Слепой против бен Ладена - Андрей Воронин

Ход событий, увы, указывал на то, что аль-Фаттаху приходится иметь дело с настоящим профессионалом. А хоронить профессионала, не увидев собственными глазами его труп, это очень сомнительное дело. Американцы, например, на весь мир объявили о том, что похоронили Фаруха аль-Фаттаха, но он не стал мертвее оттого, что им нравилось считать его мертвым...

Получалось, что этот неведомый противник с одинаковой степенью вероятности мог быть как мертвым, так и живым. А раз так, то мучившая Фаруха тревога была вполне объяснима. Пожалуй, не стоило ему улетать в Лондон, оставляя без присмотра блаженного Халида с его компьютером. Ведь незнакомец из Вены видел не только самого Фаруха, но и его машину с номерными знаками, выданными полицией Зальцбурга. И если он до сих пор был жив...

Черный "БМВ" мчался по шоссе, как ураган, но арабу казалось, что машина едва ползет. Он еще увеличил скорость, но тут же почувствовал, что может не справиться с управлением, и сбросил газ. Смерти он не боялся, но зачем же умирать без всякой пользы для дела?

Снова вынув из подставки на приборной панели мобильный телефон, Фарух позвонил Хасану, который в его отсутствие отвечал за безопасность бен Вазира. Охранник ответил на вызов сразу и заверил его, что все в полном порядке. Он был хорошим воином – опытным, в меру храбрым, осторожным и очень неглупым, – и его спокойный, уверенный тон немного успокоил аль-Фаттаха. Тем не менее он велел своему заместителю быть начеку и усилить бдительность. С гораздо большим удовольствием он приказал бы удвоить и даже утроить караулы, но это, увы, было невозможно: помимо него самого и Халида, в доме находилось всего пятеро охранников, и даже это мизерное количество служило источником постоянного недовольства бен Вазира и пристального внимания зальцбургской полиции, не без оснований видевшей в каждом арабе потенциального террориста-смертника.

Взгляд аль-Фаттаха на мгновение остановился на четках, висевших на зеркале заднего вида. Прощаясь с Хасаном, он подумал, что было бы очень неплохо по-настоящему верить в силу искренней молитвы. Неизвестно, насколько даже самая горячая молитва помогла бы ему решить возникшую проблему, но зато, помолившись, он, быть может, почувствовал бы себя спокойнее...

Беспокойство Фаруха аль-Фаттаха возросло бы многократно, знай он, что через полторы минуты после окончания телефонного разговора его ближайший помощник Хасан был убит выстрелом в сердце. Пока аль-Фаттах раздумывал, какие меры по обеспечению безопасности ему следует принять сразу же по приезде, в доме, который он должен был охранять, звучали приглушенные хлопки выстрелов, и после каждого один из его людей падал мертвым. Это были надежные, проверенные люди, прошедшие рука об руку со своим командиром множество горячих точек, начиная с далекого, полузабытого Йемена, и кое-кто из них даже успевал перед смертью спустить курок. Пули коверкали штукатурку, разбивали драгоценные вазы и дырявили приобретенные на аукционах полотна старых мастеров. У лестницы, ведущей на второй этаж, завязался настоящий бой; пороховой дым слоями плавал в ярко освещенном коридоре, на пушистом ковре поблескивали медью россыпи стреляных гильз. Укрываясь за исковерканными свинцом перилами, двое оставшихся в живых охранников вели беглый огонь по мелькавшей в коридоре стремительной тени, и тень стреляла в ответ – стреляла так метко, что в сердцах отважных воинов поселился холодный страх неотвратимо надвигающейся смерти.

К тому моменту, как аль-Фаттах увидел впереди приближающиеся огни городской окраины, перестрелка уже закончилась. Последний защитник дома с тремя пулями в легких вошел в кабинет Халида, чтобы предупредить его об опасности, и, не замеченный хозяином, упал на пороге, захлебнувшись собственной кровью. Когда аль-Фаттах остановился на светофоре, с головой ушедший в разработку нового компьютерного вируса-убийцы Халид бен Вазир вскрикнул от боли и неожиданности, почувствовав, как в шею ему вонзилась холодная игла шприца. Он попытался вырваться, но крепкая рука в черной кожаной перчатке с неожиданной, пугающей силой прижала его к спинке кресла, в то время как другая рука надавила на поршень одноразового шприца, вводя бен Вазиру препарат, аналог которого американцы активно применяли во времена вьетнамской войны для промывании мозгов пленным вьетконговцам. В тот момент, когда красный сигнал светофора сменился зеленым и аль-Фаттах нетерпеливым толчком педали послал машину вперед через перекресток, бен Вазир уже неудержимо болтал, выкладывая все, что знал, о своем дяде и его многочисленных соратниках, в том числе и о своем партнере по игре в шахматы Фарухе аль-Фаттахе. Он болтал и плакал от счастья, потому что сам процесс произнесения слов доставлял ему сейчас неописуемое удовольствие.

Ничего этого Фарух не знал, и, ведя машину по крутому, извилистому серпантину, который служил единственной дорогой к дому Халида, он был уже почти спокоен. Хасан, как никто, заслуживал доверия, да и что, в самом деле, могло произойти в этом скучном, до отвращения добропорядочном бюргерском городишке? Местные власти относились к Халиду настороженно, но вместе с тем благосклонно, поскольку он никогда не забывал платить налоги и не доставлял никаких хлопот полиции. Со стороны властей Халиду ничто не угрожало, а объявившийся в Вене одиночка, в конце-то концов, вряд ли представлял реальную угрозу для Хасана и его бойцов, засевших в доме, который казался настоящей крепостью.

Так думал, подъезжая к дому, Фарух аль-Фаттах, и он был очень удивлен, когда ворота не распахнулись перед ним, как это бывало обычно. Стеклянный глаз видеокамеры смотрел прямо на его машину, красная контрольная лампочка размеренно мигала, показывая, что камера работает. На одном из экранов в комнате управления на первом этаже сейчас красовалось изображение остановившейся перед воротами машины; дежурному охраннику достаточно было нажать кнопку на пульте, чтобы ворота открылись, впуская аль-Фаттаха во двор.

Некоторое время араб неподвижно сидел за рулем, кусая тонкую нижнюю губу, и думал, как ему теперь поступить. Затем, так ничего и не решив, снова взял с приборной панели телефон и набрал номер Хасана. После десятка гудков аль-Фаттах прервал соединение и позвонил Халиду.

Телефон бен Вазира тоже не отвечал, а ворота по-прежнему оставались закрытыми. Каждый из этих фактов по отдельности мало что значил, но в совокупности они давали мрачную, пугающую картину. Всего полчаса назад он говорил с людьми, которые сейчас не подавали признаков жизни; аль-Фаттаху вдруг подумалось, что такого леденящего, парализующего страха он не испытывал уже давно, а может быть, и вовсе никогда не испытывал. Ни с того ни с сего вспомнился вирус-убийца, над созданием которого трудился Халид. Можно было подумать, что этот вирус оказался слишком деятельным и, вырвавшись на волю, в два счета покончил со своим создателем, а заодно и со всеми, кто находился в доме.

Это была, разумеется, полная чушь. Компьютерные вирусы не убивают людей, точно так же как обычные, человеческие вирусы безвредны для электроники. Аль-Фаттах взял себя в руки и после короткого раздумья открыл отделение для перчаток. Там среди прочего хлама валялся пульт дистанционного управления воротами, которым Фаруху не приходилось пользоваться ни разу. Он подумал, не сдохли ли, чего доброго, батарейки, но те оказались в порядке: после первого же нажатия кнопки створки ворот дрогнули и почти бесшумно разошлись, открывая проезд.

Аль-Фаттах увидел знакомую мирную картину: ровный, чуть припорошенный снегом газон, декоративные кустарники, подстриженные в виде геометрических фигур – шаров, усеченных конусов, кубов и пирамид, низкие матовые светильники вдоль вымощенной гладкой цементной плиткой подъездной дорожки, круглая клумба перед парадным крыльцом и само крыльцо – широкое, пологое, с большими каменными вазонами, в которых рос вечнозеленый можжевельник. Вход освещала мощная лампа, ввинченная в кованый, под старину, подвешенный на толстой цепи фонарь, а на ступеньках, широко разбросав руки и ноги, вниз головой лежал человек, и его кровь блестела на мраморе, как пролитый мазут.

Приглядевшись, аль-Фаттах узнал Хасана. Даже издали было видно, что он мертв, как верблюжий череп на обочине караванной дороги. В правой руке охранник держал пистолет, а левая все еще сжимала бесполезный телефон.

После минутного колебания аль-Фаттах загнал машину во двор. Чувствовал он себя при этом беззащитным, как таракан, ползущий по праздничной скатерти. Инстинкт требовал немедленно сесть в машину и убраться отсюда подобру-поздорову. Это был бы самый разумный выход, однако аль-Фаттах не мог так поступить. На него была возложена ответственность за безопасность Халида, и он действительно не мог уехать, даже не попытавшись выяснить, что здесь произошло. Возможно, бен Вазир был еще жив и нуждался в помощи; как бы то ни было, Фарух точно знал, что бегства ему не простят. Если уж бежать, так разве что в укромный уголок, где можно спокойно, без свидетелей выстрелить себе в висок...