Запрещённая фантастика - Андрей Арсланович Мансуров

Так что когда приехал отец, забирать Вовку, Бастер уже поскуливал на цепи у будки усыплённого зимой Тузика, (огромного престарелого волкодава) и пробовал на прочность её стенки и старую подстилку.

Отца Вовки дядя Саня вряд ли сильно любил. Тот категорически не употреблял спиртного. А дядя Саня не понимал, что за удовольствие сидеть за столом в трезвом состоянии… Так что здоровались и «общались» зятья весьма сухо, и в-основном только по делу. Вот как сейчас:

– Привет, Михалыч. Как тут мой малец? Не сильно вас с Аней утомил?

Вовка врезался в отцовские ноги с радостным воплем: «Па-а!». Дядька фыркнул:

– Да ты что! Твой пострел – чистый ангел! Нет, Вовка молодец. Слушался, кушал хорошо, спать шёл не капризничая…

Зато вот другой питомец слегка припарил! Мягко говоря. Вон – смотри, во что тёщин ковёр превратил! – ковёр как раз стоял у помойки, кое-как скатанный и свисавший неопрятными ошмётками со всех сторон. Вовке показалось, что дядя Саня даже здесь нашёл повод погордиться: не у каждого такой питомец сожрёт такой ковёр!

Отец, опустивший вниз Вовку, не поленился пройти к куче строительного мусора у ещё не убранных от задней стороны дома высоченных лесов, и обозреть картину разрушений. Затылок он чесал, кстати, в точности как дядька:

– Обалдеть! Неужели это – вон тот акуленыш?!

– Ну да! – в голосе дяди Сани уже вовсю клокотала гордость, – А ещё испортил, гад, три пары выходных туфель и сапог, пуфик Анькин и мои охотничьи лыжи. Дерево грызёт – похлеще, чем колорадский жук – картошку! Так что вот. Будет теперь жить не в доме, как я было хотел, а здесь. На месте Тузика. За двором присмотрит.

Отец Вовки покачал головой:

– Смысла не вижу. Они похожи на собак только отличным нюхом. А мозгов, чтобы отличить чужого, и даже голоса – погавкать, у щенков акулы нету.

Дядя Саня, как и всегда, когда кто-то ставил под сомнение рациональность его Решений и поступков, стал в позу:

– Ну, это мы посмотрим, есть ли смысл, или нету! Я ещё приучу его гавкать так, что всех соседей перебудит! Да и так никто не сунется: смотри, какие зубы!

Отец, давно понявший, что переубеждать родственника глупо и нереально, только покивал головой:

– Хорошо. А как он у тебя зимой-то будет? Кожа ведь – голая? Проведёшь в будку обогрев? Или тулуп, что ли, сошьёте?

– Да ладно, что-нибудь придумаем! Можно и обогрев… Ну, пошли, Анна уже на стол накрыла. Ты сегодня – как? Может, нарушишь традицию?..

– Да я же – за рулём!..

Когда взрослые ушли в дом, Вовка ещё какое-то время стоял перед будкой.

Вид у Бастера был весьма несчастный. Ещё бы: кому понравится сквозная дырка с массивным кольцом из нержавейки в основании спинного плавника! Да и цепь, соединяющая это кольцо с мощным металлическим штырём у будки, позволяла обходить пространство не дальше семи-восьми шагов.

Бедняга, подумал тогда Вовка, как жаль, что у тебя так мало мозгов… А мог бы жить и в доме, играть с хозяйской кошкой, и спать под вопли телевизора на диване. И кучи делать в кювету с «Катсаном». И зачем только дядя Саня взял тебя?

Неужели, только для того, чтобы как всегда – «соседи о…уели?!»

Следующая встреча с Бастером произошла на Праздники, когда они всей семьёй приехали на пару дней к дядьке в шикарно отделанный, наконец, двухэтажный особняк. У Вовки опять были каникулы, а у взрослых – Новогодний «как бы» отпуск.

В доме стоял слабый аромат краски, и сильный – свежей выпечки: тётя Аня этим славилась! И ещё витал тот необычный празднично-приподнятый дух, что сопутствует надвигающемуся Новому Году.

Однако когда Вовка в окно увидал Бастера, весь новогодний запал у него прошёл.

Щенок вылез из будки на шум, очевидно, в поисках еды. Сгрызть основательно окованную железом деревянную основу своего «дома» он теперь явно не мог, так что просто потыкался везде худым заострённым рылом, и уполз обратно, выдыхая облачка пара.

Вовку поразили проступающие под толстой грубой шкурой рёбра. Не кормят они его, что ли?

Подозрения усилились, когда дядя Саня и па жарили на рашпере бараньи, остро пахнувшие маринадом, рёбрышки, и куриные окорочка. Вылезший из будки метровый щенок внутрь уже не уползал. И только униженно вилял задней частью тела, той, где ещё торчали остатки неотпавшего детского хвоста, да дёргал головой. Повизгивать, или издавать каких-нибудь звуков он так и не научился.

С мангала в снег упал, и сразу проплавил дырку до земли, горячий кусок рёбрышка, что было прокомментировано не совсем цензурными выражениями дяди Сани.

Вовка осторожно подобрал кусок, и пока дядька прыгал вокруг любимого «орудия производства», стараясь вернуть на место пытающиеся «удрать» остальные куски, кинул всё равно пропавшее для стола мясо щенку.

Бастер схватил его так жадно, словно не кормили месяц! (Впрочем, как знать – может, так и было!). Дядя Саня, уже отметивший «вкусную готовку» немецким «оригинальным» вариантом «Немирофф», предостерёг:

– Зря ты это сделал, Вовка. Бастер у нас – сторожевой пёс. Так что кормёжку получает строго по часам. И – за работу! А если не выполняет её – пусть пеняет на себя!

Встрял с вопросом отец:

– А кстати, почему он у тебя такой маленький? У Василия тоже шестимесячный, но почти на полметра длиннее! – отец думал, что знает, как «подстегнуть» совесть родственника – сравнив его питомца с питомцем другого «нового русского», – Мало кормишь, что ли? Или в будке нет обогревателя?

– Да есть там обогреватель… – дядя Саня сплюнул, – А маленький… Вот не растёт, гад, ни на вот настолько! – он показал кончик пальца, – Пробовали кормить как на убой – так только с…ет больше, а росту – ни вот столечко не прибавилось…

– Странно. А к ветеринару не возил? Всё-таки – три тысячи «у.е.» Обидно, наверное, что он… бракованный попался, что ли?

Дядя Саня налил себе ещё маленькую. Опрокинул, занюхав рукавом тулупа. Во взгляде, который он бросил на Бастера, как раз прикончившего брошенное, и жадно смотрящего на мангал, читалось почти открытое презрение:

– Возил, само-собой… Ветеринар у нас, конечно, мужик образованный. Все уши мне лапшой увесил. Про «витамины для лучшей усвояемости», микроэлементы какие-то океанские, да «уход». Да «развивающие игры»… Да кто ж этим будет заниматься?! Сам понимаешь – у меня Бизнес! А Анька – на хозяйстве. А, кстати, про хозяйство – как там поживает Николаич?.. – разговор перешёл на общих знакомых, успешно или не очень, обошедших дядю Саню в вопросе приобретения материального Достатка.

У Вовки буквально сердце кровью