Сколько ты стоишь? - Аннa Шнайдер

Появилась тошнота — значит, хана работе. Теперь остаётся только сидеть, ждать конца рабочего дня и страдать.

Впрочем, потом покоя всё равно не видать… Но можно будет принять горизонтальное положение — и то хлеб.

Надо бы сходить на обед, но сил не было ни чтобы встать со стула, ни даже чтобы руку поднять. И мыслей ни одной. Только боль в голове…

В один прекрасный момент Варя не выдержала: отодвинула клавиатуру, положила руки перед собой и буквально упала на них лицом. На монитор она смотреть больше не могла.

Сзади послышались шаркающие шаги, но у Вари не оставалось сил на испуг.

— Что за мазохизм, — вздохнул Берестов, подходя ближе, и вдруг положил ладони ей на плечи. Девушка дёрнулась, но Илья держал крепко. Не больно, но крепко… как в прошлый раз.

— Пусти!

— Варя, перестань. Мы на работе, — он говорил мягко, как с ребёнком. — Тут полно людей вокруг. Я не сделаю ничего ужасного. Даже наоборот. Пожалуйста, расслабься.

Если бы Берестов только говорил, возможно, Варя нашла бы в себе силы оттолкнуть его. Но он почти сразу начал что-то делать с её шеей и плечами. Что-то совершенно… невероятное. Растирал, гладил, мял и слегка пощипывал… И боль как будто впитывалась в его ладони. Не сразу, постепенно, но уходила.

От облегчения у Вари даже слёзы из глаз брызнули.

А Илья продолжал двигать руками, ничего не говоря, и за это девушка была ему благодарна. Она бы не вынесла сейчас дурацких пошлых шуточек… да и просто шуточек.

Ладони Берестова двинулись вверх, начали массировать затылок, и Варя глухо застонала — настолько оказалось приятно. Так бывает, когда растираешь сведённую мышцу: с одной стороны, больно, а с другой — хорошо…

Теперь руки Ильи совершали круговые движения, оглаживая всю её голову: макушку, за ушами, помассировали виски, вновь спустились к шее…

— М-м-м, — промычала Варя, почти растекаясь по столу. Как же хочется, чтобы это никогда не кончалось…

— Сходи к Мишину, отпросись, — негромко сказал Берестов, опять начиная мять ей плечи. — Он не зверь же у нас, отпустит. Ты всё равно не можешь работать. А я такси закажу, чтобы тебе в метро не трястись.

Варя молчала. Она просто не могла соображать — так хорошо ей было.

— Ты слышишь меня, Варь?

Она вздохнула.

— Нет…

Берестов, кажется, усмехнулся.

— Полегче?

— Угу…

— Это замечательно. Я рад. Хотя полагается, конечно, кофту снимать… но в нашем случае это невозможно.

Варя даже дыхание задержала. Кофту?.. Нет!

Она ещё помнила, как он тогда… поднял блузку и грубо сжал грудь… совсем не так, как сейчас плечи…

— Нет!

Кажется, она дёрнулась, потому что Берестов зашептал:

— Варя, пожалуйста… Я ведь не мерзавец… Я не обижу… Расслабь плечи, ну невозможно так массировать…

От глупого иррационального страха перехватывало дыхание.

Ничего же нет, Варя! Совсем другая ситуация… совсем!

Но что-то в ней, наверное, помнило тот день. И скручивало мышцы, как половую тряпку.

Илья отступил.

— Ладно. Хватит, наверное… — голос его был точно из морозильника. — Извини. Больше не буду… трогать.

Он прошаркал на своё место, отодвинул стул и сел. Варя подняла голову.

Лицо было влажным от слёз; руки, в которые она утыкалась во время массажа, — тоже. Голова, конечно, ещё болела, но меньше, и тошнота почти отступила.

— Спасибо, — сказала Варя искренне, чувствуя себя жутко неблагодарной и капризной девчонкой.

— Не за что.

Берестов замолчал, и она вдруг поняла: дальше сам он не заговорит.

— Ты… очень хорошо делаешь массаж. — Чёрт, и почему ей так неловко? — Мне намного легче стало. Правда.

— Я рад.

Варя вздохнула.

— А… ты сказал, что научился в больнице… Это когда было?

— Когда мне было семнадцать, — ровным голосом ответил Илья. — Я тогда долго в больнице лежал, чему только не научился за два с лишним месяца. Даже фокусы умею показывать. Думал, ерунда, не пригодится, но ошибся. Племяшки очень их любят.

— Племяшки? У тебя их несколько?

— Две. У меня две родные сестры и две племянницы, у каждой по дочке. Одна сейчас второй раз беременна, но там пока неизвестно, мальчик или девочка.

Племяшки… Фокусы… Две сестры…

Стол с фиксирующими ремнями… Кляп-шарик…

Как это вообще можно совместить?..

Не ему — ей… Как?

— А почему ты лежал в больнице?

Илья какое-то время молчал, будто раздумывая над ответом.

— Неприятная история, Варь. Давай лучше не будем. Тем более ты плохо себя чувствуешь.