Мастер Гримуаров - Валерий Александрович Гуров

себя. Зато я уйду незамеченным. И ушёл бы, но запертая дверь дома, к которой вела лестница, вдруг распахнулась, и на пороге выросла старуха из окна с ружьём в руках.

— Руки прочь от моего сына! — проревела она и пальнула без предупреждения.

Благо я в последний момент смекнул, что пахнет жареным и рухнул на землю. Дробь пролетела в миллиметрах от моей спины, настолько близко, что я даже почувствовал холодок. Ружьё было однозарядным, поэтому для следующего выстрела старухе пришлось его перезаряжать.

Можно воспользоваться моментом и обезоружить женщину, но я предпочёл скрыться за поворотом. Мало ли, у её сынка может быть такой же дурной отец, как и мать, а устраивать кровавую баню на Боготяновке не входило в мои планы.

Я затерялся в паутине улочек и вскоре вышел из массива одноэтажной застройки с другой стороны. Теперь, когда старуха открыла огонь, было понятно, что никакую полицию никто вызывать не станет. Однако задерживаться здесь не было никакого смысла. Я отошёл на несколько кварталов ниже, там поймал извозчика и велел ехать в моё поместье.

— Это там, где дорогу развезло, сударь? — догадался извозчик.

— Это там, где ты получишь рубль чаевыми, если довезёшь, — ответил я.

Извозчик оказался охочий до денег и кивком показал, что я могу садиться.

Фу-у-ух! Оказавшись внутри экипажа, я откинулся на спинку сиденья. Всё-таки не зря съездил, дело о той драке приобретало новые очертания. Табачники, значит. Особых подробностей о них я не знаю, но в курсе, что в центре Ростова есть табачная фабрика. Похоже, что копать нужно туда.

В самое ближайшее время у меня встреча со следователем, посмотрим, что мне скажут в полиции. В том, что шулер сказал мне всё, что знал, сомнений нет. Однако это наталкивает на мысль о том, что та драка отнюдь не была следствием чьих-то хулиганских действий. Надо будет найти способ проверить — не замешан ли там Загребалов или его люди.

Обдумывая новые вводные, я не заметил, как карета привезла меня к поместью. Извозчик оказался умелым и плавно объезжал колдобины на дороге.

— Сударь, мы приехали, жду обещанных чаевых, — сказал он, повернувшись ко мне, когда карета остановилась.

— Пожалуйста, — вручил я ему оплату за проезд и обещанный рубль.

— Приятно иметь с вами дело, — извозчик, одарил меня доброжелательной улыбкой, приподнял шляпу. — Кстати, вашим гостям, кажется, не повезло, в одной из колдобин они оставили колесо! Если нужно, я за отдельную плату могу доставить сменное колесо.

Гостям? Я ничего не ответил извозчику, но выглянул из кареты и действительно увидел неподалёку от ворот поместья двух незнакомцев. Те не заметили нас и ковырялись возле колеса кареты, которое они и вправду сломали.

— Так что, везти запаску? — уточнил извозчик.

— Нет, полагаю, мы обойдёмся своими силами, — отказался я.

— Всего хорошего!

Извозчик уехал, а я продолжил наблюдать за незнакомцами. Кто это такие, понял ещё в тот момент, когда увидел их из окошка кареты. Это были коллекторы, с которыми доселе у меня никак не получалось увидеться. На их повестки и извещения я, естественно, ввиду занятости не реагировал. Но вопросы были не только у них ко мне, но и у меня к ним. Я хорошо помнил угрозы, появившиеся в их последних посланиях. Да-да, те самые, что прочитала моя сестра. А когда у меня появляются вопросы, я предпочитаю не держать их в себе, а доносить до адресатов.

Я двинулся к коллекторам, подходя к ним со спины.

— Живёт у чёрта на куличках, как нам отсюда выбираться? — раздражённо бурчал один из них, осматривая сломанное колесо.

Я подметил, что ребята оба крепкие, хотя такие в основном и работают коллекторами, чтобы запугивать народ. Мол, если деньги не отдашь, мы тебе голову открутим как вентиль на кране.

— Я если этого козла поймаю, то пересчитаю ему рёбра, — шипел второй. — А это ему в счёт долга запишем.

Рядом с поломанным колесом кареты лежала стопка листовок, скорее всего, с очередным набором угроз. Правда, на этот раз коллекторы решили пойти дальше, и я увидел рядом с листовками ведёрко краски и кисть.

Я прокашлялся в кулак и сказал:

— Милостивые государи, так получилось, что тот, кого вы опрометчиво называете козлом, пришёл сам.

Коллекторы замолчали, обернулись и прищурились, пытаясь меня узнать. Наконец, второй, который и называл меня козлом, расплылся в фальшивой улыбке.

— Доброго дня, господин Вавилов!

— Пожелать вам доброго дня в ответ не могу. День, впрочем, как и вечер, вам предстоит отнюдь не добрый.

Разговаривать я не собирался, эти подонки сильно переборщили с выбиванием у меня долга. Всё, что входило в их полномочия согласно букве закона — уведомить меня о просроченной задолженности и вручить повестку в суд. Однако, как это бывает не только в этом мире, но и везде — закон для некоторых уникумов не писан. А с волками жить — по-волчьи выть.

Я подался вперёд, ударяя ногой по ведёрку краски. Та была уже открыта, и белая краска облила двух сидящих на присядках коллекторов с головы до ног. Оба вскочили, а я, не давая им опомниться, вытащил пистолет и открыл стрельбу по земле у их ног, заставляя коллекторов танцевать чечётку.

— Не губи, барин! — заверещали оба в голос.

— Убирайтесь, пока я вас не выпорол как сидоровых коз!

— Так, карета сломана!

— Карета у меня теперь останется в качестве моральной компенсации, а то мне на суд поехать не на чем, — пояснил я.

— Но…

— Убирайтесь, кому говорю! А то у меня от волнения руки трясутся, могу выстрелить не туда, куда целюсь!

Заверение получилось действенным, оба коллектора взяли ноги в руки и побежали по колдобинам, перепачканные в краске.

Я проводил их взглядом, преподав этим дурням тот урок, который они заслуживали. Пусть передадут своим хозяевам, что со мной так не пройдёт. Ну а карета мне действительно пригодится, надо будет только колесо починить. Вот не хочется с людьми по-плохому, но некоторые кроме как по-плохому не понимают.

— Костя! — послышался радостный визг, и на крыльце поместья появилась моя сестрёнка.

Не знаю, слышала ли она выстрелы, всё-таки окна и двери в дом были закрыты. Малышка бросилась ко мне и крепко обняла.

— Я тебя так ждала! — воскликнула она.

— Приехал так быстро, как только мог, — заверил я.

— Баб Наташа как