Правда о «Титанике». Участники драматических событий о величайшей морской катастрофе - Арчибальд Грейси

она непригодна для плавания. Любопытное совпадение: на «Селтике» плыл один из моих братьев. Перегнувшись через борт, он увидел дрейфующую в море шлюпку с «Титаника», на котором в свое время плыл я.

Еще две складные шлюпки добрались до «Карпатии»; в одной из них — она находилась на носу по правому борту и отошла от «Титаника» одной из последних — находился мистер Исмей. В той же шлюпке под ногами пассажиров прятались четверо китайцев. Никто не знал, как они туда попали — более того, как они очутились на «Титанике», так как, по иммиграционным законам Соединенных Штатов, им не разрешалось заходить в порты.

В заключение необходимо сказать: то, что все шлюпки благополучно добрались до другого судна и доставили всех пассажиров, — повод для огромной благодарности. Неправильно просто воспринимать произошедшее как данность, не привлекая к нему внимания; на пути все шлюпки столкнулись с множеством опасностей.

Глава 7

Возвращение «Карпатии» в Нью-Йорк

Путешествие «Карпатии», начиная примерно с 12:30 ночи понедельника, когда на ней поймали сигнал CQD с «Титаника», и до 20:30 следующего четверга, когда пароход пришел в Нью-Йорк, потребовало от капитана, офицеров и членов экипажа точных знаний в области навигации, крайней бдительности во всех отношениях как до, так и после спасения, а также проведения многих мероприятий, которые иногда отнимали у них все силы.

Благодаря диапазону всех вышеуказанных качеств и их умелому применению вечной благодарности заслуживают судоходная компания «Кунард лайн» и все офицеры «Карпатии». Роль капитана Рострона в спасении пассажиров «Титаника» огромна. И хотя он, в силу скромности и благородства, умаляет свои заслуги, он проявил беспримерную отвагу.

Как только «Титаник» подал сигнал бедствия и передал свои координаты, «Карпатия» развернулась и направилась на север. Вызвали всех подвахтенных, разбудили кочегаров, отдыхавших после смены. Механикам велели обеспечить самую большую скорость, на какую был способен пароход. В результате расстояние в 58 миль было пройдено за 3,5 часа; такая скорость значительно превышала мощность «Карпатии». Три судовых врача на борту развернули в трех салонах госпитали, готовясь оказать помощь всем пострадавшим. Стюарды и работники кухни трудились в поте лица, готовя горячие напитки и еду для спасенных; подчиненные старшего казначея готовили одеяла и койки для пассажиров с «Титаника». На палубе матросы вываливали за борт подвешенные на шлюпбалки спасательные шлюпки, готовясь быстро спустить их, если понадобится; крепили веревочные лестницы, люльки, петли и мешки для младенцев, чтобы поднимать спасенных на борт. На мостике стояли капитан и офицеры; они жадно вглядывались во мрак, надеясь заметить первые признаки поврежденного «Титаника». Хотя они получили последнюю отчаянную радиограмму «Идем ко дну с дифферентом на нос», все равно надеялись найти «Титаник» еще на плаву, когда дойдут до нужного места. Увеличили вдвое количество дозорных, поскольку в ту ночь следить требовалось не только за «Титаником». Как сказал капитан Рострон, выступая на заседании следственного комитета, между 2:45 и 4 часами утра они увидели с двух сторон айсберги. «Карпатия» прошла мимо двадцати крупных, высотой от 100 до 200 футов, и многочисленных айсбергов помельче. По его словам, «часто приходилось маневрировать, чтобы избежать столкновения». В то время от каждого требовалось проявить все силы и способности. На «Карпатии» уже знали о том, что громадный «Титаник», который считали непотопляемым, столкнулся с айсбергом и шел ко дну. Дозорные то и дело передавали на мостик: «Айсберги по левому борту!» Для того чтобы быстро провести судно в районе скопления айсбергов, обходя их, требовались мужество и хладнокровие, превышающие обычные. По словам самого Рострона, он взял на себя риск и пошел вперед полным ходом в желании спасти как можно больше жизней. Он считал, что его могут обвинить в неоправданном риске. Конечно, члены следственного комитета заверили его, что, во всяком случае, они не станут его обвинять. Мы же, спасенные пассажиры шлюпок, выражаем ему нашу самую горячую признательность.

В 4 утра «Карпатии» пришлось остановиться, поскольку прямо по курсу обнаружили айсберг (несомненно, тот самый, какой нам, пассажирам шлюпки № 13, пришлось огибать на веслах). Примерно в то же время заметили первую шлюпку с «Титаника». «Карпатии» пришлось обходить айсберг, чтобы подобрать шлюпку, которой командовал Воксхолл. От него капитан узнал, что «Титаник» затонул и что спасти можно только тех, кто успел сесть в шлюпки. Они приближались со всех сторон. Тем временем пассажиры «Карпатии», разбуженные сильной вибрацией или матросами, которые бегали туда-сюда, готовясь спускать шлюпки и поднимать на борт спасенных, начинали с рассветом выходить на палубу. Их глазам открылось необычайное зрелище. На севере и западе все пространство занимало огромное ледяное поле; некоторые айсберги крепились к сплошной массе льда и вздымались ввысь, как горы, которые внезапно вырастали из равнины. В редеющем сумраке на севере и востоке высились огромные плавучие монстры; их количество росло поминутно. На рассвете горизонт порозовел, и стало видно больше айсбергов. Благодаря им участок океана казался «оживленным». Накануне, ложась спать, пассажиры не видели ничего, кроме моря и неба, а выйдя на палубу утром, обнаружили, что вид моря совершенно переменился. К «Карпатии» подошла шлюпка; на борт карабкались люди, главным образом женщины в ночных рубашках и халатах, поверх которых были наброшены шубы, пальто и шали, — то есть одетые весьма необычно! Кое-где на поверхности воды тускло горели, а потом гасли маленькие факелы. Над тихим океаном слышались крики и радостные возгласы. Трудно представить более необычное зрелище, чем то, что открылось взглядам пассажиров «Карпатии», когда они в то утро выстроились вдоль бортов.

Ни один романист не осмелится нарисовать такую смену красивых пейзажей — розовый рассвет, утренняя звезда, луна на горизонте, спокойный океан до горизонта и ледяное поле, словно в Арктике, с бесчисленными айсбергами — белыми, постепенно розовеющими и смертельно холодными. И на их фоне крошечные скорлупки, заполненные пассажирами, которые спаслись с самого прекрасного корабля, какой видел мир. Ни один художник не в состоянии передать всего драматизма этой картины, не впав в преувеличение. Вот почему никто не пытался запечатлеть случившееся. Подобные события чрезмерно поражали бы воображение как писателя, так и художника.

Ранним утром пассажиры «Карпатии» столпились у лееров и смотрели вниз на наши шлюпки. Они расступались, когда матросы помогали нам подняться на борт, и окидывали нас ошеломленными взглядами. Потом некоторые из них отмечали, что мы, оказавшись на «Карпатии», вели себя очень тихо; так оно и было. Но не шумели и они. Ни с одной стороны не было заметно возбуждения. Все притихли, понимая, что рядом с ними присутствует нечто настолько огромное,