Песня для любимой - Кетрин Распберри

— А что это за жирное пятно на дубленке? — обратила внимание миссис Смит.

— О, это, наверное, от картошки, — махнула рукой Кэрол. — Знаешь, Джонни очень любит картошку-фри, она у него рассыпана по всей машине.

— Джонни? — упавшим голосом переспросила Джина. — Кэрол, а как же Майк? Ведь ты же встречаешься с Майком!

— Майк? — улыбнулась Кэрол. — О да. Майк лучше всех.

Майк лежал на своей кровати не раздеваясь, прямо поверх покрывала. Хорошо, что мистер Смит, отец Кэрол, отвез его домой: у юноши не было сил даже на то, чтобы стянуть с себя джинсы. Волнения сегодняшнего дня обернулись сильнейшей, всепоглощающей усталостью.

Несмотря на эту силу, прижимающую к земле и не позволяющую шевельнуть ни ногой, ни рукой, Майк чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Родители живы, неприятности с полицией улажены… Даже ключи нашлись, и ему не пришлось вдобавок ко всем подвигам лезть домой по водосточной трубе.

На автоответчике мигал зеленый диодик, сигнализируя о том, что для хозяина имеются не прослушанные сообщения. Майк сделал над собой нечеловеческое усилие и все-таки протянул руку, чтобы ткнуть пальцем нужную клавишу.

— Дорогой, мы живы и здоровы, не волнуйся за нас, — сообщил голос мамы. — Ты, наверное, смотрел новости… Не могли позвонить сразу, нам пришлось выводить и успокаивать пассажиров. Был безумно тяжелый день… Я позвоню тебе завтра. Пока!

Следующее сообщение было от Шейлы.

— Майки, маленький, прости, что переполошила. Все в порядке, Рэйчел звонила. Но я так волновалась… Так волновалась…

Майк запретил себе злиться на тетю Шейлу. Ее нервный характер давно известен, он сам не должен был поддаваться панике и нелепо метаться, подставляя любимую девушку. Но что толку теперь терзаться — все позади. Лучше думать о хорошем.

Например, о том, что на этой кровати сегодня вместе с ним лежала Кэрол, запах которой, казалось, запечатлелся на мягком пледе. И они чуть не стали близки. Милая, желанная Кэрол, верная Кэрол, которая, не раздумывая кинулась вслед за ним в авантюру, попала из-за него в полицию, но ни словом не упрекнула… Майк лежал, вспоминая тепло ее кожи под его ласкающими пальцами и испытывая смешанное чувство вины из-за того, что по глупости втянул ее в историю, и безмерной нежности и любви.

Удобно расположившись на широком супружеском ложе, Джина Смит качала головой, слушая рассказ своего мужа, и приговаривала:

— Господи… Бедные дети, бедные дети…

— Комиссар говорит, чтобы закрыть дело, ему еще нужно связаться с мистером Стрейнджерсом, но он уверен, что здесь не возникнет никаких осложнений, — подытожил Пол.

— Да, но Майк… Такой вежливый, такой сдержанный мальчик, я была уверена, что с ним-то Кэрол никогда в жизни не попадет ни в какой переплет! А тут — взлом, угон, езда без водительских прав, привод в полицию!

— Права-то у него были, — напомнил мистер Смит. — Только под подкладкой куртки, и он тогда об этом не знал. А насчет остального…

— Насчет остального — я вспомнила одну историю из нашей юности, — со смехом перебила Джина. — Помнишь, как родители были против наших с тобой встреч и как-то раз тебя заперли в твоей комнате? И что ты тогда сделал?

— Удрал через окно, повязав клетчатую скатерть на манер шотландского килта, потому что у меня отобрали штаны. Угнал отцовский мотороллер и влез к тебе по водостоку, вытоптав в потемках клумбу с георгинами! — без запинки выпалил Пол, не без удовольствия припомнив свои былые подвиги во имя любви.

— Вот видишь, — улыбнулась Джина. — А ведь ты тоже был таким послушным мальчиком!

— Да, я припоминаю, сколько тогда говорили об этой катастрофе, — взахлеб подхватила Мадлен, когда Кэролин замолчала, чтобы сделать глоток коктейля. — Просто жуть! Мы всей семьей смотрели эти кошмарные репортажи и все обсуждали, как же опасно стало жить на свете!

— Не больше, чем когда-либо, — возразила Кэрол. — Легких времен не бывает. Вспомни историю — практически каждый век отмечен войнами, эпидемиями и природными катаклизмами, но люди все равно живут, любят и хранят умение быть счастливыми.

— Ой, Кэрол, да ты настоящий философ! — воскликнула Мадлен. — Разве ты ничего не боишься?

— Боюсь, — призналась Кэрол. — Я многого боюсь. Но я не позволяю страху изводить себя. В жизни столько прекрасного, что можно не заметить и пройти мимо, если все время жмуриться от ужаса. А что касается самолетов… Да, есть ситуации и профессии, связанные с риском. Представь себе пожарного, полицейского или каскадера, который каждый раз идет на работу и знает, что его там ждет опасность. Но ведь можно вообще не выходить из дома, поскользнуться в собственной ванной и сломать себе шею. Когда мы говорили с Беном и Рэйчел о чувствах, которые они испытывали при мысли о том, что могли оказаться на месте своих погибших коллег, они мне так и сказали.

— Да, звучит неплохо, — заметила Мадлен, что-то строча в блокноте. — Это надо будет процитировать.

Кэрол вздохнула. О чуткости и понимании со стороны Мадлен не могло идти и речи. Но это было неважно. Кэрол просто хотела выговориться. Неважно кому.

Помнится, на следующий день она сидела на стуле рядом с кроватью, поила Майка горячим молоком с медом и ласково выговаривала ему:

— Ну и зачем ты вообще пошел в колледж? Тебе надо лежать в тепле и не вставать с постели.

— Я хотел увидеть тебя, — просипел Майк. — Хотел извиниться за то, что доставил тебе столько неприятностей. Я чувствую себя полным идиотом, потому что вместо того, чтобы действовать четко и логично, вел себя, как глупый мальчишка. Я поддался панике и разнылся, хотя стоило сесть и подумать, что делать.

— Не кори себя, — покачала головой Кэрол. — Почему-то считается, что мужчина не имеет права на эмоции и должен все держать под контролем. Но мне кажется, что иногда вам тоже хочется расплакаться, и вы не делаете это лишь потому, что вас с детства учили, что мальчишки не ревут.

Он благодарно уткнулся лицом в ее колени.

— Плохо, что врач накачал нас вчера успокоительным, — перевела Кэрол разговор на другую тему. — Я должна была настоять, чтобы ты переоделся в сухое и принял горячую ванну, как только вернешься. Вспотел, ползал в снегу, когда пытался попасть в гараж, после этого — на мороз… Я не удивляюсь, что теперь у тебя жар.

— Ты говоришь прямо как взрослая, — добродушно сыронизировал Майк. — Но вообще я бы не возражал, если бы ты была вчера здесь и помогла мне принять ванну… — Он воспользовался своим положением больного и сделал вид, что не заметил, как при этих словах порозовели щечки Кэрол. — И вообще, если бы нам не надо было расставаться каждый вечер… Жили бы мы вместе, могли бы ухаживать друг за другом… — Его тон приобрел мечтательную окраску.