Герцогиня. Восход звезды (СИ) - Рейзи Андреа

− Вот оно, что, − принц на колечко посмотрел и в глазах прямо крупными буквами засветилось: «Убью!», а я побледнела, сердце удар пропустило, стала чечетку отбивать, зато всхлипывать перестала и относительно в себя пришла. В голове стали витать мысли о том, что сейчас очень хороший момент проверить теорию Лакруа.

Я не знаю, как смогла сотворить клинок, понятия не имею откуда у меня столько сил и вообще в мыслях не было, чтобы совершать покушение прилюдно. Удар метила точно в сердце. Реакция моя стала нечеловеческой, движения плавные, профессиональные. Может быть я бы сумела убить принца, может меня бы и не казнили потом, но принцесса, видимо из очень большой любви к брату, решила его спасти от негодяйки в моем лице. Николетта самым подлым образом умудрилась подскочить к нему и заслонить собой, а мой меч насквозь пронзил ее хрупкое девичье тело. Она вскрикнула, закатила ясные очи и кулем рухнула к ногам брата, залив лужайку бурой кровью. Тут одна особа пришла в себя, осознала, что она натворила и выронив наколдованный меч, пробормотав слова извинений, мол, я не хотела, поспешила убежать прочь.

Какая же я дура!

Ноги привели меня за крепкие надежные стены Академии. При моем виде от меня шарахались все: и мои сокурсники, и встреченные мною, старшекурсники, и даже некоторые учителя, что очень странно и одновременно лестно, если от меня уже подкованные годами маги стали шарахаться, то я всенепременно достигла успехов. Как оказалась около маминого кабинета, не помню, единственное, что бросилась в глаза новенькая табличка с надписью тянущиеся золотистой вязью: «Директор Академии Магических Искусств Шаррона Фаннараира Ранат». Открываю двери, стрелой влетая в кабинет, и закрыв створки, прижимаюсь к ним спиной, тяжело дыша.

− Шанти, милая моя, что с тобой? Что случилось, − обеспокоенно спросила Фанна, вскакивая из-за стола, и подходя ко мне.

− Фанна, случилось страшное, − я тряслась, словно побитая подзаборная шавка, снова начав обливаться слезами, от которых уже огнем горели глаза. — Я… я… я ее убила, − захлебываясь слезами выдавила из себя я. — Я не хотела… Фанна, миленькая, я не хотела… я в принца метила… а она… она закрыла его и… я убила ее! — я зарыдала еще сильнее, слезы крупными каплями капали на пол и уродливыми следами отпечатывались на подоле моего платья.

− Шанталь, успокойся! — холодно громыхнул голос Фаннараиры, меня даже перетрясло и мороз по коже пробежал. Правду говорили, что она не знает жалости и сострадания. У меня истерика, а она еще кричит на и без того неадекватную меня. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь? Кого ты убила? — на сверкнула глазами и проворковала вмиг потеплевшим голоском: − Давай так, ты сейчас успокоишься и обо всем мне расскажешь. Затем мы решим, что будем делать, − Фанна набросила на меня легкою едва ощутимую сеть успокоительного заклинания, снова села за стол и протянула стакан, наполненный какой-то сине-фиолетовой жидкостью.

Зелье я выпила одним большим глотком, сразу стало легче; голова перестала болеть, слезы высохли сами собой и пришло осознание правильности моего поступка. Нет, ну правда, чего я слезы лью и нервы себе трепаю, если принцессу все равно уберут. Я, так сказать, еще помогла горе революционерам, затеявшим несвоевременный переворот. Заметив, что я перестала биться в истерике и теперь лишь тихонечко изредка всхлипывала, Фана поспешила спросить, пока я еще чего-нибудь не учудила:

− Успокоилась, горюшко ты мое, − сестра тепло так улыбнулась мне, а я кивнула ей в ответ, мол, да успокоилась. — Тогда рассказывай, что натворила?

− Мне предложение сделали, − решила я начать из далека и Фанне колечко показала, отмечая, как сильно у меня дрожат руки едва ли не по локоть перемазанные кровью. Теперь мне понятно почему от меня все так шарахались. Сестра на кольцо посмотрела, нахмурилась, а потом улыбнулась ласково-ласково, что я поняла с первого взгляда на ее стремительную смену реакции: «Сейчас будет вычитывать. Надеюсь до рукоприкладства дело не дойдет, а-то я просто не выдержу».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

− И кто это у нас такой богатый? Милая моя Шанталь, ты на пальце целое состояние носишь. — «Правда, что ли? — мелькнул в голове вопрос, и я посмотрела на кольцо переливающиеся чистыми, как слеза младенца, бриллиантами.» − Ты хоть представляешь, радость моя, сколько стоит кольцо с лигурийскими бриллиантами? — как не пыталась сестра за ласковым медовым голосом и правильными интонациями скрыть недовольство, получалось у нее плохо. Да и пронзительный холодный взгляд ее выдавал.

− Знаю много, − я старалась больше сестре в глаза не смотреть. — Подожди я не все еще тебе сказала, − я воздуху в легкие побольше набрала и рассказала сестре все то, что мне Лакруа пару часов назад поведал. Фаннараира стала, чернея самой черной тучи, как только огнем плеваться не начала и молниями кидаться. — Вот такие дела, − закончила я свои монолог и виновато опустила глаза, все-таки исподтишка посмотрев Фанне в глаза. Та вздохнула, губы ее судорожно беззвучно шевелились (видимо она мысленно уже не раз обругала меня некрасивыми словами), но тяжело выдохнув, лишь покачала головой. Ничего не сказала, и даже ругать не стала, видимо смирилась со мной и мои неумным безрассудством. Я же в этот момент тихонечко ликовала.

− А принцесса здесь причем? Ты, когда ко мне вломилась бормотала что-то мало понятное, что убила ее? Это как понимать?

− Так оно и есть — убила, кажется. Я хотела принца убить, ну это мне Лакруа посоветовал, что Арвэль Арриан только меня близко подпустит, а я тогда еще на эмоциях была, в общем я его мечом ткнуть хотела (основы фехтования я хорошо усвоила и все должно было получится, если бы не глупая Николетта), а тут его из родственных чувств и привязанности Николетта защищать кинулась, ну и наскочила на клинок… а я тогда испугалась сильно и к тебе прибежала, правда не совсем к тебе, а подальше от того места. Как-то так все было, − я наконец додумала от двери отлипнуть и на стул около стола сесть, а-то как-то неудобственно мне стоять, ноги затекают. Уселась я значит, за стол, где бумаг куча навалена, и на Фанну искоса поглядываю. Вдруг она меня бить станет, а я защититься не успею.

− Знаешь, Шанталь, ты вроде девушка неглупая, надежды, определенные в учебе, подаешь, учишься старательно, тебя учителя хвалят, но дура дурой, − припечатала сестра отчего-то довольно улыбаясь глядя на мою вытянувшеюся от подобного заявления мордашку. «Это кто такой смелый, что рискнул меня похвалить? — подумала я, вспоминая, когда, а главное, где успела блеснуть умом.»

− Я знала, что ты не станешь меня ругать, − просияла я улыбкой. — Кстати, а мама, где?

− Толку-то тебе ругать. Я уже поняла, что это бесполезно, − сестра головой покачала и мне подмигнула. — А мама полномочия свои в мою пользу сложила и в поместье уехала. На пенсию. Отдыхать.

− Что ж, значит учителя теперь меня к тебе «на ковер» таскать будут, − ехидно улыбаясь поведала я свое мнение по поводу маминой столь внезапной отставки.

− Так, хватит паясничать! Пошли принцессу спасть, а-то если эта клуша помрет мы все бед не оберемся.

− Да зачем ее спасать!? Ее же все равно хотят в рабство продать. Если бы я была на ее месте, то лучше смерть, − я удивленно бровку выгнула на сестру глядя. Еще чего удумала, чтобы я добровольно венценосную особу из могилы вытаскивала — увольте! Я демонстративно отвернулась, сложив руки на груди.

− Шанти, не упрямься! Это в твоих же интересах, − сестра говорила спокойно, так спокойно, что меня аж пробрало всю. Я мигом со стула слетела, побежала к целителям принцессу спасать. Вдруг и прямо кровь королевская пригодится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В лазарете было многолюдно: все ахают, охают, сочувствуют, а кто-то я стою на Николеттину хорошую мордашку зеленого цвета гляжу, а на душе сады цветут. Что меня удивило, принца не было. Смылся под шумок, подлец! Значит стоит мне ожидать очередного визита. Ну да ладно, сейчас надо принцессу с грани вытаскивать (хотя, ой как не хочется). Я села на краешек кровати, взяла Николетту за холодные перемазанные кровью руки и зашептала грудным голосом на распев: «La comisa nerga ila la comisa ballada…» Ресницы принцессы затрепетали, руки стали теплеть, кожа розоветь, а я наоборот отдала мерзавке слишком много сил, отчего чувствовала себя не самым лучшим образом. Окружающая меня толпа, затаив дыхание наблюдала за тем что же такого я делаю, а когда принцесса распахнула ясны синие очи, то тут же принялась всем скопом чествовать спасительницу монаршего тела, то есть меня. В общем и в целом ребра мне пересчитали все и не раз, едва не задушили и я мечтала об одно: потихонечку слинять отсюда, что собственно и сделала, когда толпа «зевак обыкновенных» переключила свое внимание на открывшею и не осмысленно взирающие на нас принцессу.