Таня Гроттер и ботинки кентавра - Дмитрий Емец

– Приятного аппетита! – сказала Гробулия. – Ничего я тебе не дам. Я жадная.

– Ты меня неправильно поняла! – прошипела лунная ведьма. – Этот обмен тебе ничем не грозит. Зачем тебе магия, которой ты все равно едва умеешь пользоваться? За твою магию я дам тебе жизнь и… что самое главное… расскажу еще кое-что, чего, кроме меня, никто не знает. Я расскажу тебе, кто твой враг, кто заманил тебя в ловушку!

– Я и так знаю кто. Эйда. Да какая теперь разница? Меня утром казнят.

– Возможно, да. Возможно, нет. Ты готова слушать? И, поверь, твой враг не Эйда. Во всяком случае, не главный враг, – загадочно произнесла Оза.

Гробулия вздохнула:

– Так и быть. Сегодня ночью я совершенно свободна. Свидание все равно накрылось медным тазом. Да и мои дорогие пажи тоже не сильно рвутся меня спасать. Что-то я не слышу, как бряцают в коридоре их шпажонки и кинжальчики.

– Ты сохранила чувство юмора? Недурно, – усмехнулась лунная ведьма. – Но к делу. Тебе говорит что-нибудь слово intermundia?

– Не-а. Эй-эй, держись от меня подальше! Снова хочешь шмякнуться о стену?

Ведьма торопливо отползла.

– Простите, госпожа! Intermundia – это междумирия, пространства между мирами, в которых обитают неведомые нам грозные существа. Так считали древние. Их возможности велики, а силы превосходят наше воображение. Мы, даже самые сильные, муравьи в сравнении с ними. Он, наш враг и твой враг, я это чую, тоже пришел оттуда. Мы надеялись, он уйдет из нашего мира, но он остался. Что-то держит его. Год за годом он вытягивает магию и силы из этого мира, выпивает ее капля за каплей.

– Кошмар! – насмешливо сказала Гробулия. – А ты, конечно, этого не делаешь! Не выпиваешь энергию и не воруешь магию? Что-то я не вижу золотистого нимба у тебя над головой.

– Выпиваю и ворую. Но я оставляю ее в этом мире, где рано или поздно ее заберет кто-нибудь другой. Равно как и любой скряга, набивая сундуки золотом, знает, что рано или поздно все получат нерадивые наследники. И, хотя сердце его обливается кровью, он ничего с этим поделать не может. Но он, твой враг, забирает магию из мира вообще и перекачивает ее в какой-то другой мир, – сказала колдунья.

– Ну и что! Пусть хоть в фонд Фобоса жертвует! Почему меня должен волновать какой-то он?

– Потому что ты подобна ему. Ты тоже повелеваешь стихиями. Огнем, воздухом, землей, водой… Ты слабее, но тоже способна на это! А значит, ты не отсюда. Тебе пришлось пройти через intermundia, чтобы попасть сюда. А через intermundia тебя мог провести только он. Вот только зачем? Этого я не могу понять! Зачем ты нужна ему?

– Может, потому что я хорошенькая? – легкомысленно поинтересовалась Склеппи.

– Не думаю, что для него это важно.

– Почему это неважно? – обиделась Гробулия. – Мужикам это важно. Он же не растение, нет?

– Это не известно никому. Никто его не видел, хотя многие посвященные и пытались. Поверь, они делали все возможное и невозможное. О том, что он существует, мы догадываемся лишь по тому, как он влияет на нашу жизнь. Каждый народ и даже варвары дают ему свои имена. Одни представляют его быком, другие кентавром, третьи рысью, четвертые – магом без лица. Но все это не отражает сути.

– И что ты хочешь от меня? Чтобы я его прогнала? – насмешливо спросила Склеппи.

– Я когда-то слышала от одной из лунных колдуний, самой мудрой из нас, что, когда встретятся несколько человек с многоцветными аурами, повелевающие всеми стихиями, произойдет нечто крайне важное для нашего мира… А это значит, ты не одна такая. Где-то должны быть подобные тебе.

– Значит, я не одна такая?

– Готова поклясться!

– А те, другие, я их знаю? Я была с кем-то из них знакома? В том мире или где-нибудь еще? – поинтересовалась Гробулия.

– Все возможно, госпожа.

– А вдруг кто-то из них в меня влюблен, а? Весь такой пушистый и влюбленный… «Гробулечка, ты моя киска!» – «Убери руки, противный!» – мечтательно сказала Склеппи.

– Что у вас в голове, госпожа?

– Что бы там ни было – все мое. Твоего там ничего нету… Ладно, проехали. Давай дальше мутить про твоего загадочного типа. Если с нашим появлением что-то способно измениться, зачем он перенес нас сюда? Оставил бы нас в этой самой «мундии», – хихикнула Склеппи, сознание которой вечно пребывало во власти ассоциаций.

– Этого никто не знает, госпожа. Только он. Судьба неумолима. Ее нельзя изменить. Даже грозные боги следуют року. Лишь самым мудрым суждено знать свою смерть.

– А свою смерть ты предвидишь?

Ведьма поморщилась.

– Когда-то мне было предсказано, что нить моей жизни перережет браслет. Но не думаю, что это произойдет скоро. Я даже собираю браслеты. Всю жизнь именно они, браслеты, дарили мне самые острые переживания. Ничто так не согревает кровь и не возбуждает, как игра со смертью, – небрежно сказала колдунья.

– У меня тоже есть браслет, – вскользь заметила Склеппи. – Очень плохой браслет. Скверный. Я бы с удовольствием от него избавилась. Но тебе я его не покажу.

Оза насторожилась. Глаза у нее маниакально заблестели.

– Дай взглянуть! – потребовала она жадно.

– Нет! Думаю, не стоит. Он может меня обжечь.

– Дай взглянуть, я тебе сказала! Если это судьба, ее все равно не избежать. Если же нет… Отдай мне свою магию! Отдай мне все!

Внезапно протянув руку, ведьма схватила Гробулию за запястье и дернула к себе. Склеппи, не ожидавшая от старухи такой прыти, не устояла на ногах. Обе покатились по полу. Гробулия слабела, теряя силы. Каждая новая секунда контакта играла на руку энергетической ведьме.

– Я заберу все! Я выпью тебя до дна!.. Я сама стану красоткой с многоцветной аурой! Когда утром палач придет сюда, здесь будет лишь твое высохшее тело… Я же буду далеко! – бормотала лунная ведьма. Ее щеки розовели и обретали краски по мере того, как щеки Склеппи их теряли.

Гробулия перекатилась на бок и попыталась выдернуть у Озы руку. Ей это не удалось. Однако в борьбе завернулся рукав, обнажив запястье Гробулии. Склеппи и Оза одновременно посмотрели на браслет. В этот раз он выглядел заурядно – узкая витая полоска с парой проступивших рун.

– Так и я думала, что это не он. Очередная жалкая безделу… – с облегчением начала лунная ведьма и без всякого предупреждения – неожиданно для себя и Склеппи – рассыпалась прахом.

Гробулия, осыпанная сероватой пылью, вскочила и брезгливо отряхнулась.

Едва она успела восстановить силы, как в коридоре зашаркали приближающиеся шаги. Гробулия поспешно кинулась к двери и стала забивать скважину замка всякой дрянью. Она слишком хорошо понимала, зачем к ней могут идти. Едва она втолкнула толстую щепку, как в замке безнадежно заворочался ключ. Затаив дыхание, Склеппи слышала, как тюремщик-астролог с руганью пытается протолкнуть ключ.

– Замок заело. Придется, видно, вышибать, – пожаловался он кому-то. – Эй, Фоби, чего ты такой хмурый?

– Да из-за приказа о казни. В жизни не читал такого бреда! – пискляво отвечал кто-то, и Гробулия узнала палача.

– А что там такое?

– Вообрази: я должен посадить ее на кол, отрубить голову, четвертовать, а после этого еще и замуровать в стене! ЗАЖИВО! Как, интересно, я смогу это сделать?.. Спорю, приказ диктовала царица Нуи, а Бэр подмахнул не читая, – пожаловался палач.

– Бедолага!

– Это еще не все! Ты не слышал главного. Самое неприятное, что я перед казнью должен насильно поцеловать ее! – передернулся палач.

– Ну и поцелуешь!

– Тебе просто говорить! – проворчал палач. – А вдруг у нее пахнет изо рта или губы будут слюнявыми? Гертруда никогда не простит мне этого! У нее такой чуткий нос, она так ревнива!

– Гертруда твоя жена?

– Ты что, зачем мне жена? Все женщины такие неряхи, я их просто ненавижу! Гертруда – это моя морская свинка.

Бывший астролог с сочувствием вздохнул.

– Да, нелегкая у тебя работа! – сказал он.

– И не говори, брат! А кому сейчас легко? – пригорюнился палач.

– Эй, у меня не просто пахнет изо рта! Я еще и ядовитая! Я тебе язык откушу! – крикнула Склеппи погромче.

– Ну вот! Она еще и подслушивала! Давай ломать дверь! – сказал палач и с силой ударил в дверь огненной секирой.

Гробулия увидела, как полукруглое светящееся лезвие, похожее на месяц, легко прорезало два железных листа и вышло из двери с ее стороны. Склеппи в ужасе отскочила подальше и присела на корточки. Там, где по плитам бежала лунная дорожка, плиты малиново светились. Так было везде или, точнее, почти везде. Одна из плит – третья с краю – упорно отказывалась мерцать.

Гробулия лихорадочно соображала, что это может означать. Сомнений нет, защитная магия реагирует на луну. Везде, кроме одного места. А что, если именно там… Дверь уже почти вылетела, когда Склеппи догадалась встать на плиту и стала поспешно припоминать заклинание перемещения, нечто вроде усеченного вида телепортации. И она вспомнила его, вот только не успела сосредоточиться и вообразить себе место, куда хотела перенестись. А раз так, то ей приходилось рассчитывать на авось, толком не зная, куда занесет ее заклинание. В таких случаях заклинание обычно повторяет предыдущее действие, то есть ты оказываешься там же, где очутился человек, использовавший аналогичную магию до тебя.