Краткая история евреев - Семен Дубнов

Время созревания хлебов в Палестине совпадало с началом весны, а время жатвы — с концом ее; сбор винограда и окончательная уборка смолоченного на гумне хлеба происходили в конце лета или начале осени. К этим главным моментам земледельческой жизни приурочивались большие годовые праздники: Пасха — праздник созревания хлебов (хаг га'авив), Шовуот — праздник жатвы (хаг га'кацир), Сукот — праздник «уборки из гумна и из погреба» (хаг га'асиф).

Религиозно-исторический характер получила в описываемую эпоху, по-видимому, лишь Пасха, которая должна была знаменовать исход израильтян из Египта[3]. Употребление опресноков (мацот) в Пасху имело двоякое значение: оно служило символом и раннего созревания хлеба, и поспешного исхода из Египта, когда евреи, по преданию, не успели испечь хлеб и наскоро испекли пресный.

К древнейшим установлениям еврейской религии, имевшим большое влияние на хозяйственную жизнь населения, относится обязательный отдых в седьмой день каждой недели, в субботу («шаббат» — отдых). В древнейшей части Моисеевых законов сказано: «Шесть дней делай свои дела, а в седьмой день отдыхай, дабы отдохнули также твой вол и твой осел, и дабы успокоились сын рабы твоей и пришлец». «Отдыхай в седьмой день; отдыхай и во время пахания, и во время жатвы»[4]. Даже на самую землю было распространено начало субботнего покоя: земля должна была «отдыхать» в течение одного года из семи. «Шесть лет, — гласит древний закон, — ты можешь засевать свою землю и собирать жатву с нее; на седьмой же год ты должен ее оставить и запустить, для того чтобы бедные в народе твоем ели (ее естественные произведения), а прочее пусть едят звери полевые. Так же ты должен поступать с своим виноградником и масличным садом»[5]. Этот закон имел свой корень в особенностях почвы Палестины и в вытекавших оттуда народных обычаях.

Там, где преобладало земледелие, образ жизни жителей был прост и скромен.

Дома строились из дерева и глины; плоская крыша дома служила жильцам для ночлега в теплое время года. Убранство комнат тоже отличалось простотою. Так, в горнице пророка Элиши, гостившего в зажиточном доме, вся мебель состояла из кровати, стола, стула и лампады[6]. Предметами пищи были: хлеб пшеничный или ячменный, лепешки мучные на древесном масле, овощи, плоды. Мясо употреблялось поселянином только в праздничные дни, когда он привозил свой скот для убоя к алтарю или храму в виде жертвы; часть этой жертвы сжигалась на алтаре и отдавалась священникам, а остальное мясо употреблялось в пищу хозяином и его домочадцами. Жители тех городов, где находился храм и алтарь, могли есть мясо и чаще.

С течением времени, однако, простой земледельческий строй жизни значительно изменился. С земледелием стала соперничать торговля. Некогда израильтяне предоставляли занятие торговлей, как нечто недостойное, ханаанейцам или финикийцам, «держащим в руках неверные весы и любящим прибыль»[7]. Но эти добрые старые времена прошли, и значительная часть народа силой обстоятельств была вовлечена в промышленную и торговую деятельность. Сами цари со времен Соломона поощряли торговлю, снаряжая караваны и коммерческие суда в далекие страны то с помощью финикийцев, то самостоятельно. Во времена Ахава и Иосафата торговля уже процветала в обоих царствах. Все это содействовало быстрому росту городов. Рядом с трудом стал капитал; появились торговые деньги, ссуды, ростовщичество. Неисправного должника, не уплатившего ссуды к сроку, заимодавец имел право обратить в рабство, как было в обычае у всех древних народов. Различие состояний все увеличивалось, пропасть между богатым классом и бедным расширялась. Обширные поместья и земельные угодья сосредоточивались в руках немногих богатых помещиков. Богачи строили себе дома из тесаных камней и часто предавались безумной роскоши. Великие учители народа, пророки, боролись против этого порядка вещей во имя высших законов человеколюбия и нравственности; боролся с ним и древний закон, гласивший: «Если ты одолжил деньги кому-нибудь из бедных в народе моем, не относись к нему как строгий истец; не налагай на него роста.

Если ты возьмешь в залог верхнюю одежду твоего (неимущего) ближнего, то возвращай ее ему до заката солнца; ибо — это его покрывало, это — одеяние для тела его: в чем же он будет спать?»[8]. Но жизнь не мирилась с этими возвышенными требованиями закона; пламенные речи пророков не могли удержать еврейский народ от участия в международной торговле Востока.

Семейная жизнь у древних евреев стояла во многих отношениях выше, чем у окружающих народов. Многоженство (полигамия) было исключением, между тем как одноженство (моногамия) было обычной формой семейной жизни. Только царям разрешалось иметь много жен, вероятно — в видах размножения и укрепления династии; но и цари, после Соломона, не всегда пользовались этим правом.

Состоятельные люди обыкновенно имели не больше двух жен, да и тогда в семье часто происходили распри: нелюбимая жена завидовала любимой, бездетная — плодовитой. Перед вступлением в брак с девицею жених давал ее родителям обычный выкуп, или «могар», как это и теперь делается у многих восточных народов (татарский «калым», кавказское «магори», однозвучное с еврейским «могар»)[9]. В древнейшие времена браки между довольно близкими родственниками не составляли редкости; не возбранялось, например, жениться на своей побочной или двоюродной сестре, или брать в жены одновременно двух сестер; но впоследствии некоторые такие браки были запрещены[10]. Родители имели над детьми неограниченную власть; за оскорбление отца или матери словом или действием полагалась смертная казнь[11]. Мать в семье пользовалась таким же почетом, как и отец.

Рабство у евреев не проявлялось в таких грубых формах, как у других народов. Рабы и рабыни считались членами семьи, и права их ограждались определенными законами. Раб-еврей, например, обязан был служить своему хозяину только шесть лет, а на седьмой год хозяин обязывался отпустить его на волю.

Если же раб, прослужив шесть лет, не хотел покидать своих господ, то закон предписывал совершить над ним следующий обряд: поставить верного раба у дверей дома, где он служил, и проколоть ему ухо у дверного косяка, в знак того, что раб навсегда прикреплен к этому дому. После этой церемонии раб становился вечной собственностью своего господина[12]. Вообще рабство у израильтян не имело значения государственного учреждения, как у греков и римлян.

73. Общество и государство

Гражданскими правами пользовались все свободные члены общества, достигшие совершеннолетия. Даже инородцы, или геры, мало чем отличались по своему гражданскому положению от коренного населения.

Они пользовались полным покровительством закона. В священных книгах неоднократно говорится: «Инородца не притесняйте: ведь вы понимаете душу инородца, ибо сами были мерами» в земле Египетской[13]. Закон предписывает относиться к инородцам с сочувствием, приравнивая их к беззащитным членам самого еврейского общества: к бедным, вдовам и сиротам; наравне с последними, инородцам дозволяется собирать остатки жатвы на полях состоятельных людей и принимать установленные даяния[14]…

Судьями в городах были почетные лица или старейшины («зекеним»). Они заседали при разборе тяжб у «ворот» города, то есть у въезда («шаар», форштат), на площади; только присяга совершалась При местном алтаре или храме.

Судьями были, наряду со старейшинами, и священники, или левиты[15]. Все эти местные судьи разбирали и гражданские дела, и уголовные. Только в особенно важных случаях обращались за разрешением споров к царю.

Царь являлся высшим начальником армии, верховным правителем и судьей народа. Возникнув вследствие потребности народа в объединении против внешних врагов, царская власть сначала имела военный характер (Саул и Давид). Царь был вождем народного ополчения, но, кроме того, он имел и свою постоянную дружину, или отряд телохранителей. Эта дружина сделалась ядром регулярной армии, которая распадалась на пешую и конную (при Соломоне и следующих царях). Второе место после царя занимал главный войсковой начальник («сар-цаба»). Военная служба была обязательна для полноправных граждан, владеющих недвижимой собственностью. По мере роста военной силы государства, увеличивалось число укрепленных городов, снабженных гарнизонами. Во времена судей и Самуила израильтяне, при вторжении хищных врагов, должны были прятаться в пещерах и ущельях гор; в царскую же эпоху мирная часть населения находит спасение за стенами крепостей. Израильские цари редко вели наступление с целью присоединения чужих земель, но оборонительные войны были очень часты ввиду нападений и насильственного захвата со стороны соседних народов.