Ударом на удар! Сталин в XXI веке - Анатолий Логинов

С дороги посигналили. Огурцов узнал служебный грузовик.

– Это я вызвал, товарищ лейтенант. Как знал, что понадобится! – гордо пояснил сержант.

– Я тихонько, я тихонько! – пискнул второй задержанный, судя по всему представив, что и его будут ронять в песок и вязать руки.

– Товарищ Феофанов, вам с нами проехать придется, – спросил лейтенант.

– Куда ж деваться? – придирчиво огляделся «бригадмилец», стряхнув налипшие на штаны песчинки и пучок водорослей. – Я же тут старший, да и видел все с самого начала.

– Вот и замечательно! – кивнул Огурцов. – А на судоремонтный я повестку выпишу. Вы же там работаете, не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – расплылся в улыбке Феофанов, – слесарим понемногу! Ударник!

Лейтенант махнул рукой. Связанного нарушителя поставили на ноги, придав ускорение пинком в филейную часть. Второй пошел сам, то и дело боязливо оглядываясь на здоровенного Феофанова, поглаживающего кулак с вытатуированным синим якорьком. Сержант, затянув веревку на горловинах мешков, закинул оба за спину, даже присев от тяжести.

– Помочь? – спросил кто-то из «бригадмильцев».

Сержант отмахнулся левой рукой и медленно пошел к машине, загребая песок сапогами. Огурцов обернулся к «бригадмильцам», вскинул ладонь к козырьку:

– От лица рабоче-крестьянской милиции и от себя лично объявляю всем участникам благодарность! Большое спасибо!

Поселковые мужики, польщенные словами милиционера, помогли забросить нарушителей в кузов. При этом немилосердно и вроде бы незаметно для милиционеров отвесив несколько дополнительных «лещей». Потом через дощатый борт залез сержант, на прощание долго жавший «бригадмильцам» руки и делавший вид, что не понимает намеков «насчет подходить вечерком», принял оба мешка и похлопал по крыше кабины.

Лейтенант легонько ткнул локтем задремавшего водителя:

– Чего сидим, кого ждем? Поехали!

– В райотдел? – флегматично уточнил водитель.

– Нет, Вася, сразу в Сталино. А лучше в Харьков!

– Уже й пошуткувать нелзя, – пожал плечами водитель.

Грузовик развернулся на «пятачке» и потихоньку поехал обратно в город, скользя лысыми покрышками по крытому булыжником шоссе.

Едва успел Сергей выйти из дверей медсанчасти, как незнакомый сержант, подойдя и поздоровавшись, спросил:

– Товарищ лейтенант, разрешите обратиться? Вы лейтенант Громов?

– Я, товарищ сержант. А в чем дело?

– Вас просят прибыть в Особый отдел.

– Ну, раз просят… пойдемте.

Идти было недалеко, большинство учреждений штаба армии располагалось в одном здании, занятом до войны штабом округа.

В знакомом уже кабинете сидящий за столом незнакомый старший политрук вежливо предложил Сергею присесть. Представившись Игорем Макаровым, особист объявил, что будет вести дело бывших сотрудников особого отдела Дмитриева и Сергеева. После чего некоторое время дотошно расспрашивал Сергея, буквально выдирая из того малейшие подробности допросов. При этом расположившаяся сбоку машинистка с пулеметной скоростью распечатывала его показания. Порой Громову казалось, что пишущая машинка сейчас вспыхнет от перегрева, и тогда он начинал говорить помедленнее.

Наконец, вопросы у следователя закончились, и он отпустил Сергея. Выйдя из кабинета, Громов неожиданно для себя наткнулся на Тюкалова.

– Михаил, а ты здесь откуда?

– А я здесь не один. Мы вас ждем, сказали, сейчас с вами поговорят и отпустят. Пойдемте, товарищ лейтенант, там все остальные.

Сдав пропуск на проходной, они вышли из здания штаба и сейчас же Сергея дружески приветствовали уцелевшие бойцы его группы

– Как вы, товарищ лейтенант? Что с головой? – посыпались вопросы.

– А что мне сделается. Проверили, разобрались. Голову стукнул неудачно. Скоро заживет. Лучше расскажите, что вы тут делаете?

– Мы? Ждем направления, – отчего-то смутившись, ответил Михаил. – Сказали, что без вас не дадут.

– А я при чем? – удивился Сергей. – Что-то ты темнишь, старшина.

– Не, не темню. Сам многого не понимаю. В общем, когда нас c вами разделили, лейтенант Акимов…

– Вот, напомнили, – улыбнулся Громов, – и где же наш летун?

– Говорят, в Москве. Говорят, он за один вылет сумел аж три самолета сбить, так что его награждать собрались. К самому Тимошенко вызвали, – радостно ответил Михаил и тут же снова помрачнел, словно вспомнив что-то неприятное. – Он еще успел с членом военного совета перед отлетом поговорить, о том, что вас забрали. После этого меня к самому товарищу бригадному комиссару вызывали. Товарищ Дибров со мной долго беседовал, про вас расспрашивал, – Михаил оглянулся и понизил голос, – удивился, когда узнал, что вы до сих пор проверку проходите. Может, это вас и спасло, – Тюкалов подмигнул и перешел на обычный тон. – После беседы нас всех оставили при штабе и приказали вас дожидаться. А сейчас нас ждут, – он посмотрел на трофейные часы, – через полчаса, после обеда.

– Тогда, старшина, веди нас в продпункт или столовую, – после слов Михаила лейтенант неожиданно почувствовал, что проголодался, – а там за обедом и поговорим.

– Эх, не догадался я сразу, – хлопнул себя по лбу Тюкалов, – вы же, товарищ лейтенант, с санчасти, а там какая еда – одна видимость. Да и нам подкрепиться не помешает, – под одобрительный гул бойцов добавил он.

Плотно пообедав в столовой при штабе, в точно назначенное время группа во главе с Громовым входила в двери кабинета со странной табличкой «Посторонним В…», увидев которую Михаил пошутил:

– Похоже, нас ждет некто Виктор Посторонним.

На самом деле они были обескуражены, увидев в кабинете представителя госбезопасности, причем немалого ранга – целого майора ГБ, полковника на «армейские деньги».

Вежливо поздоровавшись, он предложил им садиться и, дождавшись, пока все разместятся за столом, неожиданно стал расспрашивать, как они себя чувствовали в тылу врага. Его явно заинтересовало упоминание про бой с бандой националистов. Он попросил каждого из присутствующих вспомнить и описать его в мельчайших подробностях. И внимательно выслушал все. После чего рассказал, что в составе Наркомата обороны создается новое Главное Управление – Охраны Тыла. Полюбовавшись несколько секунд на разочарованный вид сидящих напротив него армейцев, он объяснил, что, несмотря на самое невинное название, это управление будет заниматься отнюдь не караулами, а борьбой с любыми проявлениями терроризма и бандитизма, с такими вот националистическими бандами, проникающими в страну спецназовцами из капиталистических стран. Заметив, видимо, недоумевающие переглядывания собеседников, он кратко объяснил, что во времени, куда попал Союз, очень популярны такие вот войска особого назначения, которые нелегально проникают на территории других государств, проводят там диверсии, убивают потенциально опасных для их государств политических деятелей, обучают местных националистов. Вот для такой нетрадиционной войны и создаются войска особого назначения, что-то вроде Частей особого назначения двадцатых годов, но регулярных и лучше оснащенных. Для них отбираются лучшие бойцы и командиры из армии, войск НКВД и пограничников.

– Ваша группа получила боевой опыт, подходящий для этих войск. Вы все прошли проверку. Поэтому решен вопрос о вашем переводе в формируемую сейчас Третью бригаду Осназа Охраны Тыла. Сейчас вы все оформите анкеты и документы в кабинете тринадцать и послезавтра должны прибыть в Лугу.

Выходя из штаба, Сергей заметил две машины с немецкими номерами, въезжавшими во двор. «Трофеи» – не успел он отвернуться, как из машин вышли, в сопровождении пограничников, несколько немецких солдат и даже женщина с двумя детьми.

– Ух ты, – удивился вслух кто-то из стоящих сзади бойцов.

– Чему удивляться, – ответил рассудительно Тюкалов. – Немецкие пролетарии, я так думаю. Перешли на сторону братьев по классу.

Четыре небольших самолетика дружной стайкой двигались в восточном направлении. Машины были похожи как две капли воды. Неудивительно, одна и та же модель, один год выпуска. Даже владелец один. Пилоты, конечно, разные, как и раскраска. Впрочем, три самолета и раскрашены были однотипно: неяркая расцветка темных тонов и выделяющиеся кресты на крыльях. Четвертый, окрашенный в ярко-красные и ослепительно белые тона, не нес никаких знаков различия, кроме положенных по закону.

– Не повезло тебе, Фриц! – раздался голос из рации. – Не досталось фирменного! Вот по нам сразу видно, летим на Восток! В СССР, как когда-то наши деды!

– Ничего страшного, – отозвался пилот, – кому-то ж должно было не хватить.

Его собеседник расхохотался и, не отключая связи, начал орать несвязную песню, которую, похоже, считал гимном люфтваффе. Фриц отключил передачу, приглушил громкость приемника и сказал девушке, сидевшей рядом: