Научный вклад психологии и авиационной медицины в профессионализм авиаторов - Владимир Александрович Пономаренко

поколению приходят люди с малым налетом, а то и без него. Самое главное, они не обрели любви к небу. Они как зверьки, часто озлобленные и бескультурные, я им легендарных летчиков привожу, а они даже не встают… Но это не их вина, это общая беда авиации, что система подготовки разрушена. И эти люди через несколько лет станут командирами. Готовить летчика – великий труд, им должно заниматься, его должно неустанно совершенствовать государство. Летчик сам приходит к небу, его не надо ограничивать, его нельзя унижать, иначе он может сломаться. А он ведь должен быть в небе личностью – возить пассажиров или защищать страну. Умирать страшно, и только вера, свобода могут сделать его сильным, выкристаллизовать его волю и характер.

– Владимир Александрович, лет десять назад, когда Вы рассказывали мне о своих исследованиях, я спросила – имеет ли какое-то отношение к религиозному чувству то, что испытает в небе летчик. Ощущает ли он присутствие Творца, Бога – некой надматериальной силы? Вы ответили тогда вполне не прагматично: нам важно не это, а то, что эти научные результаты можно и нужно использовать для подготовки профессионалов. Сегодня Вы ответили бы так же?

– Вся соль в том, что все мы воспитывались атеистами, и летчики боятся назвать свои чувства сродни религиозным. Мне в анкете только Шеффер, испытатель, откровенно написал: «Несомненно, но это имеет место. Капелька моей жизни в этом мироздании поддерживается извне. Я не активный верующий. Но с возрастом задумываюсь над бесконечностью, о Времени без начала и конца, об этой вечности Творца. Дух поддерживает мои крылья. И я впервые говорю об этом, что-то все-таки есть в этом». «Что-то есть», – говорили некоторые, другие писали о высшем разуме, о высшем начале. «На Бога надейся, а сам не плошай», – это тоже очень распространенная среди летчиков философия. Но никто не отрицал категорически появления в это безграничном надземном пространстве особого, не возникающего на земле чувства духовного подъема. Я пришел к выводу, что в моменте возвышенного состояния проявляется архетип религиозного сознания. Оно просыпается в чувстве красоты, причастности к пространству, вселенной, вечному. Это очень продуктивное свойство, способствующее очищению, покаянию, просветлению. И у летчика оно есть, он начинает анализировать себя, свои возможности, честно и критично говорит сам себе, о своих ошибках и становится лучше, добродетельней. Он не признается в этом даже в самых раскрепощенных состояниях, оно закрытое, тихое это качество, но я считаю в человеке его высшим.

«Полет не повторяется, он всегда новый, полет – это творчество, иногда восходящее до художественности. Посмотрите аэрошоу – это музыка, это живопись, это большая культура! А полярные сияния? Каков масштаб! Ты физически ощущаешь себя в Пространстве Вселенной. А при цветном полярном сиянии вспоминался Скрябин. Чувство единства с небом возникает только в полете» (К. Сеньков).

– Но ведь бывает, что и совсем недобродетельные, как Вы называете нехороших людей, летчики добираются до самых высоких званий и должностей, и летают, и звезды Героев получают… Как это соотносится с Вашей теорией?

– Бывает. И среди генералов и даже маршалов авиации попадаются плохие люди – надутые, высокомерные, никого ниже себя не уважающие. И летали, и воевали нормально, и, что называется, Бог миловал, живы-здоровы оставались. Но даже и сильно большой начальник, садясь в самолет, ведет себя как летчик. И если его везет младший по званию – будет слушать и выполнять. Почему летчики ходят в одинаковых комбинезонах, где кто по званию – не отличишь? Это своего рода печать, в небе все равны, это у всех в сознании сидит жестко. На земле можно вести себя по-разному – командовать, разносы устраивать. Но в полете даже и самый грозный начальник становится проще. Потому что – в небе. Потому что в небе он – небесный.

Ольга БОГУСЛОВСКАЯ

7. Летчик XXI века[26]

Сообщения об авиационных катастрофах у нас в стране и за рубежом довольно часто звучат в новостях. О причинах периодических всплесков аварийности и путях ее снижения спорят специалисты и дилетанты. Идут дискуссии, обсуждаются факты, шокирующие обывателей. В качестве одного из противоядий предлагается оснащение летательных аппаратов более совершенным оборудованием. Конструируются новые авиационные комплексы гражданского и военного назначения. Создаются новые системы, призванные сделать авиацию более безопасной и всепогодной. Однако аварийность не снижается. Может, решение проблемы лежит не в плоскости конструкторских идей, а путь снижения аварийности пролегает не через технические усовершенствования? Правильный ответ на этот вопрос жизненно важен для всей российской и зарубежной авиации.

– Владимир Александрович, в настоящее время проводится оптимизация Вооруженных Сил России для придания им более высокой мобильности и эффективности. Это отразилось на деятельности института?

– Ситуация с институтом сложилась непростая. Нас планировали перевести в Санкт-Петербург и разместить в стенах Военно-Медицинской академии им. С. М. Кирова. Сотрудники института данное мероприятие восприняли тревожно, без энтузиазма, и это было обусловлено прежде всего интересами дела.

По роду деятельности НИИЦ авиационной и космической медицины постоянно взаимодействует не только с армейскими структурами, но и с конструкторскими бюро, научными организациями, участвующими в разработке и внедрении различных авиационных комплексов и систем.

Как правило, в создании боевого авиакомплекса в среднем участвуют около 50 НИИ, свыше 1500 предприятий. Проводится более 4000 исследовательских и испытательных полетов. Большая часть наших партнеров размещена в Москве и Подмосковье. Предстоящие постоянные длительные командировки при нынешнем экономическом кризисе могли негативно отразиться на эффективности нашей работы и своевременном выполнении поставленных перед нами задач. К тому же имеющуюся специализированную, высокотехнологичную материально-техническую базу, даже при наличии приемлемых площадей на новом месте, невозможно разместить без остановки исследований, касающихся разработки новой авиационной техники и вооружений, а это опять же потеря времени и серьезные дополнительные финансовые расходы.

Надо отдать должное руководителям. Они оценили сложившуюся ситуацию, осознали ее негативные последствия, ущерб для обороноспособности. Предложение о передислокации пересмотрено. В данный момент остается вторая проблема и связанные с ней негативные моменты. Запланированная кадровая реорганизация, в ходе которой последует увольнение военнослужащих, достигших предельного срока службы и имеющих соответствующую выслугу. Для института это угроза значительной потери научного потенциала и руководящих кадров. При изменении статуса должностей непонятно, на основании какой нормативно-законодательной базы гражданский специалист будет руководить военными. Кроме того, существенно меняется личностный статус людей и снижается мотивация в профессиональной деятельности. Между тем под увольнение попадают наиболее опытные руководители научных направлений, связанных с воздействием экстремальных факторов, требующих особой подготовки. Все они доктора наук, профессора, в возрасте 50–54 года. Части из них срок службы продлен в 2007–2008 гг.

– Владимир Александрович, расскажите о работе, выполняемой НИИЦ авиационно-космической медицины, и его месте в медицинской иерархии.

– Специфика