От лжекапитализма к тоталитаризму! - Михаил Антонов

Раньше целью образования было распространение среди народа грамотности. Муссолини же считал, что школа должна «воспитывать характер итальянцев». Для этого, в частности, учебники по истории составлялись так, чтобы показать благородный образ римлян, пока они были воинственными, и их упадок, когда они предались торгашеству и потребительству.

И в частных школах, где воспитывались дети высших классов общества, вести обучение надо было с учётом разработанной национальной программы. Обязательным было и религиозное обучение в государственных школах. Долгом учителей, как всех и каждого, было подчиняться дуче и государству.

Проблемы образования, равно как и другие вопросы жизни общества, свободно обсуждались в прессе. Правда была проведена чистка учительского состава и учебников, чтобы убрать все следы антифашизма в школах. Из библиотек были убраны произведения ряда классиков мировой литературы.

Во всех школах были введены занятия по физической культуре. Физические упражнения сочетались с просветительными беседами о роли фашизма и дуче в совершенствовании физического и морального здоровья итальянского народа.

Уже шестилетки обучались в школах читать по букварю, обязательному для всех учебных заведений, и выписывали в разлинованных тетрадях: «Да здравствует король!», «Да здравствует ДУЧЕ, наш вождь и основатель фашизма!» и т. д. По мере взросления полагалось выписывать более сложные тексты, например: «Послевоенные годы были мрачным периодом в истории Италии. В нашу страну пришли из России революционные идеи. Промышленность, торговля и транспорт замерли. Нашей стране грозила полная разруха из-за непрекращающихся забастовок и захвата фабрик коммунистами, когда небеса послали нам человека, возродившего дух нашего народа, — Бенито Муссолини…»

В календаре для домохозяек на каждой странице был рецепт какого-нибудь блюда, а в центре — фотографии Муссолини и выдержки из его речей, чтобы подсознательно постоянно ощущалось присутствие дуче и его мудрых слов.

В городах, посёлках и деревнях Италии висели лозунги, провозглашённые дуче. Самый популярный из них гласил: «Муссолини всегда прав». А один видный философ писал, что все достоинства и добродетели Александра Великого, Цезаря, Сократа и Платона, Вергилия и Лукреция, Горация и Тициана, Канта и Ницше, Маркса и Сореля, Макиавелли и Наполеона, Гарибальди и Неизвестного солдата воплотились в одном человеке — Бенито Муссолини. Неудивительно, что Муссолини, прославляемый ежедневно со всех сторон, не принял предложение короля — получить титул герцога.

Режим Муссолини был довольно прочным. Масса обывателей считала, что Муссолини «установил в стране порядок, многим безработным обеспечил работу, искренне печётся о величии нации и хочет добиться социальной справедливости».

Муссолини выработал для итальянцев «фашистский стиль». Он учил: «весь комплекс наших повседневных привычек должен быть преобразован: наши манеры есть, одеваться, работать и спать». «Создав новый стиль жизни, мы сможем вписать страницы в Историю, а не только в хронику событий. Каков же этот стиль? Прежде всего — смелость, отвага, отвращение к миролюбию, готовность дерзать… абсолютная прямота в отношениях… гордость от сознания, что ты итальянец, дисциплина в труде, уважение власти». Хотя порой внедрялись в общество смехотворные нормы поведения и общения. Среди фашистов были отменены рукопожатия, женщинам было запрещено носить брюки, для пешеходов устанавливалось одностороннее движение по левой стороне улицы (чтобы «не мешать друг другу»)…

Все итальянцы независимо от возраста, социального положения и пола должны были по субботам заниматься военно-спортивной и политической подготовкой. Муссолини сам являл пример для подражания, устраивая заплывы через Неаполитанский залив, бег с барьерами и скачки на лошадях. На пляже он демонстрировал перед фотокамерами обнажённый бронзовый торс и, как заправский культурист, играл накаченными мускулами рук и тела. Он сам водил автомобиль и самолёт (вместе с которым падал, отделавшись ушибами и переломами), катался на лыжах, играл в футбол и в теннис. Муссолини был отличным фехтовальщиком. (Ещё до того, как стать дуче, он был отчаянным дуэлянтом и больше всего предпочитал поединки на саблях.) Впрочем, воздействие личным примером было характерно для него во всём. Он так же принимал участие и в «битвах за урожай», работая на молотьбе, или с киркой и лопатой трудился на общественных работах, танцевал с крестьянками. В любой момент он мог вдруг решить, что по волновавшему его вопросу надо посоветоваться, например, с крестьянами, садился в машину и один, без охраны, ехал в деревню. Часто он выезжал и на заводы, и в воинские части.

Спорт стал доступен миллионам итальянцев. В стране было построено большое количество открытых и крытых стадионов, бассейнов и спортплощадок. Модными и повсеместными стали массовые гимнастические упражнения, ибо движения в едином ритме способствовали выработке чувства коллективизма. Все партийные сборища сопровождались занятиями физкультурой, а иерархи сдавали спортивные нормы. Италия скоро стала одной из ведущих стран в мировом спорте.

Муссолини был озабочен «демографической проблемой Италии». Когда немецкий писатель Эмиль Людвиг высказал ему свои соображения о том, что «мальтузианство нужнее в Италии, чем в какой-либо другой стране», он вспылил. «Мальтус! Мальтус с экономической точки зрения — банкрот, а с политической — преступник! Уменьшение населения несет за собой нищету! Когда население Италии составляло всего шестнадцать миллионов, страна была беднее, чем сейчас, когда в стране проживает сорок два миллиона человек». Но и этого, — считал он, — мало, нужно к середине века иметь хотя бы 60 миллионов.

Каждая семья, повторял он, должна иметь пять детей, как его семья. Отцы таких больших семей получали более высокую зарплату, чем другие, менее удачливые рабочие, а матери, родившие многочисленных детей, становились почетными членами фашистской партии.

Однажды он отменил свой приказ о производстве офицера в генералы, узнав, что тот был холостяком. «Генерал должен лучше других понимать, — сказал он, — что без солдат не может быть дивизий».

И в Италии осуществляется беспрецедентная в западном мире программа поощрения рождаемости, охраны материнства и детства. Был установлен «День матери и ребёнка». Устраивались «фашистские свадьбы». Матерям, родившим семерых детей, вручалась медаль, полицейские обязаны были отдавать честь беременным женщинам. Но и мужчинам — главам многодетных семей были установлены преимущества при приёме на работу и в продвижении по службе.

Проводились и другие социальные меры — борьба с туберкулёзом, раздача пищи нуждающимся, бесплатная медицинская помощь многодетным семьям и т. д. Наверное, впервые в истории Италии в стране не оставалось умирающих от голода.

Муссолини пытался изменить сам склад характера итальянцев, вернуть им доблести древних римлян. Свои речи на эту тему он заканчивал словами: «Вот вам, товарищи, ещё программа: бороться! Мы против удобной жизни!». А для этого нужна была «вера, достигающая религиозных высот». И он её всемерно насаждал. По его убеждению, фашизм уже «внёс нашу долю в творчество истории».

Думается, сам дуче не очень верил в успех такого перевоспитания народа. Надо полагать, он читал знаменитую книгу Шпенглера «Закат Европы», где доказывалось, что европейская цивилизация отжила свой век и клонится к закату, и никакие попытки возродить умирающую культуру к успеху не приведут.

И меры, которые принимал Муссолини для воспитания (или перевоспитания) итальянцев, не вылились в культурную революцию, подобную той, какая развернулась в СССР. Советская власть открыла широкую дорогу к вершинам знания и культуры миллионам своих граждан, потому что нуждалась в мощном рывке, в превращении отсталой страны в мировую державу, а потому как бы подавала заявку на первенство во всех областях. Италия такой задачи не могла ставить, и потому начинания Муссолини носили половинчатый и дилетантский характер.

Роковой шаг

Муссолини мечтал об установлении оси Лондон — Париж — Рим, что казалось ему вполне возможным делом, ведь и Чемберлен, и Черчилль, да и многие французские политики были его поклонниками. То, что Муссолини клеймил либерализм и буржуазную демократию, а правящие круги Англии и Франции называл плутократией, в принципе не могло бы помешать такому союзу, поскольку его речи предназначались в основном для внутреннего употребления. Но Англия и Франция со времени прихода Гитлера к власти в Германии уже сделали ставку на бесноватого фюрера как на главную силу, способную сокрушить ненавистный им большевизм. А к режиму Муссолини, поскольку Италия мало подходила на роль тарана для сокрушения СССР, их отношение было более прохладным.