают.

— Знаю, — я переложил артфикс в левую руку и пожал крепкую ладонь.

— Это правда? — он материализовал батончик.

— Ты про убийство детей спрашиваешь?

— Да.

— Нет.

Рома скривил губы. Не поверил? Ну и хрен бы с ним. Как сказал старлей: «Не моя забота».

За пределами купола раздался глухой хлопок. Появилось два человека. Первый чем-то напоминал Столыпина. Идеальная осанка, будто в позвоночник вставили спицу. Выглаженная одежда. Начищенные берцы. На плечах — генеральские погоны. Второй выделялся как интеллигентностью, так и нескладностью. Армейский китель на нем смотрелся по меньшей мере несуразно. На ум пришло выражение «как на корове седло».

Они уверенно подошли ко мне. Наступила напряженная тишина.

— Так и будем молчать? — спросил