Хоровод смертей. Брежнев, Андропов, Черненко... - Евгений Чазов

История — самый строгий судья и все ставит на свои места. Произошло это и с «катрексом», о котором сейчас и не вспоминают. Но я хотел бы посмотреть в глаза тем журналистам, которые создали этот ажиотаж и сделали еще более несчастными тысячи больных.

Да и немало других примеров я мог бы напомнить журналистам из своего министерского опыта. Где обещанные неким Кузиным методы лечения диабета или спасение от детского церебрального паралича и ряда других заболеваний, обещанное Васильевым, которого кто только не поддерживал?

А эпопея с экстрасенсами? Сейчас, например, в нашей стране идет много спекуляций в отношении участия в лечении Брежнева экстрасенсов. Кто только не претендует на роль его целителей. Мне трудно объяснить причину, но никто из руководителей партии и государства — ни Брежнев, ни Андропов, ни Черненко, ни Косыгин не прибегали к их помощи и не ставили перед нами вопроса о привлечении их к лечению.

Помню, как Косыгин, человек прямой, очень резко оборвал Н. К. Байбакова, своего заместителя, когда тот пытался навязать ему для лечения Давиташвили, которую перевел из Тбилиси в Москву и устроил на работу к себе в поликлинику Госплана СССР. Однажды позвонил мне Брежнев и сказал, что получил письмо от А. Райкина и И. Андроникова, в котором они рекомендуют ему Давиташвили как блестящую исцелительницу от всех болезней. Спросил, каково мое мнение на этот счет. Я ответил, что мне трудно судить о возможностях Давиташвили (Джуны), знаю лишь, что Райкин неоднократно в тяжелом состоянии ложился в Кунцевскую больницу и выписывался во вполне удовлетворительном. Если бы ему там не помогали, наверное, он не стремился бы туда попасть. Что касается возможностей Давиташвили, то у нас в медицине четко отработана система проверки тех или иных методов лечения, и надо ею воспользоваться в данном случае. «Вот правильно, позвоню Буренкову (в то время министр здравоохранения СССР), пусть медики разберутся. Ну а мне она не нужна, пусть другими занимается — тем же Андрониковым». Насколько я знаю, такая проверка была организована в Институте неврологии у академика медицины Е. В. Шмидта, и, кажется, она закончилась безрезультатно. Кстати, по просьбе Андропова КГБ собрал большой материал о возможностях функционировавших в тот период экстрасенсов, который еще больше укрепил того во мнении, что они ничем ему помочь не могут.

В конце августа 1983 года возникла ситуация, вновь связанная с проблемами здоровья руководителей, которая имела далеко идущие последствия. Черненко, который длительное время страдал хроническим заболеванием легких и эмфиземой, каждый год в августе отдыхал в Крыму. Так было и на этот раз. Чувствовал он себя превосходно и уже собирался возвращаться в Москву, чтобы начать активно работать. Отдыхавший там же, в Крыму, министр внутренних дел Федорчук, которого активно поддерживал Черненко, прислал ему в подарок приготовленную в домашних условиях копченую рыбу. У нас было правило — проводить строгую проверку всех продуктов, которые получало руководство страны. Для этого как в Москве, так и в Крыму были организованы специальные лаборатории. Здесь же то ли охрана просмотрела, то ли понадеялись на качественность продуктов, которые прислал близкий знакомый, к тому же министр внутренних дел, короче — такой проверки проведено не было. К несчастью, рыба оказалась недоброкачественной — у Черненко развилась тяжелейшая токсикоинфекция с осложнениями в виде сердечной и легочной недостаточности. Выехавшие в Крым наши ведущие специалисты вынуждены были из-за тяжести состояния срочно его транспортировать в Москву. Состояние было настолько угрожающим, что я, да и наблюдавший его профессор-пульмонолог А. Г. Чучалин, как, впрочем, и другие специалисты, боялись за исход болезни.

Андропов, которого я проинформировал о состоянии Черненко, сочувственно, но совершенно спокойно отнесся к сложившейся ситуации. В это время он собирался поехать в Крым на отдых, и, когда я в заключение нашего разговора спросил, не изменил ли он свои планы в связи с болезнью Черненко, он ответил: «Я ничем ему помочь не могу. А в ЦК останется Горбачев, который в курсе всех дел и спокойно справится с работой. Так что причин не ехать в отпуск у меня нет. Тем более что дальше — ноябрьские праздники, Пленум ЦК, сессия Верховного Совета, и времени на отдых у меня не будет».

Заболевание Черненко протекало тяжело, учитывая, что инфекция и интоксикация наложились на изменения в организме, связанные с хроническим процессом в легких. С большим трудом нам удалось его спасти, но восстановить его здоровье и работоспособность до исходного уровня было невозможно. Из больницы выписался инвалид, что было подтверждено расширенным консилиумом ведущих специалистов нашей страны. В Политбюро было представлено наше официальное заключение о тяжести состояния Черненко. Так что еще осенью 1983 года члены Политбюро знали о его болезни. И наивно звучат раздающиеся иногда оправдания по поводу избрания Генеральным секретарем ЦК КПСС больного Черненко, что будто бы никто не знал о его болезни. Знали. Только в тот момент все определяли групповые и личные политические интересы и никого не интересовало мнение врачей. Как, впрочем, это происходит и сейчас.

Удивительна была реакция Андропова на наше заключение, которое я ему представил. Казалось, что он должен был бы радоваться, что с политической арены ушел его соперник. Тем более он знал о позиции Черненко. И все же, когда он узнал о том, что Черненко останется инвалидом, он искренне сожалел о нем и как о человеке, и как о хорошем работнике аппарата ЦК. В заключение нашего разговора Андропов сказал: «Мы не будем спешить с решениями. Пусть Черненко поправляется, набирается сил, а когда я вернусь из отпуска, будем думать, что делать и как использовать его опыт». После этих слов мне стало ясно, что вряд ли Черненко останется в Политбюро после ближайшего Пленума ЦК.

И опять как будто какой-то рок правил страной. Не воля членов партии или народа и даже не воля членов ЦК, а судьба перевернула все планы. В сентябре 1983 года Андропов поехал на отдых в Крым. На так называемой «первой даче» Нижней Ореанды мы подготовили специальные комнаты, в которых были установлены искусственные почки, комнаты для персонала. Вряд ли предполагал Хрущев, по распоряжению которого строилась эта дача, что спальни превратятся в больничные палаты для будущего Генерального секретаря ЦК КПСС. Не предполагал этого и Брежнев, 18 лет выезжавший летом на эту дачу. Вместе с персоналом вылетели в Крым я и начальник 9-го управления КГБ Ю. С. Плеханов, пожалуй, самый близкий и преданный Андропову человек.