Древняя Греция. Книга для чтения. Под редакцией С. Л. Утченко. Издание 4-е - Утченко Сергей Львович

Но что будет дальше? Что будет с ними, когда все, что они с собой привезли, будет обменено? Некоторые из них уже начали распахивать прилегающую к поселку землю и сеять хлеб, но урожая ждать еще долго.

Ксенократ и некоторые другие предлагали снарядить два или три корабля на родину за товаром. Но для этого нужно было предварительно загрузить эти корабли зерном. Вряд ли это сейчас по силам даже Ксенократу. Кроме того, наступало время штормов и бурь, опасных для такого далекого плавания.

Грустные размышления Деметрия были неожиданно прерваны.

— Здравствуй, Даматрий! — сказал с сильным дорийским акцентом подошедший мужчина в заплатанном гиматии и войлочной шляпе.

— Здравствуй, Леотихид, — отвечал ему Деметрий. — Откуда ты появился и как поживаешь?

Леотихид не был уроженцем Милета. Родиной его был дорийский город Галикарнас, расположенный на малоазийском побережье, южнее Милета. Преследуемый политическими врагами, Леотихид бежал из родного города. Он побывал во многих городах и, оказавшись в Милете, примкнул к партии переселенцев ойкиста Ксенократа.

Семьи у Леотихида не было. Он наскоро построил себе полуземлянку, а потом надолго исчез из поселка.

— Откуда ты? — повторил свой вопрос Деметрий.

— О, я тут попутешествовал немного и теперь могу кое-что для тебя интересное рассказать, — ответил Леотихид.

Из его дальнейшего рассказа выяснилось, что он познакомился в городской гавани с двумя местными купцами-греками и вызвался сопровождать их в трехдневном путешествии в глубь страны по торговым делам. Поехали они на конях, оседланных по-скифски. С ними было еще пять коней, навьюченных тюками с товаром, и двое рабов. Путешествие оказалось неудачным. Несколько местных поселений, которые они посетили, недавно разграбили кочевые скифы. Ничего выменять там им не удалось.

Уже на обратном пути увидели греки в степи несколько повозок, крытых войлоком. Женщины и дети сидели у костра, над которым был укреплен на треноге большой котел с мясом. Тут же находилось несколько мужчин в коротких скифских кафтанах и шароварах, заправленных в низкие сапоги. Рядом паслись стреноженные скифские кони, а за ними было видно большое стадо рогатого скота и овец.

Леотихид и его спутники подъехали к скифскому лагерю. Один из купцов-греков немного знал язык скифов.

— Приветствую вас, — сказал он по-скифски. Скифы в ответ склонили головы.

— Это ваше стадо? — сказал купец, указывая на пасущийся скот.

— Нет, — ответил высокий и сильный старик с седой бородой и длинными волосами, — это стадо принадлежит, как и многие другие, нашему вождю — царю Таксакису.

Имя это было известно купцам. Таксакис нередко посещал греческие прибрежные города, в том числе и их город. Жена его была гречанкой, и сам он научился говорить по-гречески. Рассказывали даже, что Таксакис чтит греческих богов. Городские купцы совершили с ним много выгодных торговых сделок, обменивая у него товары на зерно, скот и рабов.

Однако в городе было известно, что еще весной Таксакис ушел с большей частью своих соплеменников в далекий поход на север, и с тех пор о нем ничего не было слышно.

— Послушай, — сказал купец старику, — не хочешь ли ты обменять пару своих быков, коров или хоть овец на наши товары?

С этими словами он велел рабам распаковать один из тюков. При виде оружия и украшений работы греческих мастеров глаза у скифов заблестели. Но старик (видимо, он был у них старшим) решительно покачал головой.

— Нет, — сказал он, — не можем мы обменивать скот на эти вещи. Не сносить нам голов, если мы будем распоряжаться скотом нашего хозяина без его воли.

Никакие уговоры не помогли. Старик продолжал стоять на своем, упорно отказываясь от сделки. Пришлось купцам ни с чем ехать дальше.

Уже смеркалось, когда они услышали сзади топот конских копыт. На всем скаку к ним подлетел и круто осадил коня скифский всадник. Леотихид сразу же узнал в нем одного из скифов, толпившихся вокруг раскрытого тюка. На ломаном греческом языке скиф сказал:

— Мы согласны менять скот на ваши вещи.

— А старик? — спросили купцы.

— Это уж наше дело, — ответил скиф и улыбнулся.

Купцы и Леотихид сошли с коней. Снова были распакованы тюки, и начался торг. У купцов были действительно хорошие и дорогие вещи. Скиф внимательно осматривал их и ощупывал. Особенно понравились ему золотые серьги с изображением грифонов и серебряная чаша, на которой был изображен конный скифский воин.

— Мы согласны отдать вам половину нашего стада за эти вещи, — сказал скиф, — и все стадо, если вы переправите нас на ту сторону пролива. До зимы, когда пролив замерзает и можно по льду перейти на другой берег, ждать долго; нам сейчас нужно попасть туда.

— А сколько вас? — спросил купец. Оказалось, что вместе с женщинами и детьми скифов было больше полусотни.

— А что скажет Таксакис, когда узнает, что вы обменяли его скот? — снова спросил купец.

— Таксакиса уже нет в живых, — отвечал скиф.

— Для чего же вам в таком случае так поспешно переправляться с женами и детьми на ту сторону пролива?

На этот вопрос скиф не дал ответа.

Купцы договорились, что встретятся со скифами для окончательных переговоров через три дня невдалеке от города, у двух древних курганов, которые, по преданию, были насыпаны еще киммерийцами, обитавшими в этих местах до скифов.

Когда скиф ускакал, один из купцов сказал:

— Дело это для нас выгодное, но не очень-то оно мне нравится.

— А почему? — спросил его Леотихид. — Ты думаешь что они убьют старика?

— Это меня меньше всего интересует, — отвечал купец. — Старик не мой отец и не мой родственник. Пусть его убивают. До этого нам дела нет. Гораздо хуже другое. Пригнать в город большое стадо скота и переправить на тот берег пролива полсотни скифов втайне нельзя. Значит, нужно говорить с архонтом Археанактом. А он никогда этого не позволит.

— Почему ты так думаешь? — в один голос спросили и Леотихид, и второй купец.

— Археанакт никогда не даст нам своего согласия, — повторил первый купец, — потому что он боится скифского царя Таксакиса.

— Но ведь тот убит, — возразил Леотихид.

— Убит? — сказал купец. — Это еще надо проверить. Если же он жив и вернется со своими соплеменниками в наши края, плохо придется не только нам, но и всему нашему городу. Он жестоко отомстит за то, что мы посягнули на его скот.

Купец оказался прав. Когда они вернулись в город и отправились к архонту Археанакту, он сказал им:

— Таксакис в дружбе с нашим городом. Наши граждане очень дорожат этой дружбой, потому что она приносит им и всему нашему городу большую пользу. Я никогда не допущу, чтобы из-за вашего проклятого скота Таксакис стал нашим врагом. Это грозит городу неисчислимыми бедами. — Не поверил Археанакт и вести о смерти Таксакиса. Не так-то легко его убить.

В заключение Археанакт пригрозил изгнанием обоим купцам, если они попытаются тайно от него и от граждан получить скот у скифов и переправить изменивших Таксакису скифов на другой берег пролива.

И вот теперь Леотихид пришел к Деметрию.

— Даматрий, — сказал он, произнося это имя на дорийский лад. — Даматрий, ты в дружбе с нашим ойкистом Ксенократом. Поговори с ним об этом деле.

— А сколько голов скота в стаде? — спросил Деметрий.

— Да не меньше 300 скифских безрогих волов и коров и столько же примерно, если не больше, овец.

— А откуда же мы возьмем так много вещей или денег, чтобы заплатить за большое стадо? — снова спросил Деметрий.

— Какой ты чудак, — сказал Леотихид, — да все дело в том и заключается, что заплатят за скот мои друзья, городские купцы, а нам останется только принять от скифов стадо, подержать его у себя, пока купцы не перепродадут его дальше, и переправить полсотни скифов на одном из наших кораблей на ту сторону пролива.

— А какая нам от этого будет выгода? — снова спросил Деметрий.

— Купцы, — ответил Леотихид, — обещают нам за это одну треть барыша.