Эшли Белл - Дин Кунц

– Один мужчина, – полушепотом сообщил Пэкстону Перри. – Не курильщик. На заднем дворе. С двумя ведрами.

– Повтори. Ты сказал: ведра?

– Несет ведра… – после паузы Перри добавил: – Вышел через заднюю калитку на улицу… Движется на юг.

– Оружие? – спросил Пэкстон.

– Набедренная кобура.

Если бы террорист не был вооружен и отошел бы далеко от дома-цели, они, пожалуй, попытались бы захватить его для «беседы». Один выстрел встревожит плохих парней и, коль разведка права, плохих девочек тоже.

– Думаю, это нечистоты, – сказал Перри.

Он любил исторические романы, особенно те из них, действие которых происходило в XVIII веке, романы о войне и мореплавании. Порой в речи Перри проскакивали старомодные словечки и выражения. Это не было притворством или осознанным выбором. Просто подобные слова стали частью его лексикона.

– Не понял. Что за нечистоты? – спросил Пэкстон.

– Дерьмо, – ответил Перри, выразив тем самым то, о чем думал сам Пэкс.

Как и большинство небольших поселений в этой разрушенной стране, городишко нес на себе черты средневековья. Здесь не было канализационной системы, отстойников и водопровода, проведенного в частные дома. Исключением являлась ручная водокачка на кухне, качающая воду из частного колодца наверх. Принадлежащие всей общине отхожие места находились под открытым небом за последними зданиями. Это были обычные выгребные ямы, разделенные перегородками. Здесь люди опорожнялись. Сюда же они выливали продукты своей жизнедеятельности. Отхожие места располагались с учетом преобладающих в той или иной местности ветров для того, чтобы ветер гнал вонь прочь от города, в данном случае их разместили в направлении юга и запада.

Возможно, стандарты личной гигиены Абдуллаха аль-Газали не позволяли выливать нечистоты в дальнем углу заднего дворика, но более логичным представлялось то, что террористы время от времени сливают свои испражнения в общественные выгребные ямы, чтобы зловоние и тучи мух не выдали место их пребывания с той же легкостью, как развевающийся над домом черный с красной полосой флаг.

– Одно ведро для женщин, другое для мужчин, – произнес Пэкстон в телефон.

– Весьма благопристойно, – согласился с ним Перри и завершил сеанс радиосвязи.

Это все равно что постучаться в дверь Абдуллаха и представиться чиновниками Бюро переписи населения. Значит, все семеро террористов сидят в одном доме, и лучшего подтверждения этому быть не может. Ведра – первоклассная развединформация.

В глубине теней, в глубине дверного проема здания, располагавшегося напротив рая террористов, Пэкстон и Денни принялись неслышно устанавливать ручной противотанковый гранатомет «Карл Густав М4», очень эффективное противобункерное оружие.

Биби почувствовала ужасную тяжесть, и дело было даже не в шардоне. Ее невероятно утомили все эти странности. Ощущение надвигающейся жестокости витало в воздухе подобно давлению в атмосфере, предшествующему первой молнии, которая, черканув по небу, предвещает своим появлением бурю настолько лютую, что она станет матерью торнадо.

Очевидно, какой-то странный мужчина сейчас торчит на автостоянке, раздумывая над природой тщеславного номерного знака на седане Нэнси. А еще безымянный дух таится где-то на кухне. Запах гниющих роз превратился в зловоние. Пламя свечей поднялось на добрые три-четыре дюйма выше края стеклянных емкостей, в которых они горели. В комнате повеяло необычной прохладой. Часы, висевшие на стене, а также те, что были у нее на руке, остановились. Их быстрые стрелки больше не отмеряли секунды. Электронные часы на микроволновой печи погасли. Казалось, нечто, живущее вне времени, проникло в наш мир и принесло вместе с собой это безвременье. Возможно, плохие люди, привлекаемые парапсихологическими волнами, кем бы они ни были, уже направляются к квартире Биби, чтобы забить ее до смерти, высосать ее кровь, украсть душу, сделать все, что им заблагорассудится, с двумя дурами, возомнившими, будто гадание за кухонным столом может быть безвредным, вероятно, даже забавным.

Сутки назад Биби ни за что не восприняла бы все это всерьез. Она была очень целеустремленной, энергичной самоучкой, которая благодаря самообразованию наработала себе опыта на два диплома, не меньше, а еще уравновешенной реалисткой, любящей фантазировать, но при этом точно знающей грань между реальным миром и ложными интерпретациями действительности. Восприятие жизни Биби было чересчур пытливым, чтобы соглашаться с излишней яркостью и причудливостью миров, создаваемых идеалистами, но при этом девушку совсем не привлекали особо мрачные, усложненные вариации реальности, создаваемые параноиками. Сейчас границы были сметены, по крайней мере, померкли. Впервые в жизни Биби подумала, что современной женщине пистолет нужен не меньше, чем смартфон.

– Мне нужен пистолет, – промолвила она.

Хотя это заявление противоречило ее природе, Биби понимала, что говорит истинную правду.

Пистолет гадалки лежал на столе, однако женщина пододвинула его к себе. Теперь Биби не смогла бы до него дотянуться. Казалось, Калида не исключает возможности, что ее клиентка способна попытаться пристрелить ее, посланницу.

– Мне ваш не нужен, – пояснила Биби. – У меня свой есть. Пэкстон настоял. Я его храню в коробке, в шкафу.

Биби собралась встать, но Калида резко остановила ее:

– Сиди! Надо все закончить, и быстро.

Правой рукой женщина помешала костяшки в серебряной миске.

– Я истекаю кровью в жажде получить ответы. Мне нельзя отказать. Приди…

Похолодало сильнее.

– Я хочу знать имя человека, которого ты должна спасти, – обратилась она непосредственно к Биби. – Сколько букв?

– Не знаю.

– Ты знаешь. Ты просто не знаешь, что знаешь. Сколько букв?

– Десять, – произнесла Биби.

После того, как Калида вытащила из мисочки костяшки, она разложила их на столе в алфавитном порядке: a, b, e, e, h, l, l, l, s, y.

Увидеть имена в мешанине этих букв было труднее, чем обычные слова, но женщина очень быстро выложила из костяшек «sally bheel».

– Знаешь кого-нибудь с таким именем?

– Нет.

– Впрочем, не обязательно, чтобы ты знала этого человека.

Калида переставила буковки: «shelly able».

– Смехотворно, – сказала Биби.

Она не могла отрицать, что в комнате ужасно похолодало. Из ее рта шел пар. Пар также поднимался изо рта гадалки. Как и прежде, Биби первой заметила то, что укрывалось от внимания Калиды. Она протянула руку. Ashley bell. Когда пальцы девушки передвигали две последние буквы на место, она услышала перезвон серебряного колокольчика с тремя язычками, привезенного Капитаном из Вьетнама. Звук был тихим, мелодичным и очень приятным, но Биби знала, что он звучит у нее в памяти.

Калида смотрела на Биби с видом пытливой кошки, которая собирается размотать клубок шерсти, чтобы узнать, какой же дикий секрет сокрыт в его середине. Гадалка не спускала с девушки глаз, выжидая удобного момента, чтобы, потянувшись, ухватиться за кончик и броситься наутек.

– Это имя тебе знакомо?

– Нет, – отрицательно покачав головой, сказала Биби.

– Понятно…

– Нет, но оно находит отклик в моем сердце.

– Отклик, – промолвила гадалка. Похоже, она предпочла бы что-нибудь более основательное.

– Это очень благозвучное имя. Интуитивно хочется узнать ту, что носит его, лично удостовериться, так же она приятна, как приятно звучит ее имя.

– Ее или его. Это может быть и мужчина.

– Ее, – с полной уверенностью в голосе произнесла Биби.

– Откуда такая уверенность?

Биби нахмурилась.

– Не знаю… Я просто знаю…

– Тебе придется не только найти ее. Ты должна спасти ей жизнь.

Биби сидела и смотрела на костяшки. Она едва не вошла в транс, словно каждая из десяти букв была слогом заклятия колдуньи. Девушка задрожала и посмотрела на гадалку.

– Спасти ее от чего? Может, надо опять спросить и вытащить буквы?

– Нет. У нас заканчивается время. Мы и так задержались.

Биби ощутила, что в кухне снова стало тепло, а все часы опять пошли.

– Я должна узнать, почему она в беде или может попасть в беду, где она живет, как выглядит… У меня тысячи вопросов.

С губ Калиды сорвался едва слышный стон, когда она быстро выдернула иглу из раны. Женщина замотала кровоточащий палец испачканной кровавыми пятнами белой тканью.

– Мы получили столько ответов бесплатно, сколько могли. Каждый последующий вопрос будет обходиться нам все дороже и дороже. А теперь отрежь мне несколько полосок этого лейкопластыря. Три дюйма – в самый раз.

Встроенный в катушку механизм отрезал ровно столько, сколько Биби отмеривала.

– А чем мы могли бы расплачиваться? – отрезав первую полоску, спросила девушка.

Калида в спешке крепко обматывала свой палец бинтом, стараясь остановить кровотечение.