Джульетта поневоле (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна

Сцена 8. Уж замуж невтерпёж

Внятного и разумного объяснения того, что со мной творится я, увы так и не смогла найти. Хорошо хоть, после устроенного мне Опаловым кровопускания ко мне вернулось привычное здравомыслие. Только вот надолго ли? Я, конечно, не спец в приворотах и прочих любовно-магических ритуалах (честно говоря, до тех пор, пока меня в Верону не перекинуло, я вообще в магию не верила), но что-то мне подсказывает, что принцип работы заклятия похож на задачу для компьютера: пока не выполнишь программу, не успокоишься. А значит пройдёт какое-то время и меня опять потянет на венчание с Ромео. И что мне, спрашивается, теперь делать?

- Как что делать? – удивилась кормилица (я даже и не заметила, как терзающий меня вопрос вслух задала). – Знамо дело, на завтрак идти, а то родители ваши гневаться станут. Ещё, спаси и сохрани Мадонна, решат, что жених вам не понравился.

Мария огляделась по сторонам, наклонилась ко мне и хитро прошептала:

- А мы ведь с вами голубка и так знаем, что граф Парис для вас всё равно, что пустое место, верно?

Вот ведь потаковщица! А впрочем, мне это сейчас только на руку. Я ухватила кормилицу за руку, огляделась по сторонам, хотя и так знала, что никто, кроме опять развалившегося на кровати Опалова нас подслушать не мог и горячо зашептала:

- Кормилица, милая, мне твоя помощь нужна.

- Всё сделаю, голубка моя ненаглядная, можете даже не сомневаться, - поспешила заверить меня кормилица, глядя на меня глазами, горящими от любопытства и тайного предвкушения озорства.

- Пойди в город, найди Ромео и скажи ему, что я за него замуж не пойду.

- А он вас замуж звал? – ахнула кормилица, всплескивая руками так, словно пыталась улететь. – Голубка моя, какая же вы счастливая, такие кавалеры вашей руки добиваются, один другого краше! А может, не стоит отказывать синьору Ромео? Конечно, он сын наших врагов, зато какой пригожий и обходительный, многие благородные синьоры, мне это точно известно, об нём ночами вздыхают!

Ну, если вспомнить, как ловко сей галантный кавалер пользуется любовной магией, ничего удивительного, что женщины по нему с ума сходят.

- Коллекция ухажёров неделька, - мявкнул Опалов, пользуясь тем, что кормилица не могла его понять.

А вот не надо меня злить, я не злопамятная, просто немножко злая и память превосходная. Я умильно улыбнулась и проворковала:

- Когда пойдёшь в город, попроси, пожалуйста, кого-нибудь из слуг искупать котика. Мой котик так любит воду!

- Ещё и воду любит, - умилилась кормилица, ловко подхватывая Опалова и прижимая к необъятной груди. – Всё сделаю, голубка моя, можете не сомневаться. Идём, котик. Я тебя передам Франческе, она дивно с животными обходится.

Я послала Опаплову воздушный поцелуй и отправилась в столовую. Настроение у меня было прекрасным, всё-таки не пословица гласит: сделал гадость – сердцу радость. А при мысли о том, что в столовой меня ждёт Ярополк, мне и вовсе хотелось танцевать. Ну и пусть я веду себя, как глупая курица, много ли влюблённых могут похвастаться благоразумием? Лично я никого не знаю, у кого бы ум жил в абсолютной гармонии с сердцем, вечно то одно, то другое перевешивает.

Завтрак прошёл лично для меня весьма нервно. Во-первых, я должна была изображать самое любезное внимание к графу Парису, который, как нарочно, приставал ко мне с разными глупостями всякий раз, как я ложку ко рту подносила. Во-вторых, синьора Капулетти не сводила с меня сурового пристального взгляда, который тоже не способствовал хорошему пищеварению, а в-третьих, прямо напротив меня посадили Ярополка. И как, спрашивается, в таких условиях завтракать?! Я честно старалась, ела, не чувствуя вкуса, вежливо улыбалась, глядя на Париса и одновременно косясь в сторону Яра. Не удивлюсь, если однажды узнаю, что граф решил, будто у меня косоглазие и нервные судороги. Ещё парочка подобных трапез и они у меня на самом деле появятся.

К концу изощрённой пытки под название: семейный завтрак в компании будущего близкого родственника, у меня дико заболела голова, и появилось стойкое ощущение, что мне здесь не место, меня никто не любит, не понимает и вообще, если я немедленно, буквально сию же секунду не обвенчаюсь, то умру, причём в страшных муках. Вот теперь-то я поняла любимую тётушкину присказку про уж замуж невтерпёж!

- Ты побледнела, Джульетта, - заметила синьора Капулетти скорее с плохо скрытым раздражением, чем истинной заботой любящей матери. – Что с тобой?

Хм, а вот интересно, скажи я, что мне прямо-таки позарез приспичило замуж выйти, матушка бы обрадовалась? Наверняка, да и граф Парис тоже. Он вообще после каждой своей фразы в мою сторону смотрит, словно у меня на лбу бегущая строка с его следующей репликой светится. Я потёрла лоб и виновато улыбнулась, стараясь выглядеть так, чтобы меня с пожеланиями здоровья выпустили из-за стола и при этом не нагнали в дом кучу врачей, целителей и прочих шарлатанов, обещающих при должной оплате поставить на ноги и мёртвых. Впрочем, иной почивший скопидом, узнав, сколько родственники готовы заплатить за его исцеление, действительно может воскреснуть, чтобы собственноручно выгнать взашей жадного шарлатана и изменить завещание, оставив горячо любящим и слишком легковерным лишь пару упаковок бумажных платков. А то и вообще один платочек на всех, чтобы в следующий раз головой думали.

- Синьора Джульетта, с вами всё в порядке? – озаботился моим самочувствием граф Парис, под поощрительным взглядом моих родителей слегка касаясь моей руки своими тонкими холодными пальцами.

Я вяло улыбнулась, одновременно украдкой взглядом успокаивая Ярополка, который, я это каждой клеточкой своего тела чувствовала, готов был плюнуть на конспирацию и броситься ко мне.

- Прошу меня извинить, голова разболелась.

- Что так? – ледяным тоном вопросила синьора Капулетти, пронзая сначала меня, а потом Ярополка отнюдь не мягким родственным взором.

А Яр-то тут причём, он вообще сидит тихо и старается не отсвечивать?! К счастью, граф Парис оказался менее чёрствым и решил проявить заботу к своей невесте:

- Юные девушку столь хрупки. Видимо, синьора Джульетта утомилась на вчерашнем бале.

Ну, после бала синьора утомилась куда сильнее, впрочем, вам, милый граф, об этом знать не надо. Не то, чтобы я дорожила возможностью стать вашей женой, просто не хочу калечить вашу гордость и ваше сердце.

Синьора Капулетти столь прозаическому объяснению моей головной боли тоже не поверила, но спорить с дорогим гостем не стала. Улыбнулась ласково (у меня от этой улыбки нехорошо сжалось сердце и даже щемящее беспокойство ослабло) и промела медовым голоском:

- Полагаю, будет разумнее позволить Джульетте немного отдохнуть.

- Я провожу сестрицу.

Не знала, что у Ярополка такой потрясающий актёрский талант. Вся его поза, мимика, даже интонации были столь искренни и при этом невозмутимы, что даже синьора Капулетти не нашла, что можно возразить против столь заурядного проявления родственных чувств.

- Действительно, Джульетта очень бледна, - синьор Капулетти жестом поманил меня к себе, коснулся ладонью лба. – Ты не заболела, дочка?

- Нет, батюшка, - я смущённо потупилась, - граф прав – это утомление после бала.

- Ну, тогда иди, отдохни, - отец неуклюже похлопал меня по руке и добавил с лукавым смешком. – Тем более, что дальнейший наш разговор с графом Парисом не для твоих нежных ушей.

Хм, а меня хотя бы на венчание с графом позовут? Или присутствие невесты, при полном согласии жениха и благословении родителей не обязательно? Опираясь на руку Ярополка и изо всех сил стараясь не висеть на любимом, я вышла из столовой и направилась в сторону комнаты. С каждым шагом мне становилось всё хуже: колени подгибались, по спину струился дурнотный липкий пот, перед глазами носился рой чёрных точек, становящийся всё плотнее и плотнее. Я задыхалась, проклиная безжалостный корсет, стальным капканом впившийся мне в тело.