Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло - Василий Звягинцев

Однако «принцип неопределенности» – штука весьма неприятная и с трудом преодолимая. Либо ты промахиваешься по времени на месяц или неделю, либо пространственно – от километра до тысячи. По горизонтали – ладно, даже и пешком дней за десять компенсировать можно, а если по вертикали?

Отчего Новиков с долей недоверия когда-то отнесся к попытке Левашова отправить Ирину на поиски Берестина в плохо представимый параллельный июль. Из другого февраля. Ему, по-простому сказать, выбор делать было не очень трудно. Подумаешь, вдруг выяснится, что ты на этом свете даже и не рождался. Горевать некому и не о чем. Вот если перед непременной смертью тебя на дыбу вздергивают, колесуют, жгут на медленном (какой садизм у просвещенных европейцев – именно на медленном) огне – это неприятно.[39]

– Никакого специального снаряжения брать не будем, – категорически сказал Андрей. – Оденемся попросту, по-походному. Не на войну идем. Все, что нужно, в форте есть. Если доберемся. А так нам ничего и не надо. Портсигарчик у тебя, Ира, есть, гомеостат. Пистолеты прихватим, для самоуспокоения и поддержания имиджа. Ножи, курево, по фляжке. НЗ, одним словом, да и то не знаю, в каком случае он может пригодиться. Разве только в процессе перехода куда-нибудь вывалимся… Поняли?

Если Олег не найдет нужное место, никто не пройдет через портал. А найдет – и говорить будет не о чем. В смысле вооружения и других способов влиять на текущую обстановку.

… – Не получается, – вдруг сказал Левашов, когда десантная партия уже толпилась у него за спиной, готовая перешагнуть прямо на веранду или хотя бы во внутренний двор форта. – Точно как тогда, Андрей, когда вас с Ирой в девяносто первый вытолкнуло…

Он подкручивал верньер, не отрывая глаз от осциллографического экрана и стрелок горизонтальных и вертикальных шкал. Такой у него был каприз мастера – сохранить приборную панель Главной установки в первозданном виде. Дублирующие терминалы были исполнены в близком к концу ХХ века дизайне, с компьютерными мониторами, «мышками» и джойстиками, а основная машина внешне оставалась почти такой, как он ее смонтировал с самого начала.

– Не получается. Район форта как бы заблокирован, причем сплошняком. И по времени, и пространственно. Указатель подтверждает, что мы уже фактически там, а окно не открывается! – Олег, то ли в доказательство, то ли от отчаяния несколько раз подряд нажал пусковую кнопку.

– Чуть не так, – поправил его Новиков. – Тот раз проход открылся сразу, только время на указателях и в реале не совпало. Сейчас мы видим кое-что другое.

– Удолин, – страшным шепотом сказал Шульгин. Для большего драматизма. – Это он со своими мистиками форт занавесил. Мы знаем, что там у него за Бен-Бецалели собрались в неизвестных количествах? Закуклились в нашем тереме и творят свои черные мессы.

– Думай, о чем говоришь, – непонятно почему одернула его Ирина. Ей-то что до этих материй и категорий? Однако вот…

– Еще и думать? Не подряжался, – огрызнулся Сашка. – Давайте я попробую – через верх. По баллистической траектории. Перескочу и любую защиту на месте вырублю.

Подразумевался очередной, неплохо раньше отработанный бросок по эфирным сферам тонкой составляющей его личности внутрь форта и отключение, силовым или иным методом, удолинской блокировки. Могло бы и получиться, как раньше получалось. Только Новиков боялся и думать, что в результате может случиться именно с Сашкиной личностью, столько раз уже перемонтированной и восстановленной неизвестно из чего.

– Напрыгался уже, хватит! – пресек его энтузиазм Андрей. – Давай, Олег, покрути машинку. Если на форт не выходит, попробуй в это же время – базу Дайяны. Где мы с тобой были. Вряд ли она от нас тем же образом прикрыта. А ты, Игорь, как младший по званию, давай бегом, распорядись, чтоб притащили четыре полных комплекта боевого снаряжения. Признаю свою неправоту и абстрактный оптимизм вкупе с таким же пацифизмом.

– Получается, – через минуту сообщил Левашов, глядя на Новикова с уважением. Сколько дружат, а внезапные, сугубо спонтанные и парадоксальные решения Андрея его до сих пор восхищали. При том, что сам умел придумывать куда более невероятные вещи. Но – в технической области.

А чтобы попасть в лапы московской милиции в два часа ночи и не оказаться всей веселой компанией в вытрезвителе с последующим отчислением из вуза, напротив того, быть развезенными прямо до подъездов на «канарейке» и распрощаться с сержантами за руку (до обмена визитными карточками, правда, не доходило), это нужно быть только и исключительно Новиковым.

«В таком случае, чего же он не отмазался от высылки из Америки? – параллельно подумал Олег и тут же сам себе ответил: – А хоть кто-нибудь в таких вариантах ухитрялся обойтись без лишения выездного статуса? А он сумел».

Послужив в Совторгфлоте, Левашов хорошо знал, за какие мелочи лишают моряков визы навсегда. Стуканул недостаточно подогретый помполит, что в белоэмигрантском магазинчике на Брайтоне отоваривался, и конец карьере. Будешь до пенсии курс из Таганрога на Новороссийск прокладывать, совсем не повезет – из Певека до Игарки.

– От тебя привет кому передать? – шепотом, наклонившись к самому уху, спросил у Олега Новиков. Ему самому на базе у Дайяны было не до девочек, при всех их достоинствах, но каждую, особенно из приставленных Дайяной к десантникам, запомнил хорошо. Специальность такая.

Левашов усмехнулся уголком рта:

– Кристине, если среди других «оранжевых» различишь.

– Да запросто. Имей в виду, Дайяна их вскоре собирается к нам в Кисловодск «2006» переправить, со спецзаданиями. Так что еще будет повод. В кафе «Юность» сходим, в ресторанчик «Черная роза» (вообще-то он назывался «Чайная», но они с самого начала дали ему другое название, очевидно – для эстетства). Представь, до сих пор на том же месте существует, невзирая на все войны и революции.

Олег благодарно кивнул. Чем-то та девушка, стилистически очень близкая к Ирине, его задела, действительно сумела утешить «по полной программе», сильно отличающейся от той, которой руководствовалась Лариса. Отчего бы и не возобновить знакомство, если случай представится. Без серьезных последствий, разумеется.

И тут же он подумал, каково там придется самому Андрею? Ирина, с ее проницательностью и специфическим опытом тех же самых «курсов», непременно догадается, если Анастасия бросит на Новикова хоть один обожающий взгляд. Или Дайяна из подлости намекнет коллеге, как ее друзья помогали девушкам к выпускным экзаменам готовиться. И что тогда будет?

Однако самого Андрея эта перспектива, похоже, совсем не волновала. Он думал о другом – не начнется ли с ним на Валгалле новый приступ депрессии, или после нескольких межвременных переходов колебания эфира угасли и больше не способны вызывать в его мозгу патологический резонанс?

Скорее всего, так оно и есть: пребывание в пещерах дагонов и в непосредственной близости от дуггурской станции никак на него не повлияло.

Роботы ввалились в зал, каждый принес по два полных набора боевого снаряжения. Предполагавшаяся только полчаса назад легкая прогулка, словно по набережной Ялты, в панаме и с тросточкой (в смысле – килограмм не слишком нужного комплекта выживания на поясном ремне), автоматически (добавим – как всегда) сменилась на абсолютно другую. Вместо Ялты – Панджшерское ущелье не желаете ли?

Теперь уже невозможно было предсказать, примет ли их Дайяна с тем радушием, как совсем недавно (сколько дней назад, кстати? Или лет?). Вдруг у нее там пошли совсем другие разборки? Дуггуры, появления которых она ждала не раньше, чем через год (но была уверена в их обязательном вторжении), пришли немного раньше и превратили райский уголок в загаженные собственным дерьмом руины, а Дайяну и ее курсанток то ли сожрали, то ли отправили в «метрополию» для научных экспериментов. Куда более богатый генетический и психологический материал, чем единственная Лариса.

Снова, как в конце двадцатого года, роботы по спецсигналу Шульгина доставили из известного места комплекты настоящего выживания. С помощью которых когда-то выручали из лап Агранова совсем еще неизвестного им Удолина.

Каждому идущему в рейд теперь полагались черные пуленепробиваемые костюмы в обтяжку, отражающие лучи оптического спектра, то есть практически невидимые, особенно в движении, в темноте и сумерках. Тяжелые ранцы с оружием и разведывательно-диверсионными принадлежностями, предназначенными для многих дел, вплоть до штурма хорошо подготовленных к обороне именно от спецназа помещений. Имелись там вещи и предметы, теорией современных разведслужб не предусмотренные.

Автоматы «ППСШ»,[40] «маузеровская» пуля которых на двадцать метров пробивала любую носимую бронезащиту. В пределах ста-двухсот эти легкие и безотказные устройства за счет темпа и кучности огня были незаменимы в уличных боях. Даже «АКМ» им уступал. Были случаи проверить.