Газета Завтра 400 (31 2001) - Газета Завтра Газета

— Ваш весьма выразительный, в чем-то даже христоподобный Кихот — это тип, выдуманный вами, или он написан с натуры?

— Всю жизнь с детства читал и перечитывал Сервантеса. Пробовал рисовать, но ничего не получалось. Когда был в Испании, искал соответствующий типаж. Ничего похожего не обнаружил. Только в последние годы нашел прототип благородного идальго в лике собственного отца.

Кстати, современные испанцы всегда делают акцент именно на сумасшествии и чудачествах Дон Кихота, как будто ничего другого в нем не видят. Что касается Христа — то, как известно, Сервантес изобразил ненормального, с точки зрения окружающих, человека. Но явление Христа — это в какой-то степени совершенно аномальное, с точки зрения этого мира, событие.

— На последней большой выставке Союза художников в Манеже были выставлены ваши полотна евангельской тематики, что достаточно неожиданно…

— Когда я потерял сразу двух своих родителей, долгое время из-за боли не мог ничего рисовать. Делал только вот эскизы на библейские темы. Получилась целая серия… Почему-то это было так. Теперь написал три этих картины, которые вы видели на выставке. Но я устал. Тематика трудная и весьма отвлеченная.

— Но работы получились не такие уж отвлеченные. Например, Иуда со своими сребрениками…

— Связь с сегодняшним днем существует. Более усложненная, но связь есть, потому что ее не может не быть.

— А ваша серия "Мутанты"? Это вещи сделаны на грани политического памфлета.

— Я остановился в тот момент, когда работы стали политизироваться и терять общий, более глубокий смысл. Возникла опасность облегченной реакции на происходящее. Памфлеты — не мое дело, я слабею в этой функции. Очень много сил потратил, в 1993 году написал несколько десятков работ разного размера на тему перерождения существ, но потом понял — не мое это дело. Живопись предполагает другой смысловой формат.

— Но все же жалко, что ваших "Мутантов" никто не увидел.

— Да нет, была большая выставка. Галерея "Риджина" выставила около сорока моих работ этого цикла…

— А сегодня над чем вы работайте, Гелий Михайлович?

— Я четко отграничил круг своих интересов. Область политики мне неинтересна. Люди, определяющие ход дел в стране, по выражению Экзюпери, мне глубоко несимпатичны. Те процветающие круги, которые вышли сейчас на арену, мне неинтересны, и я как художник не вижу ни малейшего смысла исследовать эту часть общества. Но мне интересны люди, которые, наоборот, выпадают из этой обоймы. "Лишние люди" — сегодня это довольно-таки широкий круг. Люди отверженные, словно выброшенные из жизни и невостребованные нынешней эпохой… Их судьба, их внутренняя борьба мне интересна. Они для меня представляют подлинный предмет искусства. Недавно видел сюжет по телевидению. В Свердловске нашли оригинальный способ погашения задолженности граждан по квартплате. Тех, кто не смог заплатить, привлекли к дворнецкой работе. Нам показывают, как метет кандидат наук. Человек с двумя высшими образованиями разбирает коробки возле контейнера с мусором. Говорит: "Очень хорошо — целый день на воздухе"… Такие вот люди для меня интересны. Интересны мне и солдаты, которые сражаются сейчас в Чечне. Они выброшены обществом на обочину. Наш социум так устроен, что интереса к судьбам этих солдат никто, кроме их же близких, не проявляет.

Нет, лирика мне не свойственна. Я не хочу писать несчастных, вызывающих жалость, людей.

Мне интересны те люди, которые сопротивляются. Личности, которых следует уважать за их осанку, их необыкновенную стойкость.

— Гелий Михайлович, а сами себя вы причисляете к названной категории отверженных?

— Сегодня я невостребован, как и многие мои коллеги. Огромная Всероссийская выставка художников прошла в Манеже. И ни единого отзыва. Полное равнодушие.

— Газета "Завтра" о выставке написала. Но, кстати, на месте руководства Союза художников России я бы подал в суд на руководство государственного телеканала "Культура". Тысяча художников со всей страны свезли свои работы в Москву и… полное оскорбительное, я бы сказал, ритуальное молчание. Не удивлюсь, если это хамство по отношению к русским художникам инспирировано именно Министерством культуры.

— Да, Минкультуры ведет себя тенденциозно, держит очень узкую линию. Сотрудничать с Союзом художников не желает. Но и пресса в принципе потеряла всякие объективные критерии. Слова полностью девальвировались. Значение имеют только деньги. Нынешняя борьба за свободу слова — это борьба за деньги, за кусок хлеба. Ведь для всех, кроме журналистов, никакой свободы слова нет. В советской печати часто выступали разного рода специалисты: ученые, музыканты, производственники. Мне как читателю было интересно узнать мнение профессионала. Сейчас их всех вышибли и остались одни журналисты, которые на лету готовы обнародовать свое мнение по самым сложным вопросам.

— А если не брать сегодняшний расклад, какое у вас в принципе отношение к арт-критикам и искусствоведам.

— Мой грех в том, что я не очень следил за критикой. Не всегда прочитывал отзывы искусствоведов, в том числе и на свое творчество. Но общая динамика, на мой взгляд, такова: критики старшего поколения жили в среде художников, часто сами являлись художниками. Потом пошла волна критиков, которую готовили в Московском университете. Эти были уже оторваны от среды, воспитаны в более снобистском ключе. Они иногда ввязывались в жизнь Союза художников, но скорее — в политическую ее часть, не связанную непосредственно с темой искусства.

— Раз затронута тема Союза художников, хочу спросить вас, Гелий Михайлович: как вы думаете, сегодня, когда исчез в глобальном смысле госзаказ, есть ли у этого объединения перспективы?

— Сейчас все творческие Союзы находятся в подвешенном состоянии. Закон о творческих союзах так и лежит под сукном…

Но Союз художников — это общественная организация, и в период индифферентности государства к творческим людям роль творческих союзов наоборот возрастает. Нужно искать пути для самостоятельной работы. Министр Швыдкой не любит общественные организации и по-видимому хочет их всех упразднить. Но сама идея объединения творческих людей в общественные организации для защиты своих интересов не исчезнет. Нынешний Союз художников во что бы то ни стало надо сохранить, хотя это неоднородная и неординарная среда. Вспоминаю вечные сражения на общих собраниях. Выборы руководства всегда носили скандальный характер. Художники не стеснялись в оценках друг друга.

Но следует понимать, что сохранение, удержание на плаву этой общественной организации — есть огромный ресурс для художников, для русского искусства вообще.

— Насколько мне известно, сейчас в Китае проходит большая выставка работ русских художников. В том числе выставляются и ваши работы. Не так давно китайцы выпустили несколько больших альбомов по советской живописи. Один из них целиком посвящен вашему творчеству. Налицо живейший интерес в Китае к русскому искусству.

— Наверное, это закономерно. Выставляться на Западе — абсолютно безнадежное дело. "Мы им не нужны", — как говорил когда-то Достоевский. А китайцам, может быть, мы и нужны. Во всяком случае, несмотря на все проблемы, общий язык с китайцами найти возможно. Но вот сытый потребительский Запад не прошибешь ничем.

— Гелий Михайлович, как вы видите ближайшее будущее. Грядут ли какие-нибудь перемены?

— Сейчас время безразличия, как это говорят, — плюрализма. Но художник должен быть бескомпромиссен. Компромиссы в творчестве — вещь пагубная. Неуверен, что и в политике терпимость как-то помогает движению, развитию. Во всяком случае, в искусстве ситуация, когда никто ни с кем не спорит, ни во что не верит, ни в какую проблему не вникает, ведет к полной деградации.

Я, как могу, придерживаюсь ритма жизни, выработанного годами. Каждое утро в девять я в мастерской. Не можешь писать — ходи мучайся, но будь на рабочем месте. Последние годы я придерживаюсь известного толстовского принципа: "Делай, что должно. И пусть будет, что будет".

Беседу вел Андрей ФЕФЕЛОВ

[guestbook _new_gstb]

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="