Мечта моего сердца - Полин Эш

— Никто лучше его это не сознает, — сдержанно проговорила Лейла.

— И теперь он собирается стонать по этому поводу всю оставшуюся жизнь, — подхватила Опал.

— Не знаю… Думаю, он будет воспитывать племянницу и в конце концов женится снова. На такой же доброй и милой женщине, какой была его жена.

— Эта характеристика как раз подходит тебе, Ричи, — усмехнулась Опал. — Он упрямый тип и так просто от тебя не отвяжется. Только вот на что вы станете жить? Он, кстати, чем зарабатывает на жизнь?

— Обучает людей скалолазанию. Ходит с ними в экспедиции. Кажется, он получил немного денег в наследство. Нельзя сказать, что он совсем неимущий.

— Просто блестящие перспективы! Объясни ему, что если он и встанет на ноги, то все равно будет передвигаться только на костылях.

— Я попытаюсь объяснить ему, что у этих разговоров нет основания, что я помогаю всем одинаково.

— Это не подействует! Он-то уверен, что ты помогаешь только ему. Он отстанет от тебя, только если в тебе разочаруется. У вас, добрых и отзывчивых, всегда на каждом шагу проблемы. Вот я — просто делаю свое дело и не лезу куда не надо. Так гораздо меньше хлопот.

Вид у Лейлы был такой несчастный, что Опал быстро сжала ей руку.

— Не обращай на меня внимания! Это просто ночная депрессия. Все дело в том, что я ненавижу ночные дежурства.

На какое-то время Лейла была избавлена от трудных объяснений с Джефри, так как он крепко спал. А когда утром проснулся, в палате началась суета, поскольку ночная смена пыталась доделать свои обязанности до прихода дневной смены, и для интимных разговоров просто не представлялось возможности.

Джуэль помогала Лейле перестилать постели, но Лейле на самом деле приходилось работать и за себя, и за Джуэль. Почему-то из всех сиделок ей в напарницы доставалась именно Джуэль.

Джуэль что-то тихо бормотала, и Лейла начала невольно вслушиваться, потому что Джуэль рассуждала о Дадли Марчмонте.

— Он такой странный… — заявила она.

— В каком смысле? — быстро спросила Лейла.

— Ну… не знаю. У него есть все, за что другие бы многое отдали. Мать его боготворит, и деньги в семье имеются. Когда выпишется, может не волноваться насчет работы.

— А он как раз волнуется! Как он заплатит за квартиру, если не получит денег за свои картины?

— Его мать обеспеченная женщина, она хочет, чтобы он вернулся домой. Говорят, кстати, что если он и не сможет рисовать, зато сможет водить машину. Мать пообещала ему купить шикарную новую машину, если только он вернется домой.

— Все это глупые сплетни, Джуэль. Что ему еще остается, как не вернуться к матери после больницы, ведь квартира его сгорела! Он и сам не захочет жить один. Просто не сможет.

— Ну, не знаю. Мне больные ничего не рассказывают. Но ему не нравилось дома и не нравятся друзья матери. К нему ходит тут одна девушка, так она просто без ума от него. Видела бы ты ее шубу! А какими духами от нее пахнет, а уж косметика! О-го-го. Мне бы такие духи и такую дорогую помаду…

На мгновение толстое апатичное лицо Джуэль оживилось, когда она, застыв посреди палаты, представила наряды Мерси Лилбурн, ее духи и французскую косметику.

— Не стой, Джуэль, работай! Нам надо доделать еще второй ряд, — нетерпеливо окликнула ее Лейла.

— Но она ему не нужна, потому что все говорят, будто он влюблен в одну из наших сиделок, — продолжала тем временем Джуэль.

Лейла в замешательстве низко наклонилась над постелью, но Джуэль уже снова возилась с бельем и не заметила смущения напарницы.

— Наверное, ты что-то не так поняла, — строго сказала Лейла и увлекла Джуэль к следующей кровати, потому что обитатель предыдущей стал откровенно прислушиваться к их разговору.

— Мне ничего не говорят, — снова вздохнула Джуэль. — Я спросила больных, кто эта сиделка, а они все засмеялись и сказали: «Будто вы не знаете!» И засмеялись еще пуще. Наверное, тут что-то неприличное. Но я не поверила. Они просто надо мной потешались. Я думала при случае спросить самого мистера Марчмонта, но, как только я подхожу к его кровати, он говорит, что ничего ему не нужно. Даже прикасаться к своей постели не позволяет.

Лейла испытала укол совести. Вот последствия ее тесной дружбы с пациентами! Об этом предостерегала ее Опал и настойчиво предупреждал Керни Холдсток!

Лейла дала Джуэль работу в помывочной, чтобы занять ее чем-то, а сама закончила, и гораздо скорее и успешнее, то, что они должны были сделать вдвоем. Джуэль была недотепой, сумевшей пройти подготовку с грехом пополам. Работа сиделки не вызывала в ней никаких чувств — ни положительных, ни отрицательных. Медсестры приходили от нее в отчаяние. Но все же она была не настолько плоха, чтобы ее увольнять. С людьми типа Джуэль всегда сложнее иметь дело, чем с людьми обидчивыми и чувствительными, которым стоит лишь намекнуть, и они собираются и уходят по собственной воле. Джуэль же искренне удивлялась, что все больные отказываются от ее помощи.

На следующий день Лейла немного погуляла, перед тем как лечь спать, а когда, проснувшись, собралась идти на дежурство, ее остановила Фрит.

— Слушай, у меня нет ни минутки свободной, но ты знаешь такого мистера Таппендена, вроде бы родственника нашего главного?

— Да, и он в самом деле родственник мистера Холдстока. А что? — насторожилась Лейла.

— Тут такой был жуткий скандал из-за одной девицы, Романи Девере… Что ты? Я не то сказала?

— Так что насчет нее? — нетерпеливо спросила Лейла.

— Она спряталась в бельевой, а потом попыталась к нему войти. Ты это знала?

— Слышала. Она меня первую спрашивала, можно ли навестить его, но он сказал, что не хочет ее видеть. Она даже не его сотрудница, и я решила, что она ему досаждает.

— Она с тех пор пыталась пробиться к нему еще пару раз. Хорошо, что не я дежурила у него, когда ей это удалось…

— Так она все же прорвалась к нему? — ахнула Лейла.

— Да, и никто не знает как! У нее, наверное, прорва свободного времени. Она болталась где-то здесь, подгадывая момент, чтобы проникнуть в его палату, когда он останется там один. Ты знаешь, что мы уходим теперь, когда он спит… Как же он разозлился! Ее просто в шею вытолкали отсюда. Все, я побежала.

— Постой, Фрит! А что он сказал потом, когда она ушла?

— Ах ну да, совсем забыла. Есть какое-то письмо, о котором ты знаешь, и он поэтому спрашивал тебя.

— Но я же все время тут! Почему меня не позвали? — спросила Лейла в досаде.

Фрит заговорщицки улыбнулась:

— А он вроде как не хотел, чтобы все знали, что он зовет тебя. На твоем месте я была бы начеку. Его жена страшная собственница и жутко ревнива. Когда мы заходим в палату, она не спускает с нас глаз. Он просил позвать тебя, когда я с тобой увижусь, только чтобы рядом никого не было. По краю пропасти ходишь, подруга!