Мышиный Король - Ольга Солнцева

Коршунов  сначала не придал значения тому, что внимание соседки приковано к изгою, который когда-то был вундеркиндом. Напротив, это его даже позабавило. Никитос и сам любовался ее улыбкой – такой задорной и лукавой. Эта девушка, которая так нагло его продинамила во вторник, снова  возбуждала его. Он, уже в который раз на этой неделе,  вновь начал строить планы. Но она улыбалась совсем не ему, и этот бессловесный разговор  художника и модели стал не на шутку злить его.  Инок, который еще вчера казался ему обыкновенным идиотом, теперь был реальным препятствием между ним и Тонкой. Коршун решил перейти в наступление.

– Эй, Тонь! – слегка толкнул он соседку спереди. – Хочешь «Сникерс»?

Но Тонька лишь отодвинула протянутую руку:

– Отстань! Не видишь, я позирую!

– Тонь, да ладно тебе! – попытался он отшутиться, но она энергично сбросила его руку.

 «Наверное, он сейчас пригласит ее в кино», – подумал Инок, пририсовывая Тоньке метлу между ног.

И тут в его плечо вонзилось  острое. Художник удивленно оглянулся и увидел чью-то ручку, которая упала к его ногам. По классу снова пробежали смешки. Анна Петровна замолкла и в ужасе поглядела в сторону задней парты:

– Это кто сделал? Опять вы, Коротков?

Костян, сидевший рядом с Коршуном, состроил дурашливую гримасу:

– Ага. Я типа эпилептик. Как Достоевский в кино.

По рядам прокатилась новая  волна одобрения.

– Прекратите паясничать, Коротков! – приказала учительница. –  Итак, Достоевский. Федор Михайлович. Вы вообще «Преступление» открывали?

Вместо ответа Костян  состроил  дурную гримасу и издал утробный звук.

Анна Петровна почувствовала острый комок в горле. Русская классика совершенно не интересовала никого из второкурсников.  Отроки строили друг другу рожи и снимали это на видео. Большова, как всегда кокетничает с Коршуновым. Один Королев что-то пишет.

– Ну, кто из вас читал «Преступление и наказание?» – заискивающе произнесла литераторша. – Поднимите руки!

Но вместо десяти с лишним рук перед ней вырос нескладный Вадик Рубайло:

– Да зачем нам этот Достоевский?  Мы же будущие маркетологи!

Шум сменился одобрительным свистом, и артистичный Вадик с чувством продолжал:

– Вот шестисотый мерс – это классика, да.  А в преступлениях  пусть юристы копаются. Правильно, Аннпетровн?

Ситуация грозила выйти из-под контроля. Аннушке нужен был хотя бы один союзник в борьбе за образование. Она с надеждой взглянула на Королева, который был чем-то похож на юного рыцаря из ее тревожного сна.

– А вы, Иннокентий?  Вы же Достоевского читали, правда?

Королев оторвался от рисунка и поднялся из-за парты. Оглядывая  шестерых классиков на стене, он размеренно произнес:

– Д-достоевский б-был геймер. Он и-играл и с-сочинял игры.

В классе на секунду приумолкли, но только на секнду.

Коротков, который пришел в себя первым, привнес в образовавшееся затишье новую порцию веселья:

– Геймер! Гений! Вундеркинд! Га-га-га!

Инок вздрогнул и вновь съежился на лавке, неловким движением руки столкнув тетрадь на пол. Он хотел спасти недавний предмет своей страсти, а вместо этого стал в очередной раз посмешищем!

– Эх, вы! – литераторша заботливо нагнулась, чтобы поднять упавшую тетрадь своего рыцаря, но вдруг в испуге отдернула руку, прошептав:

– Что это, Королев?

 На желтой обложке красовалась ухмылка какого-то чудовища.

Пересилив страх и отвращение,  Аннушка  выпрямилась и учительским голосом произнесла:

– Вы очень интересно рассуждаете, Королев! Пожалуйста, продолжайте!

Но Короткий тем временем  снова прицелился, и через секунду Инок вновь почувствовал, что боль в затылке.  Он наклонился к парте и стал тереть образовавшуюся царапину.

Тут сзади него раздался  взволнованный  девичий голос:

– Эй, Костян!  Тебе совсем что ли делать нечего? Чего к человеку лезешь? Сам получить захотел?

Забыв про боль, Иннокентий в недоумении обернулся. В этот момент Большова замахнулась рюкзаком, а потом со всей силы огрела ухмыляющегося Короткова по затылку.

В классе примолкли, ожидая, что же будет дальше. Никому из ребят не хотелось ссориться с Тонькой. Каждому из них был известен ее крутой нрав.

– Да как тебе не стыдно! – с презрением воскликнула Большова. – А вы? Что вы все ржете? Вы что, забыли все, что Королев был вундеркиндом?  Да если б не авария, он был бы уже звездой!

Она выскочила из-за парты  и с презрением оглядела  всю компанию:

– Да вы все вместе взятые мизинца его не стоите!

«Давай! Выскажи этим тварям все, что ты о них думаешь! – подначивал Инока из-под парты Мышиный Король. – Видишь, и Прекрасная Дама, и Ведьмочка уже на твоей стороне!»

Инок неуклюже вылез из-за парты, повернулся лицом  к своим обидчика и гулко произнес:

– Н-написать игру мо-может н-не каждый. Я в-вас не боюсь.

В классе снова стало тихо. От удивления Коршунов чуть не подавился, а Коротков уронил смартфон. В следующую секунду дверь  резко распахнулась, и  в аудиторию вбежал  директор колледжа.

22

Не дождавшись комиссии ни в среду, ни в четверг, Василий Петрович в пятницу утром сам отправился в Управление с отчетом, конфетами и цветами. Чиновная дама благосклонно приняла знаки внимания и сообщила, что проверка переносится на конец учебного года.

– Но сайт вы должны сделать уже к следующей неделе! – велела заботливая чиновница, ловко засовывая увесистую коробку  в ящик стола.

Скрягин рассыпался в благодарностях.  За три года директорства у него сформировался своеобразный иммунитет на  бессмысленные  поручения руководства. Важно было не выполнить их, а создать впечатление напряженной работы.

– Уже делаем! – легко соврал он и обещал не подвести.

Приехав в колледж, он первым делом положил на стол список студентов, которые, по словам Валика, шарили в программировании. Первую строчку рейтинга занимал  Иннокентий Королев. Именно его и следовало озадачить в первую очередь.

– А что это у вас так тихо? – с подозрением спросил директор и, не дожидаясь ответа, объявил о цели своего визита: – Я у вас Королева до конца пары заберу. Не возражаете?

Аннушка мелко затрясла хорошенькой головкой:

– Конечно, Василий Петрович!

Она уже было испугалась, что директор пришел совсем с другой целью. Вчера она, наконец, получила  документ из  психоневрологического диспансера о том, что гражданка Брынцева А.П. не имеет заболеваний, препятствующих педагогической деятельности. Теперь на ней «висела» всего одна справка – на сей раз  от  нарколога.

– Собирайтесь, Иннокентий! – с жалостью произнесла литераторша, наблюдая, как он поднимает тетрадь с пола, сует ее в сумку и выходит вслед за сердитым директором.